- Зачем тебе вообще помогать мне? Разве Темные боги не заодно?

- Ахахаха! Конечно, нет! Мой Повелитель будет только рад щелкнуть по носу этого зарвавшегося Князя Удовольствий, как он сам себя называет. Ну! Решайся, времени осталось совсем мало! Лапа А’шам’аат уже опускается к твоему смертному телу.

- То есть ты получишь мою душу после смерти? Но не сможешь явиться в наш мир, используя мое тело, так?

- О нет, так пришлось бы слишком долго ждать! – снова засмеялся демон – Я получу твою душу сразу, как только умрет А’шам’аат. И буду мучать тебя, заставляя истекать кровью во славу моего Повелителя. Но явиться в твой мир, используя твое тело, я не смогу. Если, конечно, ты сама меня об этом не попросишь. Видишь, я честен перед тобой и обрисовываю все перспективы, которые тебя ждут в случае согласия.

Глухое, черное отчаяние охватило Аду. Ее душа металась, не решаясь склониться к тому или иному варианту. Она безумно хотела закончить свое дело и победить, но столь же сильно боялась вечности мучений и скверны, которая пожрала бы ее душу. Нет, она не согласиться. В конце концов, это не первый и не последний мир, принесенный в жертву Темным богам. Лучше честно умереть в бою и предстать перед Императором на его праведный суд, чем навечно потерять Его свет.

- Я согласна! Что нужно делать? – проговорили ее губы, когда она уже хотела плюнуть в лицо демону и принять свою судьбу.

- Я не сомневался в тебе, смертная! Самопожертвование – единственное, что еще отделяет вас от прихода истинных владельцев Галактики. Что же касается того, что нужно делать... Ничего особенного. Выпей это и убей А’шам’аат!

110

Демон протянул Аде старый, иссеченный рог, в котором плескалась черная вязкая кровь. Ада почувствовала ее солоноватый запах и вкус, когда припала к рогу. Кровь полилась в ее горло, сжигая гортань и пищевод, принося страшные мучения и, вместе с тем, наполняя тело какой-то дикой, первозданной силой. Ада почувствовала, как ее плечи расправляются, а руки наливаются потусторонней мощью. Кровь в роге кончилась очень быстро, и она бросила его на землю, переводя дыхание и чувствуя, как кровь течет по ее подбородку и капает на грудь. Она с трудом проглотила последний сгусток, стараясь совладать с новой силой, бьющейся в ее крови.

- Отлично! А теперь иди и убей этого недоноска! – проревел демон и, моментально оказавшись рядом, толкнул Аду в грудь. Окружающее ее поле костей завертелось, и Ада открыла глаза.

А’шам’аат все также заносила лапу над ней, уже готовясь ее опустить. Ада успела заметить удивление на морде демона, когда резким движением вырвалась из-под нее и кувырком ушла от удара хвоста, на ходу подхватывая меч. Палец привычно перекинул рычажок и меч послушно взревел, закрутив зубья в карусели смерти. Ада встала, согнувшись, отведя меч в сторону, и приготовилась к битве. Энергии, наполняющие ее тело, рвались наружу, заставляя ее прикладывать немалые усилия, чтобы просто оставаться на месте.

- Я чувствую запах... Такой знакомый запах! Ты что, решила призвать на помощь моего братца?! Как глупо! Ты столько сопротивлялась мне, чтобы, в конце концов, принять благословение Кхорна?!

Ада не стала отвечать, особенно учитывая, что в словах А’шам’аат была доля истины. Вместо этого, она пригнулась еще ниже, опустив руку на землю, и резко оттолкнулась ногами, с места прыгая на демона. Цепной меч описал короткую дугу, но разрезал лишь пустоту – в последнюю секунду А’шам’аат увернулась, и, в свою очередь, нанесла удар хвостом, заканчивающимся острым, как бритва, шипом.

Ада изогнулась, пропуская шип над собой и чувствуя, как хрустят от перегрузок связки и кости. Ее тело не было готово к наполнявшей ее силе, к тому же она совершенно не чувствовала боли. Из преимущества, это могло очень быстро превратиться в слабость, если она сломает себе что-то и не поймет этого.

- Тебе все равно не победить меня, смертная, сколько бы отравленной крови ты ни выпила! – прорычала А’шам’аат, надвигаясь на нее и полосуя воздух когтистыми лапами – ты могла принять меня, могла умереть как верная слуга Императора, но вместо этого ты выбрала самый худший вариант. Продать себя Кхорну и все равно проиграть!

Ада понимала, что все эти взмахи лапами – это лишь отвлекающий маневр, а опасаться надо хвоста, которым демон готовился нанести удар, как только она раскроется. Поэтому она медленно отступала, готовясь в нужный момент снова взорваться серией ударов и внимательно следя за бьющим по земле хвостом. А’шам’аат приблизилась, сделала резкий выпад лапой слева и тут же ударила шипом хвоста справа, метя в голову.

Ада была готова к чему-то подобному, но исполнен прием был со слишком большой скоростью. Уклонившись от лапы и отбивая мечом хвост, она почувствовала, как лопнула кожа на спине, рассеченная страшной силы ударом. Впрочем, боли она все равно не чувствовала, а

111

горячая кровь, потекшая из раны придала ей новых сил. Цепной меч зарычал, вгрызаясь в плоть хвоста А’шам’аат. Ада снова увернулась от удара лапой и резко дернула меч на себя, отскакивая в сторону. Кончик хвоста со смертоносным шипом, забился на полу, отрубленный от тела. А’шам’аат дико завизжала, из обрубка хлестала черная кровь, ее запах придавал Аде сил.

- Теперь посмотрим, на что ты способна в равных условиях – хрипло выдохнула она, снова отталкиваясь от земли и бросая тело в стремительный прыжок на грани возможностей ее организма.

А’шам’аат попыталась избежать удара, отпрыгнув назад, но Ада лишь еще раз оттолкнулась от земли, еще больше ускорившись. Меч снова описал длинную дугу, широкого удара, а затем, в последний момент изменил траекторию и вонзился прямо в бок демона. Почувствовав сопротивление мягкой податливой плоти и сводящий с ума запах крови, Ада со всех своих нечеловеческих сил дернула меч в сторону, разрезая брюшину демона. Меч завизжал, с трудом разрезая плотную кожу, и уперся в роговую нагрудную пластину.

Ада еще сильнее дернула меч, наслаждаясь льющейся ей на руки горячей кровью и диким криком боли А’шам’аат, и в тот же миг услышала резкий звон и меч тут де пошел легко. Опустив глаза, она с ужасом уставилась на обломанный клинок, и падающую цепь. Скорее чувствуя, а не видя занесенные для удара когтистые лапа, Ада резко рванула вперед перехватывая их своими руками.

На секунду она повисла на лапах демона, чувствуя, как от страшного усилия хрустят суставы и кости, а затем, опираясь руками на лапы, бросила вперед ноги, обхватывая ими шею демона. А’шам’аат удвоила натиск, чувствуя, что победа близка. Суставы Ады почти не выдерживали страшной перегрузки, хрустя и еле удерживая перегруженные кости. Настал краткий паритет – Ада не могла свернуть шею А’шам’аат, а та не могла продавить ее, чтобы разорвать когтями.

- Во... Славу... Императора... - прохрипела Ада, но эти слова уже не отдавались привычным светом в ее душе.

- Кажется, он тебя как не слышал, так и не слышит – прохрипела, сквозь сдавленное горло А’шам’аат – жалкое зрелище...

Ада почувствовала, что силы покидают ее. Измученное смертное тело было не готово к таким перегрузкам и сдавало секунду за секундой. Кровавая пелена застилала ей глаза, морда демона плыла перед ее взором, расплываясь кровавыми полосами. А’шам’аат тоже чувствовала это, усиливая натиск, и все больше высвобождая шею из тисков ее ног. Неожиданно, какая-то чужая, но совершенно ясная мысль, ударом тока поразила ее мозг.

- Не слышит, говоришь? Может и так, зато я знаю, кто услышит!

- Только я услышу тебя, твой предсмертный хрип, когда... - А’шам’аат еще больше усилила натиск.

Понимая, что еще секунда и она будет просто раздавлена в объятьях демона, Ада хрипло выкрикнула ей прямо в лицо:

- Твоя кровь – Богу крови! Твой череп – Трону черепов!

Невероятная мощь, на долю секунды наполнила ее тело. Ада отбросила лапы демона, и со всех сил сжала ноги, с удовлетворением слыша хруст шейных позвонков А’шам’аат. Тело демона на секунду обмякло, но этой секунды вполне хватило. Отпустив глотку демона ногами и пользуясь тем, что лапы его безвольно повисли, Ада опрокинула тварь на спину и стала наносить удар за ударом кулаками в морду демона. Полетели ошметки крови и плоти, кулаки выбивали зубы, разрывали кожу, голова твари моталась из стороны в сторону.

Ада совершенно потеряла контроль над собой, упиваясь безумием битвы, запахом крови и ощущением податливой плоти под кулаками. Лишь когда от головы демона остался лишь раскрошенный череп, когда огромное тело А’шам’аат последний раз вздрогнуло в агонии и затихло, Ада подняла голову вверх и своды пещеры огласил страшный безумный хохот берсеркера.

Эпилог

Джозеф Баллен стоял, опершись на парапет, и любовался великолепным видом, открывающимся с террасы. Тихое озеро, окруженное живописными скалами, мерно катило мелкие волны на каменный, с песчаными вкраплениями, берег. Ветер доносил аромат разогретой на солнце сосновой смолы и еле-еле ощутимый запах водорослей, которые покрывали прибрежные камни. Баллен смаковал этот воздух, как хорошее, выдержанное вино, наслаждаясь каждой ноткой вкуса. Мимо террасы бежал небольшой ручеек, прыгая по камням и срываясь водопадом в воды озера, лежащего метрах в двадцати ниже. Джозеф ждал.

- Инквизитор.

- Профессор – Баллен повернулся к пришедшему и протянул ему руку. Рукопожатие профессора было сухим и крепким.

- Надеюсь, у вас есть хорошие новости, профессор?

- Боюсь, мне совершенно нечем вас порадовать, господин Баллен. - Что никакого прогресса?

- Ну как вам сказать?... Единственный прогресс, за год, что она у нас – это она придумала десятки новых способов себя убить. Мы, конечно, все пресекли, но не без ущерба для ее здоровья. Впрочем, вам лучше самому увидеть. Пойдемте.

Мужчины прошли через просторный светлый холл, где сидело несколько больных в пижамах. Баллен заметил отсутствующее выражение на их лицах. Они прошли двумя короткими коридорами и оказались перед дверью с зарешеченным окном. Профессор мотнул головой в сторону двери, и дюжий санитар отпер ее, пропуская гостей вперед.

Баллен на секунду остановился в дверях, пораженный открывшимся ему зрелищем. В углу комнаты с мягкими, абсолютно белыми стенами, прикованная к странному железному механизму сидела Ада. Баллен даже не сразу узнал ее. Волосы совершенно поседели, лицо осунулось, щеки впали. Вообще Ада являла собой бледную копию себя год назад. Совершенно лишенные мысли, широко раскрытые глаза смотрели в одну точку не моргая. Руки девушки были обхвачены кожаными ремнями и подняты вверх, прикованные к железным дугам, образующим некое

подобие креста. Ноги были плотно привязаны к креслу, на котором она сидела, на шее была надета железная конструкция, которая не давала больной опустить голову, упираясь в плечи. В рот была вставлена трубка, плотно примотанная к голове. В венах на руках были вставлены катетеры.

- Зачем это все? – глухим голосом спросил Баллен, и по его лицу пробежала едва заметная тень. Впрочем, возможно, это ветер качнул ветку за окном.

- Для ее же блага, господин Баллен – ответил профессор – она невероятно изобретательна в способах самоубийства. Она пыталась проглотить язык, ломала себе руки, пыталась сломать шею, выгнув голову и упав на пол. Она совершенно не ест, поэтому нам приходится кормить ее питательным раствором через трубку и отдельно через катетеры.

- Она так ничего и не сказала?

- Какое там! Мы не видели от нее ни одного более менее осознанного действия, кроме, конечно, попыток суицида.

Баллен подошел к Аде и заглянул в глаза. Зрачки девушки не двинулись на миллиметр, поймать ее взгляд было невозможно.

- Вы даете ей лекарства?

- Да, конечно, но толку почти нет. Да, сильное снотворное ее усыпляет, но никакие другие транквилизаторы не дают эффекта. Она либо спит, либо буйствует, пытаясь убить себя.

- Ада, ты слышишь меня? – спросил инквизитор, безуспешно пытаясь поймать взгляд пустых глаз – это я, Баллен.

Девушка никак не отреагировала, продолжая висеть на петлях и смотреть в одну точку.

- Бесполезно, господин Баллен – подал голос профессор – она не реагирует ни на какие внешние раздражители. Пойдемте?

Баллен и доктор вернулись на веранду и встали около ограждения. Повисла недолгая пауза.

- Послушайте, господин Баллен... - неуверенно начал доктор – вы платите очень большие деньги за содержание этой несчастной здесь, в одной из самых дорогих клиник для душевнобольных. И за то, что я собираюсь сказать, ее владельцы могут меня уволить...

- Говорите спокойно. Поверьте, я умею хранить тайны.

- Не сомневаюсь в этом. Послушайте, я же вижу, что она очень мучается. Прогресса никакого нет, и не будет – это мое профессиональное мнение. Мне кажется, ее надо отпустить.

- Отпустить?

- Да, господин Баллен, отпустить. Один укол и ее мучения прекратятся. Да, я знаю, что клиника потеряет деньги, я потеряю часть надбавки к зарплате, но, поверьте, мне очень больно смотреть, как она страдает. Мы, конечно, делаем все возможное, чтобы поддержать в ней жизнь, но разве это можно назвать жизнью? Мы вынуждены полностью ее зафиксировать, кормить через

трубку, вставленную в пищевод, это уже само по себе трудно. А в ее состоянии непрекращающегося психоза, она испытывает еще и моральные страдания.

- Да, я вижу...

- Она все равно едва ли доживет до следующей весны. Регресс тела и духа налицо. Рано или поздно, она умрет от истощения или от усилий у нее будет кровоизлияние в мозг...

- Усилий?

- Да, сейчас она на транквилизаторах. Но видели бы вы, с какой нечеловеческой силой она рвется в буйные периоды, двое санитаров удержать не могут, несмотря на ее истощение. И да, у нее совсем не заживают раны. Она расцарапала себе горло, пытаясь разорвать его ногтями, это было 4 месяца назад. Раны до сих пор не зажили и постоянно гноятся, сколько бы мы не чистили их. Думаю, они доставляют ей еще большие страдания.

- Ваши слова звучат достаточно убедительно, доктор...

- Конечно! Потому что у меня сердце кровью обливается, когда я вижу ее. Мы, конечно, сделаем все, как положено, но...

Доктор замолчал, посчитав, что сказал достаточно. Молчал и Баллен, пристально смотря куда-то в сторону далеких лесистых гор. Наступила тишина. Наконец, Баллен повернулся к профессору, видимо, приняв решение.

- Платеж за следующие полгода я переведу сегодня вечером, когда доберусь до своего корабля. Мы еще подождем.

- Как скажете! Решать в любом случае вам. Мы, со своей стороны, сделаем все, чтобы облегчить ее страдания. Я пойду к больным – доктор пожал руку Баллену и ушел.

- Да, подождем – пробормотал Баллен себе под нос – подождем столько, сколько нужно. В какой же бездне блуждает твой дух, Ада?...

Ада на секунду замерла, пораженная открывшимся зрелищем, так что Анжер ее опередил.

- Сдохни, мразь! – выдохнул он, переключая рычажок цепного меча. Меч коротко рыкнул, голова полицейского упала на пол, а тело, заливая все вокруг кровью, рухнуло на труп девушки. Ада моментально пришла в себя.

- Убивайте всех! Здесь не осталось верных Императору людей! – громко сказал она, чтобы ее услышали все ее воины – подбирайте все, что можно использовать как оружие. И ищите оружейную, она, по идее, должна быть в подвале. Двигаемся вместе, так как у нас очень мало оружия.

- Анжер, держись ближе – уже тише сказала она молодому солдату – ты хорошо обращаешься с мечом, а я смогу прикрыть тебя пистолетом, если что.

Анжер кивнул, подбирая пистолет убитого полицейского. Быстро осмотрев его наметанным взглядом, он кинул оружие одному из солдат. Тот поймал его, проверил патроны в обойме и присоединился к остальным.

Группа направилась в левый коридор, от которого отходила дверь на лестницу. Анжер шел впереди, Ада – сразу за ним, остальные солдаты вытянулись в цепочку дальше. Замыкали строй Милленс и незнакомый Аде солдат, которому Анжер отдал пистолет убитого им полицейского. Анжер прошел чуть вперед, когда выходящая в коридор дверь резко распахнулась и на пороге возник голый по пояс мускулистый полицейский, сжимающий в руке дубинку со следами запекшейся крови.

- Кто такие? Что вам...

Ада, не замедляя шага, вскинула пистолет и выстрелила прямо в лоб полицейского. От выстрела в упор голова лопнула как спелый арбуз, обрызгав повернувшегося Анжера кровью и ошметками мозга. Тело сползло по косяку двери.

Ада заглянула в кабинет, несущий следы разгрома, как и холл здания. Больше там никого не было.

- Вперед, не останавливаемся! – Ада махнула рукой своим подопечным. Меньше всего ее беспокоил звук ее выстрела. С учетом творившегося в городе безумия, это была капля в море.

Дверь на лестницу была не заперта, от нее отходили два пролета вверх и вниз. Анжер направился вниз, в подвал. Ада пошла за ним, приказав замыкающим держать лестничную клетку, чтобы избежать атаки в спину. Она почти физически ощущала время, утекающее как песок сквозь пальцы. Еще немного и мир впадет в полное безумие и станет подношением Слаанеш.

Лестница закончилась тяжелой, окованной железом дверью. Ада сразу поняла, что они пришли по адресу. Однако дверь была заперта, причем, явно заперта изнутри. Ада оглянулась на своих воинов, столпившихся на лестнице, и заколотила рукоятью пистолета по гулкой двери.

- Эй там, открывай – как можно более развязно прокричала она. За дверью раздались шаги.

- Марта, ты? – раздался старческий голос.

- Я, я, открывай! – игривым голосом прокричала Ада

Лязгнул засов, и дверь чуть подалась вперед. Анжер резко дернул ее на себя, вырывая из рук открывающего и пропуская Аду вперед. Перед ней возник пожилой человек, с бледным лицом и бисеринками пота, покрывающими лысину. Видно было, что он находится в крайнем душевном смятении.

- Ты не Марта... - успел удивленно пробормотать старик, когда Ада ударила его рукоятью пистолета в лоб. Глаза горе-полицейского закатились, и он рухнул навзничь, ударившись головой о край железного шкафа. Ада переступила через тело, входя в помещение.

- Вот мы и на месте! – удовлетворенно сказала она, осматривая ровный ряд лазганов, выстроившийся на стойке у стены, батареи к ним, пистолеты и патроны в коробках.

- Этого добить! – бросила она, указывая пистолетом на растянувшегося на полу старика – и вооружайтесь быстрее, время уходит!

Пока бойцы разбирали винтовки и запасные батареи к ним, Ада прошлась по складу и нашла несколько обойм к ее пистолету. Она не решилась брать винтовку, так как в ее состоянии, она может не удержать такое тяжелое оружие. Проход по полицейскому зданию забрал у нее немало сил, хотя она, по сути, ничего особенного не сделала. Все-таки многочисленные ранения сказывались на ее готовности к драке. Или причина была в том, что она подсознательно хотела отложить развязку всей ее эпопеи на планете? Сказать по правде, она совершенно не верила в успех своего предприятия, оценивая шансы как один к тысяче. Но разве это повод не продолжать действовать?!

Убедившись, что все вооружились и готовы выдвигаться, Ада повела их наверх, попросив захватить пару винтовок для тех, кто сторожил проход на лестницу. Обратный путь по коридору и через холл обошелся без происшествий, никто не пытался их остановить. Уже подходя к двери, ведущей на улицу, Ада вдруг почувствовала, что бой барабанов, с которым она почти свыклась, вдруг стал громче и быстрее. Через секунду она поняла причину этого.

Открыв дверь, Ада увидела огромную толпу людей, движущихся по улице в их направлении. Толпе не было видно ни конца, ни края, ее хвост терялся за поворотом улицы. Люди в толпе в большинстве своим были совершенно нагими и бешено извивались под ритм барабанов, раздавались дикие крики, стоны, удары чем-то тяжелым по телам. Ада увидела, как один из мужчин схватил идущую рядом женщину и начал совокупляться с ней прямо под ногами толпы. Остальные не обращали на них никакого внимания, даже не трудясь переступать через тела.

Люди били друг друга, чем попало, измазываясь в текущей крови и крича от дикого наслаждения. Ада на секунду замерла, пораженная размахом сумасшествия, охватившего город, но затем переборола себя.

- Быстрее, по машинам! Пока они там, мы успеем прорваться!

Люди побежали, запрыгивая в автомобили. Ада рухнула на сидение, с трудом захлопнув дверь. Силы оставляли ее, а впереди было самое сложное. Больше всего она боялась, что тело подведет ее в последний момент.

Визжа колесами и ревя двигателями, машины рванули с места, заворачивая на улицу, ведущую к промзоне. Они так близко разминулись с толпой, что Ада успела увидеть

перекошенные лица и совершенно безумные глаза беснующихся. От этих взглядов по коже пробегал мороз.

Их машина снова шла первой и с разгону вышибла шлагбаум у ворот в промзону. Впрочем, это никого не побеспокоило, караулка явно была брошена, ее окна были выбиты, а дверь, снятая с петель, валялась на мостовой. Ада указывала дорогу к злополучному 113ому цеху.

- Всем внимание! Мы приближаемся к эпицентру разрыва пространства! Здесь могут быть демоны, мутанты, кто угодно! Держите оружие наготове и стреляйте не раздумывая. Союзников здесь точно нет!

Сидящие на заднем сидении солдаты что-то пробормотали и выставили дула лазганов в открытые окна. Ада подумала о том, что как не парадоксально, единственными, сохранившими разум в этом круговороте безумия оказались пациенты психушки. Пожалуй, в этом было что-то, характеризующее их авантюру.

Ворота 113ого цеха были закрыты, калитка покачивалась на ветру. Машины, брошенные здесь культистами, принесшими себя в жертву Богине, остались на тех же местах, где Ада застала их, покидая здание. Не хватало только одного автомобиля, на котором, скорее всего, уехал Штейг.

- Мы на месте! Вперед!

Сжимающий в одной руке ее меч, а в другой трофейный пистолет, Анжер первым проскочил в калитку и застыл на месте, оглядываясь.

- Чисто! Заходим!

Солдаты по одному прошли в калитку, оказавшись в цеху. Ада повела их вперед в сторону спуска в подвал. Уже по пути, она пожалела, что уходя, не подперла дверь в древнюю пещеру, но сожалеть было уже поздно. Да и едва ли демона такой силы, как Ашамат, может остановить какая-то дверь. Надежда оставалась только на то, что Ашамат прикована к алтарю из-за прерванного ритуала.

Ада открыла дверь и посмотрела на темный проход вниз. Ей в лицо ударил запах разложения, крови и гноя. Вместе с дуновением ветра она ощутила невероятную силу, волнами накатывающую снизу. Бой барабанов стал такой громкий, что почти заглушал прочие звуки.

Ада обернулась, осмотрев свое воинство. Лица солдат были бледны, в глазах она увидела страх. Только Анжер и Милленс смотрели твердо, готовые к встрече с кем угодно.

- Да хранит нас всех Император! – сказала Ада и сделала шаг на лестницу.

Пещера за прошедший день почти не изменилась, только свечи догорели, оставив только один источник света – колышущееся зеркало портала в Имматериум, дрожащее над алтарем, на котором во время ритуала лежала Ада. Ашамат стояла около алтаря хищно глядя на вошедших. Она восстановила свой облик соблазнительной молодой женщины, следов воздействия энергий Имматериума не осталось.

- А я уж думала, вы никогда не придете! – насмешливо сказала она – вам понадобился день, чтобы собраться с духом?

- Огонь! – тихо скомандовала Ада и, подавая пример, подняла пистолет. Рядом рявкнули винтовки, лазерные лучи разорвали полумрак пещеры, чтобы бессильно стечь по тунике Ашамат.

- Какие вы злые, как я погляжу! – уже откровенно изгаляясь, проворковала демонесса – но мне не очень нравится, когда по мне стреляют. Хватит!

Голос Ашамат ударил по нервам, как скрип металла по стеклу. Ада постаралась нажать на курок, но рука ее не слушалась. Она заметила, что и остальные прекратили стрелять, соляными столбами застыв на своих местах. Ада напрягалась все больше и больше, но тело так и не подчинялось, отказываясь выполнять команды разума. Впрочем, стрельба все равно не приносила никакого толку.

- Так-то лучше – Ашамат говорила тихо, но ее голос отдавался в мозгу Ады, как удары молота по наковальне – а теперь, падите на колени перед своей госпожой. НА КОЛЕНИ!

Последние слова снова шипастым бичом стегнули по нервам. Ада почувствовала, что ее тело, вопреки ее воле, опускается на колени. Ее солдаты бросали оружие, тоже вставая на колени и плача слезами любви и умиления. «Великая Богиня, прости нас!» - бормотали они, отбивая земные поклоны. Ада поняла, что проиграла, даже не начав битву.

- Богиня, молю тебя, позволь прикоснуться к тебе! – закричал Анжер, бросая оружие и на коленях ползя к Ашамат – я все сделаю, все отдам, только дай мне прикоснуться к тебе!

Ашамат с улыбкой посмотрела на Аду и величественно протянула руку.

- Иди сюда и будь моим верным рабом!

Анжер ускорился, быстро перебирая руками и ногами, изображая максимально возможную преданность. Он подполз к Ашамат и бухнулся ей в ноги, иступлено целуя их и поднимаясь все выше. Демонесса снова торжествующе посмотрела на Аду.

- Видишь, ты ничто против меня. Стоит мне приказать и твои же люди изнасилуют и убьют тебя. Кстати, а это мысль!

У Ады, усилием воли еще сохранявшей трезвый рассудок, похолодела спина. Такая смерть была верхом позора, но больше всего она боялась, что не удержит в тисках воли свое тело и начнет получать удовольствие от процесса. Это было куда хуже самой страшной смерти!

В это время Анжер, который, кажется, совершенно обезумел, добрался до груди Ашамат и вдруг резко отстранился. Ада увидела, что он сжимает в кулаке гранату, видимо, найденную им в оружейной. Анжер с невероятным усилием оторвал взгляд от обнажившейся груди Ашамат и резким движением опустил гранату в вырез ее туники.

- Умри, мразь! – закричал он, обнимая демонессу, чтобы она не успела откинуть гранату – За Императора!

Яркая вспышка на секунду ослепила Аду, грохот взрыва ударил по ушам. Едкий дым затопил пещеру, скрыв Ашамат и то, что осталась от Анжера. Ада почувствовала, что сила, сковывающая ее тело, отступает, возвращая ей контроль над собой. Она оглянулась на своих людей. Они тоже трясли головами, тяжело поднимаясь, и нащупывали руками оружие.

Вылетевшую из клубов дыма тень, заметила, кажется, только Ада. Стоящий рядом с ней солдат резко дернулся в сторону, наваливаясь на инквизитора и разбрызгивая кровь из рассеченной пополам головы. Ада упала, попытавшись скинуть с себя тело, но поняла что уже поздно. Ашамат сбросила свой человекоподобный облик, приняв настоящий вид – огромного звероподобного демона – герольда Слаанеш.

Ада вскинула пистолет, понимая тщетность этих действий. Пистолет задергался, выбрасывая пулю за пулей. Несколько раз она даже попала, но пули не нанесли демону сколько-нибудь серьезного вреда. Для убийства такого монстра нужна была дюжина тяжелых болтеров, а не их жалкие лазганы.

Ашамат носилась между людьми смазанной розово-фиолетовой тенью, нанося удар за ударом. Вот упал, пронзенный когтистой лапой Милленс, за ним еще один солдат и еще. Ада выбросила пустой магазин, вставила новый и в этот момент поняла, что осталась совершенно одна. Ашамат повернулась к ней, сжимая когтистые лапы и на ее морде появилась торжествующая улыбка.

- Вам не убить меня! Никогда! – с этими словами, произнесенными низким рокочущим голосом, демон с места прыгнул вперед. Ада попыталась уйти с траектории прыжка, но тело, измученное ранами, подвело ее. Демон налетел на нее всем телом, сбил с ног и спустя какое-то мгновение, Ада почувствовала себя лежащей на твердом полу, а монстр сидел на ней сверху, прижимая коленями к земле.

- А теперь пора умирать! – проревел демон, занося когтистую лапу, уже обильно политую кровью ее соратников. Ада дернулась, но ноги демона сжимали ее как стальные тиски. Она закрыла глаза, готовясь к неизбежному.

Ада стояла на огромной, выжженной равнине, усыпанной костями людей и демонов. Равнина была похожа на поле древней битвы, где сошлись не на жизнь, а на смерть несметные армии. То тут, то там взгляд выхватывал то торчащее из земли копье, то цепной меч или наплечник силового доспеха. Прямо перед Адой стоял огромный человекоподобный демон в монструозном шипастом доспехе, местами сросшимся с телом. Голова демона была похожа на голову дракона, огромные лапы, перевитые жгутами мускулов, сжимали два почерневших от крови ятагана. Демон смотрел на нее, усмехаясь огромной зубастой пастью. Вместе с ним смеялись и насаженные на шипы черепа.

- Я умерла? – Ада попыталась сделать свой голос максимально твердым, но он подвел ее в последний момент, задрожав в конце фразы.

- Пока нет, но очень скоро это случится. Не думаю, что герольд Слаанеш будет медлить – знакомым рыкающим голосом ответит демон.

- Так это ты говорил со мной во тьме и предлагал помощь?

- Да, я. И ты здесь только потому, что я не отказался от своих слов.

- Мне не нужна помощь демона! Лучше умереть чистой, чем жить как проклятый Императором еретик!

- Какая гордость, какое презрение! – демон рассмеялся рокочущим грудным смехом – и какая глупость! Ты, инквизитор, ответственная не только за свою жалкую короткую жизнь, но и за жизни и души всех в том мире. И ты вот так, только ради спасения себя, готова отдать их в жертву Слаанеш?

- А что предлагаешь ты? Передать их из лап с Слаанеш в лапы Кхорна? Я же правильно понимаю, что ты его слуга?

- Да, правильно, мой Повелитель – Бог резни и крови! И я не предлагаю тебе впустить меня в мир, вместо герольда Слаанеш. Мне хватит только одной твоей души. Так что выбирай. Все эти невинные люди, что сейчас сходят с ума и загоняют себя бесконечным танцем под бой барабанов Слаанеш, или одна ты. Не простой выбор, не правда ли?

Демон снова расхохотался, видя отчаяние в глазах Ады. Выбор, перед которым ее поставили, был невероятно сложным. Да, она готова была на смерть, тем более на смерть ради спасения людей, но отдать свою бессмертную душу отвратительному демону на вечные муки, осквернить себя, навечно отвернувшись от Императора...

Штейг попятился назад, удивленно глядя на старика и зажимая руками живот. Вокруг него начали закручиваться энергии Варпа, но боль в простреленном животе мешала ему сосредоточиться и взять их под контроль. Милленс шагнул в комнату, твердой рукой поднял

пистолет и выстрелил в лоб культиста. Кровавые ошметки кости и мозга фонтаном вылетели из затылка Штейга, и тело сломанной куклой рухнуло, заливая кровью пол.

Милленс обвел взглядом разгром в номере, измазанное кровью белье на кровати и измученную Аду, смотрящую на него со странной смесью удивления и облегчения.

- Надеюсь, я сделал все правильно, госпожа Ллойд?

- Вам срочно нужно в больницу! – Милленс с некоторой опаской смотрел на кривой разрез на животе Ады и на бедро, которое продолжало кровоточить – я не смогу вам помочь, я не врач!

- Боюсь, что в больнице могут уже быть еретики. Да, вы убили их предводителя, но демон уже здесь и город неизбежно будет сходить с ума от эманаций Варпа. Отвезите меня в ваш приют. У вас же есть там врачи.

- Конечно, есть, но они же не хирурги! – машинально ответил Милленс, но в ту же секунду осознал значение ее слов – то есть как демон уже здесь? Какой демон? Откуда?

- Они призвали какую-то невероятно сильную сущность из Варпа. Мне удалось задержать его, прервав ритуал, но это ненадолго. Уверена, демон скоро сможет вырваться.

- Откуда вырваться?

- Как я поняла со слов этого куска дерьма – Ада кивнула головой в сторону тела Штейга – незаконченный ритуал привязал демона к месту, где он преодолел грань реальности. Но я бы не стала сильно на это рассчитывать. Нужно действовать, и действовать быстро. А я, как видите, не особо боец теперь.

На самом деле, Ада говорила не совсем честно. Несмотря на огромную кровопотерю, открытую рану в животе и раненое шипами дубинки бедро, она, кажется, чувствовала себя куда лучше, чем когда-либо, с момента, как проснулась в особняке Штейга после той сумасшедшей ночи. Ее организм, избавившись от демонического Сердца, явно почувствовал себя лучше. Боль, конечно, продолжала терзать ее тело, но не шла ни в какое сравнение с тем, что она испытывала, когда Сердце было внутри. Ада не сомневалась, что будь у нее три-четыре дня, она бы встала на ноги твердо. Другое дело, что у нее не было этих трех-четырех дней. Если честно, она была не уверена, что уже не слишком поздно спасти этот город и эту планету от вторжения Хаоса.

- Ладно, Милленс, хватит смотреть на мой живот, как будто вы хотите его залечить силой мысли. Помогите мне встать, берите меч и едем в ваш приют. Машина стоит у входа.

Милленс вздохнул, поднял меч и повесил его себе на пояс, а Аде передал ее пистолет. Закинув ее руку себе на плечо, он помог ей подняться, и они медленно пошли к выходу. Уже спускаясь по лестнице, ей вдруг удалось поймать мысль, которая вилась где-то на задворках сознания, не давая ей покоя.

- Кстати, Милленс, а откуда у вас, военного пенсионера, пистолет?

- Это наградной, госпожа. Мне вручили его за хорошую службу, когда я уходил в отставку. Я отдал его заведующему, когда поступил в пансионат, но сегодня забрал. Прямо как что-то толкнуло в руку.

- Да, если бы вы не додумались... Простите, я совсем забыла поблагодарить вас за спасение. Я ваш должник, Милленс.

Старик улыбнулся и махнул свободной рукой.

- Прекратите. Сочтемся как-нибудь. Сейчас нужно сосредоточиться на том, чтобы изгнать демона и не дать этому миру погрузиться в кошмар. Может быть, доедем до Астра Телепатика, передадим сообщение в центр?

- Я уже связывалась с Инквизитором Балленом, они уже летят сюда.

- Правда? – в голосе Милленса послышалась надежда – и когда будут?

- Недели через две, не раньше – разочаровала его Ада – так что рассчитывать можно только на себя.

Милленс помог Аде сесть в автомобиль на пассажирское сидение, а сам занял место за рулем. Автомобиль рыкнул двигателем и помчался вперед, пугая ранних прохожих. Ада откинулась в кресле, наслаждаясь ощущением чистоты в теле, пришедшем после извлечения Сердца. Из полудремы ее вырвал голос Милленса

- Госпожа Ллойд, посмотрите, что здесь происходит?

Ада с трудом разлепила глаза, выглядывая в окно. Город сильно преобразился за то время, пока она была в гостинице. Несмотря на ранее утро, на улицах было немало народу, причем большинство из них были пьяные, или пили прямо на улице. Навстречу им пролетел автомобиль, полный кричащей молодежи, из окна вылетела бутылка. Полицейская машина, остановившаяся на углу, не обратила на них никакого внимания. Полицейские остановили двух девушек, и сейчас под веселый смех пытались затолкать их в машину.

Ада прислушалась к себе. Не нужно было быть псайкером, чтобы ощущать исходящие с промзоны эманации силы, сводящие с ума людей. Было очевидно, что пройдет всего несколько часов, и в городе начнутся грабежи и погромы. Времени оставалось совсем мало.

Автомобиль остановился у входа в приют, прохрустев колесами по гравийной отсыпке дороги. Милленс выскочил из машины и помог ей выйти, снова закинув ее руку себе на плечо. Открыв массивную дверь, они прошли внутрь, и вскоре Ада уже сидела на диване в кабинете заведующего.

- О, Император! Что же с нами будет?! – всплеснул руками заведующий, выслушав спутанный рассказ Милленса и глядя на распростертую на диване Аду – что нам делать, инквизитор?

- В первую очередь прекратить панику! – Ада с трудом подавила желание задремать. Тело требовало отдыха, но сначала нужно было разрешить сложившуюся ситуацию – А потом продумать план действий. У вас есть хирург?

- Среди персонала? Нет. У нас есть полевой врач, среди пациентов, но его психика не выдержала бойни и он панически боится крови. Не уверен, что он сможет помочь.

- Зовите! Мне нужно зашить живот, иначе я истеку кровью, или начнется заражение. Разрез не слишком большой, так что умелому врачу там на 5 минут работы – заведующий вышел искать врача – так, Милленс, теперь вы. Нужно обойти палаты и посмотреть на состояние больных. Среди них же есть ветераны Имперской Гвардии? Нужно привлечь их к операции по уничтожению демона.

- Но как? У нас же нет оружия, кроме двух пистолетов и вашего меча. Может быть, привлечь полицию?

- Вы же видели, что творится в городе! К вечеру здесь будет сущий ад. К тому же глава полиции был среди сектантов. Уверена, им одним это не ограничилось. Так что предварительный план такой. Сейчас готовимся и отдыхаем. К вечеру выдвигаемся в сторону здания полиции, берем его штурмом и захватываем там оружие. После этого едем в промзону и пытаемся совладать с демоном.

Милленс сначала пораженно посмотрел на Аду, подумал что-то возразить, но потом подобрался, по-военному коротко кивнул и вышел. Ада осталась одна. Страшная усталость навалилась на нее с новой силой, высасывая остатки энергии из измученного тела. Реальность закружилась вокруг нее, унося сознание в водоворот спасительного забытья, когда в дверь постучали.

В кабинет вошел заведующий в сопровождении сухонького старичка. Старик явно был напуган сверх всякой меры, мелко подрагивал и ежесекундно проводил дрожащей рукой по жидкой бородке.

- Это инквизитор Ада Ллойд – представил ее заведующий – ей нужна помощь.

Старик хотел что-то возразить, но еще больше смутился и замолчал, замерев на пороге.

- Прошу вас, подойдите – Ада с трудом разлепила веки, налившиеся свинцовой тяжестью. Доктор осторожно сделал несколько шагов вперед и аккуратно сел на край дивана, на котором лежала Ада.

- Доктор – слова давались девушке все тяжелее – я умираю. Не нужно быть врачом, чтобы это понять. Мне нужна ваша помощь. Да, я знаю, что вы боитесь, но сейчас нет времени для страхов. Наступает время, когда от каждого сына и дочери Императора нужно максимум физических и душевных сил, чтобы спасти этот сходящий с ума город. Я не смогу повести за собой людей, если не смогу встать, или просто умру здесь. Прошу вас, помогите мне.

На последних словах Ада задрала майку, показав доктору рану. Как ни странно, рана выглядела не так плохо. Она больше не гноилась, лишь края немного воспалились.

Доктор испуганно дернулся, но заставил себя посмотреть на рану. - Чем это вас так? – спросил он чуть дрожащим голосом

- Ножом, если это важно

- Я могу посмотреть?

- Конечно, я же вас для этого и позвала! – Ада откинулась на подушку, тратя последние силы, чтобы не потерять сознание.

Врач очень осторожно придвинулся и посмотрел на рану, не прикасаясь к ней.

- Мне понадобится скальпель, игла и... - Дальше Ада уже не слышала. Убедившись, что ее все же прооперируют, она, наконец, отпустила себя и провалилась в забытье.

- А ты упорная. Цепляешься за соломинку надежды, даже в самой безвыходной ситуации – уже знакомый низкий голос разорвал тишину сна – но тебе не победить в одиночку герольда Слаанеш, сколько бы ты не старалась.

- Я знаю. Но я сделаю все, что в моих силах.

- Мне нравится твоя храбрость. Только попроси, и я помогу тебе.

- Кто ты?

Но ощущение присутствия вновь пропало, оставив душу Ады одну в темноте.

Ада с трудом открыла глаза. В первый момент ей показалось, что она снова лежит на алтаре в пещере, так как над ней был потрескавшийся потолок, а тело налилось тяжестью. Но тут же она прогнала эту мысль. Она была в больнице и лежала на койке. Живот и бедро стягивали бинты, под головой была мягкая подушка. Первый раз за последние дни Ада вообще не чувствовала боли.

- Эй, есть тут кто? – позвала она, и практически сразу дверь открылась, и в палату зашел Милленс. Старик был растрепан, воротник рубашки был порван, в руке он сжимал наградной пистолет.

- Вы очнулись? Я очень рад! Как себя чувствуете?

- Лучше чем когда-либо. Что у вас тут случилось? – Ада кивком головы указала на пистолет.

- Это? А, да, несколько больных совсем сошли с ума, пришлось поступить с ними по законам военного времени – Ада обратила внимание, что в голосе Милленса появились стальные нотки. Старик больше не был похож на пенсионера, а, скорее, напоминал себя самого в бытность коммодора Имперского Флота.

- Хорошо. Вам удалось собрать группу?

- К сожалению, большинство пациентов непригодны к службе. Из тех, кому я бы доверил оружие, набралось едва ли десять человек. Ну и вопрос с оружием остается открытым. У нас его почти нет.

Ада посмотрела в окно. Было еще светло, но звезда уже явно клонилась к закату. Нужно было действовать. Она поднялась, удивившись тому, что живот не сводит болью при каждом

движении. Да, боль чувствовалась, но где-то далеко. С каждой секундой к ней возвращались силы.

- Мы поедем к полицейскому участку, как я и говорила, и завладеем оружием. Собирайте людей, медлить больше нельзя.

- Все готовы, мы ждали только вашего пробуждения.

- Отлично. Как обстановка в городе?

- Мы не выходили, но, видимо, куда хуже, чем утром. Мы слышали отдельные выстрелы и крики, где-то, судя по звуку, били витрины.

- Понятно. Что ж, выбора у нас все равно нет. Нужно прорываться. – Ада встала с койки, осторожно наступая на поврежденную ногу, и вышла из палаты вслед за Милленсом. Наступала ночь, которая должна была решить судьбу этой планеты.

Глава 9

- Госпожа комиссар! Личный состав по вашему приказанию построен! – Анжер вытянулся в струнку в ряду таких же как он пациентов. С приюта собрали всю наличную одежду, чтобы не отпускать штурмовую группу в больничных пижамах. Ада осмотрела свой невеликий отряд. Всего, включая ее, их было 12 человек, среди которых были Милленс и Анжер. Остальных она не знала, но впечатление они производили не самое воинственное. Одетые во что попало, некоторые с протезами вместо ног, они выглядели так, как им и полагалось – контингентом больничной палаты, а не отрядом воинов. Но впечатление сразу менялось, стоило взглянуть им в глаза. Милленс явно не терял время даром, выбирая тех, кто пойдет с ними на бой с демоном. Ада переводила взгляд с одного на другого, но ни у кого не было и тени страха. Глаза бывших солдат и офицеров светились какой-то суровой решимостью отдать жизнь в борьбе против извечного врага. Ада почувствовала желание сказать что-то.

- Солдаты и офицеры! – Ада откашлялась, прочищая горло – Я знаю, что вы отдали все на службе Империуму. Вы сделали все, что было можно и что нельзя, но сейчас Человечество снова ждет от вас подвига! В наш мир вторгся могучий демон. К сожалению, у нас нет под рукой роты Космического Десанта, нет армии, нет флота. Есть только мы. Но кто сказал, что этого мало?! Я вижу перед собой отважных людей, готовых на все, ради спасения этого несчастного мира. И я клянусь, что не отступлю, пока жизнь теплится в моем теле! За Императора!

- За Императора! – рявкнули солдаты.

- Мы поедем в полицейский участок и захватим оружие. Если нам окажут сопротивление, убивайте, не раздумывая и не сомневаясь ни в чем. Никакая отдельная жизнь не стоит целого мира, принесенного в жертву темным богам! Вперед! Император на нашей стороне, а значит победа будет нашей!

Группа вышла на уже темнеющую улицу. Ада отдала свой меч Анжеру, оставшись только с пистолетом. Милленс тоже отдал свой пистолет высокому худощавому мужчине, в прошлом капралу Имперской гвардии. Остальные были вооружены, чем попало – кто-то нашел куски арматуры, кто-то сжимал в руке кухонный нож.

Ада села в свою машину на пассажирское сиденье. Место водителя занял Милленс, еще три человека уселись сзади. Остальные воины погрузились в небольшой грузовичок, которые привозил в приют продукты и медикаменты. Машины рыкнули моторами и выехали на улицу.

Город пребывал в состоянии тяжелого, вязкого бреда, где-то между белой горячкой и психозом бывалого наркомана. Тут и там на улицах лежали пьяные, а то и убитые, окна первых этажей были побиты, магазины вскрыты. То тут, то там раздавались крики, кого-то насиловали в подворотне. На грани слышимости по городу разносился уже знакомый Аде бой барабанов. Видимо, он был причиной того, что люди начали массово сходить с ума. Кто-то танцевал прямо на улице, неестественно дергаясь в такт этой демонической музыке. Милленс объехал пару таких людей, потом не справился с управлением и сбил одного. Человек сломанной куклой отлетел от массивного бампера машины и упал на землю. Вопреки всему, даже лежа, он пытался дергаться, продолжая свой дикий сумасшедший танец.

Аду пугало то, что улицы были достаточно пустынны, а окна не светились. То есть люди явно собрались в толпу и куда-то пошли. Хуже всего будет, если они направились в промзону, тогда шансов прорваться к пещере с демоном не будет вообще.

Улица около полицейского управления была пустынна. У знакомого Аде входа в здание стояли три полицейских внедорожника, брошенные как попало. Под колесами одного из них лежал труп с простреленной головой. Милленс остановился за ними, чтобы машины прикрыли их от возможного огня из вестибюля.

Ада вылезла из машины, проверила, что пистолет взведен, а патрон дослан, и направилась в сторону дверей. Охранника, которого она видела в свой первый визит, на посту не было. Ада потянула тяжелую дверь на себя, проходя в здание.

Холл приемной полиции изменился до неузнаваемости. Кругом был разбросан какой-то мусор и бумаги, стекло стойки дежурного было разбито. Ада заметила несколько пустых бутылок из-под крепкого алкоголя, валяющиеся тут и там. Столы для приема посетителей были сдвинуты, на них валялись в беспорядке остатки импровизированной пирушки, кругом была разбросана форменная одежда. Из людей в холле присутствовал только один немолодой полицейский, оглашающий помещение богатырским храпом. Рядом с ним валялась пустая бутылка. Оружия видно не было.

За стойкой было какое-то шевеление, так что Ада махнула Анжеру свободной рукой и, аккуратно переставляя ноги, чтобы не выдать себя звуком шагов, направилась в эту сторону. Зрелище, открывшееся ей, когда она обошла стойку, заставило ее содрогнуться от омерзения. На полу лежал абсолютно голый толстый полицейский, совокупляющийся с молодой девушкой. Голова девушки была проломлена чем-то тяжелым, вокруг нее расплылось пятно уже сворачивающейся крови, она явно была мертва, причем мертва уже достаточно продолжительное время. Но полицейского это, казалось, совсем не смущало, он сладострастно постанывал и что-то бормотал, явно обращаясь к трупу.

- Скажи мне, что же такое вы возили на «Темной стреле», что потом прятали здесь в промзоне?

- Ха, а твое любопытство не перебивает даже запах скорой смерти! – усмехнулся Штейг – что ж, я не вижу смысла скрывать от тебя что-то, дорогая. Мы возили вот это – Штейг обвел рукой пещеру – эти камни не простые булыжники, а настоящий темный гранит из миров, что вы называете Оком Ужаса. Его нет в нашем мире, но мне помогли его достать. К сожалению, пришлось летать за ним два раза, так как поставщик не смог сразу добыть весь объем. Это и

привлекло внимание этого вашего старика-диспетчера. Немного досадно, конечно, но, знаешь, это даже к лучшему. Не выйди ты на наш след, кто знает, как бы сложилось зачатие Сердца?

- Если вы так думали, то зачем устроили на меня покушение в промзоне?

- Это была инициатива Илнина, не моя. Я, признаюсь, сначала немного занервничал, когда узнал, что у нас тут инквизиция носом землю роет, но потом Богиня успокоила меня, показав, что против ее силы не властны никакие инквизиторы. После этого я запретил Илнину охотиться на тебя.

- А почему же тогда ты сдал мне Илнина? Ведь ты мог его предупредить...

- Понимаешь, эти два идиота, Илнин и Арнов слишком много о себе возомнили и хотели призвать Богиню сами, чтобы получить ее дары в обход меня. Я был абсолютно уверен в тебе, дорогая, и ты не подвела меня, фактически, сделав то, что должен был сделать я сам. Но знаешь, среди моей паствы могли возникнуть нехорошие брожения, если бы я убил двух из верхушки нашей группы. Так что ты отлично поработала. Конечно, если бы я знал, что ты беременна Сердцем, я бы не стал подвергать тебя риску, но эманации его энергии я ощутил только ночью во сне, когда ты уже сделала всю работу. Ну и тогда, конечно, я возрадовался и сделал все, чтобы ты пришла ко мне сама.

- И что дальше?

- Дальше? А дальше мы проведем ритуал и прозовем Богиню. Ты будешь принимать в нем самое деятельное участие, подарив Богине Сердце, которое столь бережно носила в себе эти дни. Радуйся, большинство из нас отдали бы все, чтобы оказаться на твоем месте!

Ада хотела еще что-то сказать о том, как она ненавидит Штейга, или о том, как страшна будет его участь, когда прибудут ее коллеги-инквизиторы, но решила промолчать. Слова давались ей нелегко, да и какой смысл было угрожать тем, в чем сама не уверена? Уверена она была лишь в одном – она проиграла и за свои ошибки заплатит жизнью. Так или иначе, она едва ли доживет до утра. Очень хотелось бы покончить с собой, но, во-первых, не факт, что она сможет это сделать, а во-вторых, что это сломает планы сектантов. Остается только лежать, не двигаясь, терпеть невыносимую боль в животе и надеяться, что смерть скоро прекратит ее страдания.

Штейг помолчал, затем поднялся и подошел к Аде

- Мне нужно отлучиться ненадолго, ты, пожалуйста, никуда не уходи без меня. А то гости придут, а главной звезды вечера не будет. Так что поспи пока.

Николас внимательно посмотрел Аде в глаза, и она моментально почувствовала сонливость. Безуспешно пытаясь сопротивляться, она ощутила, что ее тело снова уплывает в теплый океан тьмы, взгляд туманится, а боль отступает. Понимая тщетность этих попыток, Ада отдалась чужой воле, проваливаясь во тьму все глубже и глубже и моля Императора простить ее.

- Отчаяние – грубый, рычащий голос разорвал тьму, окружающую Аду, ледяным гвоздем проникая в ее мозг. Девушка почувствовала присутствие какой-то бесконечно сильной сущности рядом с собой, во тьме.

- Что?

- Отчаяние – повторил голос – это все, что я вижу в твоей душе.

- Я проиграла и скоро умру в муках, пустив в мир демона и обрекая всех жителей на страшную участь, что хуже смерти. Было бы странно испытывать иные чувства.

- Даже когда кажется, что все пропало, остается как минимум один путь – сражаться до конца. А лучше призвать на свою сторону могущественного союзника, который поможет в битве, не находишь?

- И кто же этот союзник?

Но голос не ответил. Ощущение присутствия пропало, Ада снова была одна в бесконечной вязкой тьме. «Кто же это был?» - подумала она и в этот момент ее как будто сбросили в края пропасти. Несколько секунд свободного падения, а затем, словно удар о камни, возвращение души в ее измученное тело.

Ада открыла глаза. Обстановка пещеры не изменилась, лишь свечей стало чуть больше. Зато сильно прибавилось людей. Теперь на каждом из камней сидело по человеку, одетому в длинный плащ с откинутым капюшоном. Ада узнала Барта, Оливию и Ниту, остальные были ей незнакомы. Всего было шесть мужчин и шесть женщин, тринадцатой была она сама, четырнадцатым – Штейг. Все застыли в напряженных позах, вытягивая какой-то монотонный гимн. Ритуал начинался.

Штейг стоял посередине круга, прямо напротив Ады, также облаченный в плащ, но с надвинутым капюшоном. Капюшон скрывал его лицо в тени, лишь глаза молодого аристократа горели потусторонним пламенем, жутковато светясь из тьмы. Он тоже начал подпевать, вставляя в гимн слова на неизвестном Аде наречии. Было видно, что этот язык был не предназначен для горла человека, и Штейг с величайшим трудом выговаривал заклинание.

Мотив гимна начал ускоряться, нарастать, заполняя все помещение, проникая прямо в мозг, отдаваясь во всем теле. Сердце в животе Ады откликалось на каждую строчку, посылая волны боли и пульсируя в такт ритуалу. На самой высокой ноте, Штейг вдруг резко поднял руки и мотив оборвался.

- О, всесильная Ашамат! – воззвал в наступившей тишине Штейг – взгляни на своих верных слуг! Мы сделали все, что ты просила! Мы отдаем свои тела и души тебе, моля отметить нас своим благословением! Приди Ашамат, великая Богиня! Приди и даруй нам свободу!

На последних словах, Сердце отдалось дикой болью, дернувшись в теле Ады, как будто пытаясь вырваться. Волосы девушки наэлектризовались, за ее головой началось какое-то движение воздуха, все более и более ускоряющееся. Девушки и молодые люди скинули плащи, под которыми ничего не было, оставшись абсолютного голыми. По залу пробежал сквозняк и Ада увидела призрачные тени, которые бросились ко всем участникам ритуала, кроме нее и Штейга. Сектанты слились с тенями, издавая сладострастные стоны и извиваясь. На их телах появились призрачные цепи, впившиеся в кожу шипами. Из порезов полилась кровь, но культисты, кажется, не заметили этого, стоны стали громче.

Неожиданно, Ада не услышала, а, скорее, почувствовала бой барабанов, который заполнил все помещение. С каждой секундой бой становился все громче и все быстрее, и в такт с ним двигались обнаженные тела, и пульсировало Сердце у нее внутри. Единственный, кого эта страшная потусторонняя музыка не затронула, был Штейг, так и стоящий с разведенными руками посередине пещеры. Лидер культистов сбросил капюшон, его глаза пылали как две яркие свечи, а вокруг его фигуры метались тени, закручиваясь в диком водовороте экстатического танца.

Тела участников ритуала начали меняться, все более и более поглощаемые тенями. Кожа их начала плавиться, на ней проступали нечестивые символы, призрачные цепи пережимали ее, выдавливая кровь и гной. Музыка становилась все громче и все быстрее, вместе с ней громче становились стоны людей, достигающих пика наслаждения. Невидимый музыкант все тянул и тянул с переходом, доводя иступленный ритм до совершенно сумасшедшей скорости. У совокупляющихся с тенями культистов загорелись волосы, энергии варпа меняли их тела и лица, перемешивая плоть как вязкое тесто. Стоны превратились в дикие, нечеловеческие крики, тела начали надуваться, распираемые изнутри какой-то страшной силой. Вместе с ними начало расти и Сердце, сводя Аду с ума страшной болью.

Наконец, когда музыка дошла до совершенно невообразимого крещендо, барабан вдруг резко замолчал, нанеся последний сильнейший удар. В этот момент, все жертвы издали нечеловеческий крик, достигнув пика удовольствия и одновременно лопнули, залив алтари кровью. Ада услышала сытое и довольное хлюпанье, когда камни начали пожирать кровь и ошметки плоти жертв.

Одновременно с этим, силы варпа, наполняющие комнату дошли до своего апогея, собравшись за ее головой. Оттуда повеяло страшным, потусторонним холодом, а затем, Ада ощутила, что их в пещере стало трое.

- Я явилась на ваш зов, смертные! – раздался знакомый голос, обладающий невероятной силой и настолько притягательный, что Ада даже сквозь боль почувствовала страстное желание.

- Госпожа... - Штейг опустился на колени, склоняя голову – мы ждали Вас!

А’шам’аат обошла алтарь, встав перед ним, и Ада в очередной раз поразилась, до чего прекрасна эта женщина. Даже сейчас, измученная болью и отчаянием, она страстно желала прикоснуться губами к ногам Богини и целовать ее, поднимаясь все выше, отдаваясь во власть того неземного наслаждения, что ей могла даровать демонесса. С величайшим трудом Ада переборола это желание и с ненавистью посмотрела на А’шам’аат. Богиня была одета в ту же тунику, что и при их первой встрече в кошмаре, также увешана драгоценностями, источающими тусклый и грязный свет. Ее черные волосы колыхал ветер энергий Имматериума, истекающий из разрыва реальности, что открылся прямо за головой лежащей на алтаре Ады. Присмотревшись, она увидела, что сквозь тело демонессы проступает какая-то другая фигура, значительно более крупная и ужасная, с рогами и когтистыми мускулистыми руками.

А’шам’аат наклонилась к Аде и облизнула губы. Неожиданно, девушка почувствовала, что тяжесть, сковывающая ее тело, немного отступила, и она может пошевелиться. Вместе с чувствительностью к ней пришло понимание, что если меч и пистолет Штейг у нее отобрал, то нож в ножнах на запястье остался при ней. Это понимание, вопреки всему, принесло ей какую-то смутную надежду.

- Ну что, моя девочка - А’шам’аат улыбнулась – ты достойно выполнила свою миссию. Теперь настало время последнего шага. Ты отдашь мне Сердце и тогда...

Преодолевая страшную слабость, Ада протянула руку и вытащила нож из ножен, сжав его левой рукой. А’шам’аат опустила глаза и тихонько засмеялась.

- А ты сильная. Все еще сопротивляешься неизбежному. Неужели ты всерьез полагаешь, что можешь нанести мне вред этим ножичком? Ну, давай, воткни его в меня. Уверена, мне понравится. Ведь боль и наслаждение также неразрывны, как свет и тьма. Тебе ли не знать?

Ада прекрасно понимала, что невозможно остановить такого сильного демона ударом простого ножа. Но вместе с ощущением шершавой плотной рукояти в руке, каким-то непостижимым образом, к ней возвращалась уверенность в своих силах и какая-то дикая надежда остановить приближающуюся смерть, переиграть все и исправить свою страшную ошибку.

- Навредить тебе? – Ада скривилась от очередного пароксизма боли – нет, не думаю, что мне хватит всей жизни, чтобы убить тебя этим ножом. Впрочем, мне и не придется.

Произнося эти слова, Ада перехватила нож обратным хватом и вонзила себе в живот, прямо туда, где билось, рвясь к хозяйке, Сердце Тьмы. А’шам’аат застыла на месте, смотря прямо в глаза девушке, и нелепо открывая и закрывая рот. Преодолевая страшную боль, Ада дважды качнула нож, увеличивая разрез, повернула клинок горизонтально и дернула его вверх, вытаскивая из раны отвратительный черный сгусток плоти, истекающий черной кровью. Какие-то мгновения он еще цеплялся ниточками жил за ее тело, а затем оторвался. Сердце несколько раз дернулось, насаженное на нож, как муха на иглу, а затем с хлюпающим звуком сдулось. По клинку побежал густой темно-зеленый гной, источающий отвратительный запах.

А’шам’аат издала дикий животный крик, чуть не выбивший из Ады душу. Энергия варпа, связывающая Богиню и портал, начала ломать ее тело, закручиваясь вихрями, разрывающими саму ткань реальности. А’шам’аат продолжала кричать, испытывая страшные муки, ее кожа покрылась струпьями, натянулась, обнажая нечеловечески острые зубы. Нечестивая красота сменилась отвратительным оскалом, лицо вытягивалось, превращаясь в демоническую морду. Штейг тоже упал на пол, сжимая голову руками и крича от страшной боли. На какие-то мгновения об Аде все забыли.

«Беги! Или тебе конец!» - пролетела паническая мысль.

С величайшим трудом она села на алтаре, зажимая руками рану, из которой текла черная кровь и гной. Еще большим испытанием было подняться на ноги, но Ада справилась. Постояв секунду-другую, она сделала шаг, затем второй, затем еще один. Каждое движение отдавалось болью, вытекающая кровь лишала ее сил. В голове билась мысль присесть и немного отдохнуть, но Ада знала, что если она сядет, больше встать ей уже не удастся.

Бросив взгляд в сторону, она заметила груду одежды, оставленной сектантами. Рядом с ней лежали ее меч и пистолет. Она с трудом наклонилась и подхватила их рукой за ремни кобуры и ножен и поплелась к выходу. Оружие показалось ей невероятно тяжелым, пришлось потратить немного времени, чтобы опоясаться и закрепить кобуру, иначе она рисковала выронить их.

Впереди была лестница. Ада осторожно поставила ногу на ступеньку, перенесла на нее вес и сделала шаг. Потом повторила еще и еще раз, стараясь не думать о том, через сколько ступенек у нее кончатся силы. Уже поднимаясь, Ада обернулась. Штейг лежал, не подавая признаков жизни, испачканный в собственной моче и дерьме. Зрелище было настолько отвратительным, что Аду переполнило презрение. Она перевела взгляд на А’шам’аат. Та уже пришла в себя и стояла на коленях у портала, с ненавистью смотря на нее.

- Мы еще увидимся, сука! – прохрипела она – и скорее, чем ты думаешь!

Ада хотела ответить, но решила не тратить силы и время на разговоры. Вместо этого она снова повернулась к лестнице и поставила ногу на следующую ступеньку. Нужно было выбираться отсюда как можно скорее. Какое-то шестое чувство подсказывало ей, что А’шам’аат скоро придет в себя, и ей нужно к этому моменту быть как можно дальше от этого места.

Старая лестница все тянулась и тянулась, и, кажется, ей не было конца. Ада сжала зубы и повторяла и повторяла про себя мольбы Императору дать ей сил дойти до конца этой проклятой лестницы. В какой-то момент ей начало казаться, что она попала в кошмар и лестница не закончится никогда. Рука, которой она зажимала рану, уже вся была в крови. Ада старалась не обращать внимания на запах гниения, который исходил от нее. Потом, все потом! Только бы кончилась проклятая лестница!

Лестница закончилась через два пролета, толстой железной дверью, запертой изнутри на тяжелый засов. Ада дошла до двери, дыша как загнанная лошадь, и прислонилась к ней. «Еще немного! Я почти выбралась!» - подбадривала она себя, хотя совершенно не была в этом уверена. «Если за этой дверью еще одна лестница, я не пойду по ней» - подумала она, с трудом сдвигая тяжелый засов.

Дверь открылась, пропустив Аду в подвал цеха по заготовке мяса. Дверь явно скрывали от посторонних, завалив каким-то хламом, но сейчас его разобрали, чтобы впустить в пещеру культистов. Выход из подвала был в другой стороне, и Ада пошла к нему, держась за стену. Больше всего она боялась упасть, так как была совершенно уверена, что ей не хватит сил подняться.

Преодолев еще одну лестницу и сам цех, она вышла на улицу и огляделась. Было еще темно, но горизонт уже окрасился в багровый цвет, предрекая начало нового дня. Утренний свежий воздух приятно холодил голову, разгоняя туман в глазах и возвращая ясность мыслям.

У входа стояли четыре машины, видимо, принадлежащие культистам. Ада подошла к первой и потянула за ручку. Дверь открылась, ключи были в замке зажигания. Видимо, участники ритуала знали, что войдя в пещеру, они больше из нее никогда не выйдут.

Ада повернула ключ и машина легко завелась, тарахтя двигателем. «Хоть что-то хорошее» - подумала она, включая передачу.

Больше всего она боялась, что ее не выпустят с промзоны и даже достала пистолет, чтобы пригрозить охране, но ее опасения были беспочвенны. На ее требовательный гудок вышел сонный охранник, что-то пробормотал, но открыл ворота, даже не спрашивая, куда она едет в столь поздний час. Ада выехала с территории, и направилась в сторону гостиницы. Однако, вместе с некоторым облегчением, которое она испытала, закончив идти и сев в автомобиль, пришла и страшная сонливость. В глазах плыло, сознание порывалось сорваться в бездну забытья. Пару раз

Ада чуть не врезалась в стены обступающих улицу домов и все же решила остановиться. Стоило ей заглушить двигатель, как силы совсем оставили ее и она провалилась в спасительную тьму сна.

Очнулась Ада спустя примерно час, сидящей в луже собственной крови. Сон принес некоторое облегчение, но кровопотеря все более сказывалась на ее состоянии. Нужно было срочно ехать в гостиницу и оказать себе первую помощь, иначе она истечет кровью прямо здесь в машине. Ада снова завела двигатель и медленно поехала в сторону гостиницы, физически ощущая, как из нее по капле вытекает жизнь.

Входная дверь гостиницы была не заперта, на ресепшене никого не было. Ада даже испытала некоторое облегчение, так как была совершенно не готова объяснять посторонним свое состояние. Она прошла в холл и открыла одну из кабинок с вокс-аппаратами.

«Только возьмите трубку!» - отчаянно думала она, слушая гудки. Наконец, трубку взяли.

- Дежурный! – раздался заспанный голос.

- Ада Ллойд, инквизитор! Срочно разбудите и позовите к телефону Милленса!

- Да, да, сейчас – дежурный явно проснулся, испуганный таким напором. Трубку положили рядом с аппаратом, послышались быстрые шаги и звук открывающейся двери.

Ждать пришлось буквально минуту.

- Госпожа Ллойд? Милленс на проводе. Что случилось?! – голос старика был бодр, он явно не спал.

- Милленс, сейчас нет времени объяснять! Берите аптечку и быстро езжайте сюда.

- Аптечку? Вы ранены?

- Я же сказала, нет времени. Все расскажу, как приедете! Все, жду вас. Отбой! – Ада положила трубку.

Она ввалилась в номер, уже не помня себя от боли в разрезанном животе. Кровь залила низ костюма, с каждым шагом идти было все тяжелее, подъем по лестнице на второй этаж, где располагался ее девятый номер, вообще превратился в ад.

Захлопнув за собой дверь, Ада с облегчением расстегнула перевязь меча и крепление кобуры. Пистолет и меч с глухим стуком упали на пол, а Ада рухнула на кровать, совершенно обессилевшая. Боль толчками накатывала на нее, мутя сознание, грязная, гнилая кровь обжигала края раны, медленно стекая на кровать. Запах гнили распространялся по комнате, как будто здесь давно лежал старый, разложившийся труп.

- Святой Император, дай мне сил все это вытерпеть! – сквозь сжатые зубы простонала Ада. - Он тебе не поможет, тварь! – раздался злой голос за спиной.

Ада обернулась. Над ее распластанным на кровати телом стоял Штейг. Его лицо было перекошено от злобы, в руке он сжимал короткую палку с шипами. Ада с запозданием подумала, что гостиница – последнее место, куда стоило идти в ее положении.

- Думала спрятаться от меня здесь? – Николас зло усмехнулся – какая же ты дура! Ну ничего, я научу тебя уму-разуму. Ты подвела меня, своей глупостью и упрямством разрушила такую идеальную схему!

- Уж извини, ты не соизволил поставить меня в известность о своих планах – с трудом проговорила Ада. Сейчас все ее силы были направлены на то, чтобы снова не скатиться в столь сладкую темную пелену забвения и встретить неизбежную смерть лицом к лицу.

- Можно подумать, ты бы согласилась! Ах, как все красиво начиналось! Ты, я, высший пик удовольствия, что можно было представить с человеком! И зачатое Сердце Тьмы, чье тихое биение я чувствовал каждой клеточкой своего тела, когда ты была рядом! Я должен, должен был стать возлюбленным Богини, тем, кто впустит ее в этот погрязший в мучениях мир! А ты бы удостоилась чести стать сосудом для ее могучего духа...

- Сомнительная честь, быть вместилищем души отвратительного демона!

- Да что ты понимаешь?! – вскричал Штейг, все более распаляясь – Мы с Ашамат могли бы перевернуть звезды, перетряхнуть этот гнилой мир и все миры Галактики. Ты не представляешь, какую мощь, какую силу, какое трансцендентальное наслаждение ты испытываешь, просто находясь рядом с ней! И не смей называть Богиню демоном, ты, глупый, никчемный, слабый трупопоклонник!

Под конец своей речи Штейг почти кричал. Боль утраты столь желанного им наслаждения силой и властью, казалось, обрела форму острых клинков и впилась в тело Ады. Еще более сильная боль затопила сознание, голос внутри шептал, просил сдаться, упасть в темный омут забытья, прекратить сопротивление. Ада закрыла глаза и, поддавшись влекущей ее силе, рухнула в этот омут, пытаясь спрятаться от терзающей ее боли. Густая, обволакивающая тьма жадно схватила ее, сыто хлюпнув, и потащила на дно, охватывая все новыми и новыми влажными теплыми щупальцами.

- Император защищает – невероятным усилием воли на самом краю сохранившего ясность сознания, проговорила Ада.

- Что ты сказала? – донесся с другого конца Галактики голос Штейга.

- Император защищает! – уже громче сказала Ада. Щупальца, затягивающие ее душу, прыснули в стороны, обжигаясь от еле видимого, неуверенного света, который прорезался в бесконечной тьме.

- Император! Защищает! – выкрикнула Ада, во всю силу заливаемых тьмой легких. Где-то в глубине омута раздался чей-то злобный визг, и сознание рывком вернулось в измученное тело, как гвоздь входит в дерево под ударом могучего молота. Из раны на животе разом хлынула черная кровь, залив простыню и одежду. Но, вопреки ожиданиям, Ада испытала огромное облегчение, как будто разом тело избавилось от кошмарного потустороннего нечто, сидевшего в нем, давящего на тело и душу, опутывающего их как паук опутывает жертву коконом паутины. Она посмотрела на рану. Из нее еле-еле сочилась чистая, красная, человеческая кровь. Первый раз за последнее время, Ада почувствовала, что в ее теле нет больше ничего лишнего и постороннего.

- Думаешь, тебя защитит твой труп на троне? Открой глаза, он уже десять тысяч лет никого не может защитить! – Штейг подошел ближе и занес дубинку – мне даже жаль немного тебя убивать, хочется, чтобы ты увидела, как мы с Богиней пойдем по Галактике, неся волю истинных владык человечества!

Ада засмеялась. Хрипло, с трудом втягивая воздух в легкие, но засмеялась.

- Ты недавно упрекал меня в глупости, но посмотри на себя, Николас! Ты еще глупее, чем я, если думаешь так. Миллионы тупых культистов до тебя думали, что вершат судьбы Галактики, а на самом деле были лишь пищей и вместилищем демонов Варпа! Неужели ты, в своей нелепой, детской гордыне, возомнил, что ты первый, кого демоны искусили властью и силой? Прошло десять тысяч лет, тысячи и тысячи культов сменяли друг друга, но итог их был всегда один – смерть в огне, смерть от пули, от лазера или болта. Империум истекает кровью, мучается, но стоит все это время, и, даст Император, простоит еще столько же. А вы все, стройными рядами отправитесь на корм демонам, дав им ваши тела и души и не добьетесь ничего. Ни-че-го!

С каждым словом, голос Ады все крепчал и крепчал, так, что под конец она почти кричала. Штейг даже на секунду опешил от такого напора.

- Ты не в силах понять, насколько сейчас мы сильны... - начал он, но встретив насмешливый взгляд Ады, рассвирепел и ударил палкой по ее бедру. Шипы впились в тело, Ада дернулась, но скованная болью в животе, рухнула снова на кровать. Штейг нанес еще несколько ударов, выплескивая свою ярость.

- Заткнись, сука! Заткнись, заткнись, заткнись! Твой скупой разум даже не в силах понять величие замыслов Богини! Да, Империум стоит. Пока стоит! Но посмотри на него! Он истекает кровью, его жители умирают миллионами и миллиардами и все ради чего? Ради того, кто умер десять тысяч лет назад! Умер, завещав своим подданным жить в дерьме и грязи, жить как крысы в подвалах и умирать, умирать, умирать с его именем на устах. Хотя он ничего не сделал, чтобы их защитить! Так не лучше ли бороться за тех, кто дает истинную силу, кто щедро делится ей, ведя нас к нескончаемому блаженству! Вот скажи, по-твоему, Император жив?

- Конечно!

- Откуда ты знаешь? Ты видела его? Говорила с ним? А я видел и говорил со своей Богиней и получал от нее истинную силу и совершенное, ни с чем несравнимое наслаждение! Она – реальность, а твой Император – кусок сгнившего мяса в стазисе!

Штейг перевел дух, яростно глядя на Аду. Видно было, что слова идут из самых глубин его прогнившей, тронутой Варпом души.

- Знаешь, в чем между нами разница, Николас? – спросила Ада, пытаясь превозмочь боль в израненной ноге.

- Да, знаю, ты веришь в ничто, а я в то, что реально!

- Именно так, Николас, и потому победа все равно будет за мной.

- Да что ты говоришь? – Штейг осклабился и снова занес дубинку – победа за тобой? Ну-ка расскажи мне, как ты планируешь победить нас с Богиней, ей будет интересно узнать!

- Все-таки, ты слишком глуп, Николас. Даже удивительно, как я могла увлечься таким идиотом – Ада через силу улыбнулась – ты совершенно верно сказал, что ты веришь в то, что реально. И если твоих демонов отправить обратно в Варп, ты потеряешь все, во что веришь, все, на что надеешься. И потому ты, и миллионы до тебя и после, обречены. Мы, верные слуги Императора, верим в Него не потому, что он вот прямо сейчас выйдет из Варпа в сверкающей броне и порубит огненным мечом всех врагов. Даже если предположить, всего на секунду, что Император мертв и на Золотом Троне сидит его труп, это ничего не изменит.

- Как не изменит? – опешил Штейг – но если...

- Император – это не человек и даже не Бог. Император – это идея, это мечта о человечестве, которое владеет звездами. Мечта о мире, где люди не будут страдать от Хаоса, от ксеносов, умирать от чумы и набегов различных ублюдков, вроде твоих хозяев. Пусть мои слова звучат как ересь, но совершенно не важно, жив Он на самом деле или нет. Важно, что триллионы людей по всей Галактике верят в то, что Он существует. Люди могут убить тело, демоны могут сожрать душу, но идею никому из вас не победить. Потому что идеи бессмертны, пока живы те, кого эти идеи ведут в жизни! Именно поэтому вы обречены вечно строить несбыточные планы и вечно проигрывать.

- Думаешь, мы проиграли?! Думаешь, ты своим нелепым геройством спасла кого-то?! Ничего подобного! Да, Богиня сейчас слаба, привязана к алтарю, но мы вырастим новое Сердце Тьмы и она обретет полную силу. И тогда...

В дверь неожиданно постучали.

- Кого там... - Штейг ринулся к двери и резко открыл ее – ты кто такой, мать твою, и что тебе надо?!

Ада попыталась подняться на кровати, но тело плохо слушалось. Впрочем, она смогла разглядеть в отражении висящего в прихожей зеркала одетого в нелепый плащ и шляпу старика с длинной седой бородой. Сердце Ады похолодело. Милленс, конечно! Как она могла забыть о звонке из фойе?! Теперь на ее совести будет еще одна смерть!

- Простите, а госпожа Лавер, здесь же живет? – старческим голосом проговорил Милленс.

- Нет здесь никакой госпожи Лавер! – Штейг попытался закрыть дверь, пряча за ней окровавленную дубинку.

- Как нет?! – брюзжащим голосом возмутился Милленс, заглядывая за плечо Штейга – мне четко сказали в фойе, что она живет в восьмом номере!

- А это девятый, старый дурак! – взревел Штейг, пытаясь закрыть дверь. В этот момент раздался резкий щелчок, затем еще один и еще. Спина Штейга моментально окрасилась кровью – Милленс стрелял из пистолета в упор.

Ада сжала рукоять меча, дернулась было вперед, но усилием воли остановилась. Кровавая пелена перед глазами рассеивалась, вмести с ней уходило наслаждение бойни, и возвращалась боль в измученном теле. «О, Трон, я схожу с ума!» - простонала она, тяжело навалившись на ручку двери автомобиля. Она убрала измазанный кровью меч в ножны и открыла дверь.

Машина была, на первый взгляд, не тронута, никого больше поблизости не было, так что она, не теряя времени, вскочила за руль и рванула с места. Машина рыкнула двигателем, проскользнула огромными колесами по лужам и помчалась вперед. Путь к промзоне Ада помнила отлично.

Говард Илнин выехал из ворот промзоны примерно в 10:10 вечера. Ада спрятала свой автомобиль в абсолютно черной тени раскидистого дерева, стоящего недалеко от проходной. Не зажигая фары, она мягко стронула машину с места и двинулась за Илнином по едва освещенным улицам города. Илнин никуда не торопился, попетлял по улицам и, наконец, выехал на Северное шоссе. Ада отпустила его практически до границ зоны видимости, чтобы ее машина не бросалась в глаза, и двинулась за ним следом.

Путь их занял не более 20 минут, по прошествии которых, автомобиль Илнина свернул на проселок, тянущийся к небольшой лесополосе, разделяющей поля и луга. Ада свернула за ним, держа двигатель на самых малых оборотах, чтобы не выдать себя его ревом, и не включая фар. Дорога пару раз вильнула в лесу и уперлась в тупик, где стояла машина Илнина и еще три незнакомых ей автомобиля. Ада остановилась, не доезжая метров трехсот до полянки, и вылезла из-за руля. Дверь она не стала закрывать, чтобы не выдать себя хлопком.

Нырнув в кусты, она вытащила пистолет из кобуры, дослав патрон, и заскользила через заросли, стараясь не выдать себя хрустом сучка или лишним движением ветки. Боль в животе то накатывала, то отступала, отдаваясь во всем теле. Ада время от времени останавливалась, прячась за стволами деревьев и прислушивалась. Где-то левее потрескивала остывающим двигателем машина Илнина, впереди раздавались еле слышные голоса. Сквозь деревья, то и дело, виднелись отсветы костра, горевшего в неглубокой лощине. Ада направилась туда.

Лощина густо заросла мелким ельником, взбирающимся по склонам и отлично маскирующим незваных гостей. Она, стараясь не шевелить веток, подошла к краю склона и, скинув мешающий двигаться плащ, посмотрела вниз.

Ельник, едва доходящий до пояса взрослого человека и весь уродливо перекореженный, тянулся почти до центра лощины, где расступался, образуя овальную площадку. Края площадки были очерчены древними камнями какого-то невероятно старого сооружения, сейчас полностью развалившегося. От него остались только несколько отдельных валунов и обломков, ушедших в землю и поросших мерзким зеленым мхом, фосфоресцирующим в отсветах костра. Было видно, что растительность жалась в стороны от круга, как будто боясь его.

По центру площадки стоял единственный сохранившийся камень древнего сооружения, похожий на алтарь. Костер пылал в его изголовье, треща молодыми ветками елей и сосен. Дым, который должен был благоухать смолой и хвоей, почему-то нес запах гнилого горелого человеческого мяса. Ада поморщилась, вдохнув его, ее живот отозвался тянущей болью. По центру, перед алтарем стоял Илнин, обмотавший голову веревкой, которая прижимала две ветки

торчащие над его головой наподобие рогов. На алтаре лежала абсолютно голая женщина, с надетым на голову мешком. Судя по неподвижной позе, женщина была или мертва или усыплена каким-либо зельем.

Алтарь окружали шесть фигур в длинных балахонах с капюшонами, раскачивающиеся и напевающие какой-то гортанный заунывный напев. Одна из фигур, самая грузная, напомнила Аде начальника полиции, полковника Арнова. Возможно, это он и был.

Илнин, единственный, чье лицо не было скрыто капюшоном, выкрикнул какую-то фразу на неизвестном Аде языке и резким движением воткнул возникший в руке нож прямо в тело женщины. Тело выгнулось дугой, пламя костра вспыхнуло ярче и взвилось на добрые 5 метров. Кровь из тела хлынула на алтарь, струйками стекая к огню, пузырясь и шипя, как будто алтарь был раскален добела. Ада вскинула пистолет, направляя его в голову Илнина.

- Ашамат! Приди и правь нами, о, всесильная Богиня, дарующая нам наслаждение! – воскликнул Илнин, поднимая над головой окровавленный нож. Ада нажала на курок.

Выстрел, сухим треском расколол ауру, укутывающую капище, как камень раскалывает тонкий лед на воде. Пуля преодолела разделявшее их расстояние, но в последний момент ушла в сторону от Илнина и попала в живот фигуре, стоящей за ним. Раздался крик, прервавший речитатив древнего заклятия, огонь костра опал, резко стало темнее.

Ада, с силой вдавила курок, стараясь не обращать внимания на терзающую ее тело невыносимую боль. Фигуры в плащах в ужасе бросились кто куда, заметались в свете костра, падая от ударов тяжелых пуль. Только Илнин продолжал стоять, также подняв над головой руки, сжимающие нож. Ада поймала в прицел одну фигуру и выпустила две пули сдвоенным выстрелом. Человек в плаще нелепо вскинул руки и упал, не подавая признаков жизни.

Ада достреляла магазин, быстро сменила его и посмотрела на Илнина. Его черные в мерцающем свете огня глаза смотрели на нее, заглядывая прямо в душу и, казалось, наматывая ее внутренности на кулак. Каким-то шестым чувством Ада поняла, что стрелять в него бесполезно, пока он стоит в круге, и сосредоточила огонь на других членах культа. Когда затвор пистолета встал на задержку, израсходовав второй магазин, в живых остались только Илнин и полковник Арнов, Ада узнала его, когда с его головы спал капюшон. Толстяк стоял посредине площадки, загораживая своим массивным телом Илнина. Ада выхватила меч и бросилась вниз по склону.

Она остановилась, не дойдя пары шагов до круга камней, и посмотрела на оставшихся в живых мужчин. Арнов явно был ранен, он тяжело дышал, с его окровавленных губ срывалась пена. Взгляд полковника был совершенно безумным, в нем перемешались боль и ярость берсеркера, жажда крови и драки. Он явно еле сдерживал себя, чтобы не броситься вперед.

Неожиданно из-за массивного тела Арнова появилась рука, сжимающая окровавленный нож. Рука обхватила шею толстяка и резко дернулась в сторону, разрезая горло от уха до уха. Фонтан черной в свете костра крови ударил вперед и вверх, полковник забулькал и упал на колени. Над ним возвышалась фигура Илнина.

Аду захватила ярость и желание убивать. Она рванулась вперед, легко перепрыгнула через каменную ограду и как будто врезалась в невидимую стену. Страшная сила сковала все ее члены, многотонным грузом придавив к земле. Меч, на который Ада оперлась, чтобы совсем не упасть, надсадно рыкнул и заглох, утонув в вязкой почве лощины.

Тело полковника упало лицом вниз, поливая почву кровью, и начало как-то сдуваться, булькая и выпуская воздух. Кровь, льющаяся из ран, закручивалась водоворотом вокруг последнего оставшегося в живых культиста, накрывая его жутким саваном. Илнин шагнул вперед, аккуратно переступив через тело, скинул плащ, и остался в одной набедренной повязке из фиолетовой ткани. Кровь закрутилась еще быстрее и моментально впиталась в его кожу, не оставив на ней даже следа. С трудом подняв глаза, Ада увидела, что все тело бывшего начальника цеха покрыто вырезанными на коже нечестивыми символами, схожими с теми, что украшали пеленки демонического младенца из ее сна. Символы светились, мерцая в унисон со всполохами костра, завораживая и все больше погружая Аду в багровый круговорот безумия.

- Рад, что ты заглянула на огонек именно сейчас, сука – губы Илнина искривились в усмешке – Я сейчас настолько силен, что ты ничем не сможешь мне помешать. А вот я могу сделать с тобой все что пожелаю!

Ада сжала зубы, пытаясь поднять руку с мечом, воткнутым в землю. Сила, кружившаяся вокруг нее, сковывала тело, подобно огромным цепям, не давая пошевелиться. Вместе с ней внутри девушки просыпалось яркое и благое свечение, заставляющее мускулы раздуваться, напрягая тело так, что, казалось, вот-вот лопнут сухожилия. Свет защищал ее разум от накатывающих волн безумия, которые как настоящие океанские волны, разбивались о белокаменный волнолом.

- Бог Император! Дай мне сил не пасть перед ликом извечного Врага! – задыхаясь, вытолкнула слова из горла Ада, сжимая рукоять меча с такой силой, что сталь, кажется, начала скрипеть и вдавливаться, не выдержав мощи, с которой на нее давили пальцы девушки.

Свет, наполняющий Аду, резко вырвался во все стороны из ее измученного тела. Илнин на секунду застыл на месте, пораженно глядя на нее, и в тот же миг, сковывающая ее сила пропала, даровав невероятное ощущение свободы. Прямо с колен, Ада оттолкнулась от земли и рванула вперед, слыша звон лопнувших цепей, и одним прыжком преодолела разделяющее их расстояние, занося меч для удара. Илнин инстинктивно вскинул руку, но клинок играючи разрубил ее, даже не замедлив движения. Зубья меча разорвали грудь мужчины, перемалывая ребра и входя в легкие. Ада перехватила клинок прямым хватом и, резко выдернув его, срубила культисту голову. Вверх ударил фонтан грязной, черной крови, которая моментально залила Аду с ног до головы. Казалось, что из тела Илнина выливается в разы больше крови, чем оно могло бы в себя вместить. Тело неуверенно покачнулось и рухнуло на землю, распадаясь на куски гнилой зловонной плоти. Символы, до этого момента светящиеся на теле погасли, став похожими на просто замысловатые ожоги, из них потек гной.

Свет, позволивший ей разорвать оковы нечестивого колдовства, иссяк, и в душе наступила кромешная тьма, лишь изредка разрезаемая кровавыми всполохами. Ада попыталась сделать шаг, но ноги вдруг подогнулись, меч стал невероятно тяжел, и девушка без сил рухнула на землю рядом с убитыми врагами.

Сознание рванулось испуганной птицей, но попало в тиски безумия и, издав полный отчаяния крик, погасло.

Очнулась Ада вместе с первыми неуверенными лучами солнца, пробившимися через густые кроны деревьев. Разорвав черную пелену забытья, ее сознание медленно и осторожно, как человек, выздоравливающий после долгой и тяжелой болезни, вернулось в измученное тело. Ада подняла голову, морщась от запаха разложения, пропитавшего всю ее одежду, и медленно встала. Трупы культистов остались там, где их настигла пуля или меч, только тело Илнина уже настолько разложилось, что, казалось, он лежит здесь долгие недели. Кровь, залившая всю площадку, запеклась черными пятнами, кругом вились жирные черные мухи, пожаловавшие на пир.

Ада сделала несколько шагов, содрогаясь от омерзения, от жуткой вони учиненного ею побоища. Весь костюм был залит кровью, пропитавшись до тела, принося невероятно омерзительный зуд кожи. Больше всего хотелось залезть в душ и тереть, тереть себя до крови, избавляясь от порчи. С отвращением отодрав костюм от тела, она сбросила его и, найдя в кустах оставленный плащ, надела на почти голое тело. Единственное, что хоть в какой-то мере не пострадало от крови, были ее ботинки. Морщась от боли в измученном теле, Ада направилась к автомобилю.

Ее машина осталась там же, где она ее бросила, автомобили неудавшихся культистов тоже. Ада села за руль, включила мотор и в изнеможении откинулась на сидение. Нужно было собраться с силами и доехать до города и, желательно, не попасться в руки полиции. Но сил не было совершенно, хотелось снова забыться, рухнув в темноту, где не было боли и этого отвратительного запаха. Ада собралась с духом и дернула ручку переключения передач, машина заскрежетала коробкой и, подчиняясь педали газа, дернулась вперед. Развернувшись на полянке, где так и замерли машины Илнина и других, Ада помчалась по сельской дороге, которая привела ее на шоссе.

Открыв окно, чтобы запах крови не так бил в нос, Ада поплотнее запахнулась в плащ. Ситуация, в которую она попала требовала анализа, чтобы принять верные решения и выработать план действий. Скорее всего, полковника Арнова хватятся не раньше, чем через несколько часов, когда выйдут все сроки его выхода на работу. Тем не менее, кровавая бойня, что она устроила на заднем дворе гостиницы, уже точно была замечена. Может быть вообще не стоило возвращаться в гостиницу, а залечь на дно, дождаться группы от Баллена? Но в гостинице осталась сменная одежда, которая была ей так нужна, патроны к пистолету, аптечка. Как будто напоминая о необходимости последней, живот снова пронзило острой режущей болью.

Да, долго так она не протянет. К тому же нет полной уверенности, что все члены культа уничтожены. Скорее всего, они залягут на дно, чтобы укрыться от возмездия, узнав, что их планы по призыву демона пошли прахом. Искать их, конечно, не так просто, но направление поисков – ближайший круг Илнина, было очевидным. Не исключена была, конечно, возможность того, что они, напротив, активизируются, поняв, что их планы раскрыты. В этом случае, она немало рисковала, возвращаясь в город. Но нужна была гостиница, еда, отдых, и нельзя более откладывать поход к врачу – боль в животе стала просто невыносимой.

Взаимодействие с полицией мира становилось вопросом первостепенной важности. Если она не планировала уходить в глухое подполье, самым лучшим временем, чтобы воспользоваться Мандатом и временно сбросить полицейских с хвоста, было время между обнаружением убитых рядовых сотрудников и обнаружением бойни на старом капище. Арнов был мертв и не мог заставить своих подчиненных проигнорировать ее статус Инквизитора. С другой стороны, после

80

обнаружения ритуала, поведение полиции было совершенно непредсказуемым и зависело от того, насколько глубоко ересь пустила корни внутри организации. В любом случае, лучше было бы не мелькать перед полицейскими пахнущей кровью так, что чувствовалось за версту.

Решено – посмотреть оцеплена ли гостиница, после этого принимать решение, ехать ли в приют к Милленсу, или в особняк к Штейгу, или дожидаться визита полицейских в гостинице.

Ада проехала несколько кругов вокруг площади, не обнаружив никаких следов слежки. Никто не подпирал стены со скучающим видом, не было подозрительных машин с затемененным окнами или кунгами. Не исключено было, конечно, что ее ждут в номере, но проверить это можно было, только войдя в гостиницу. Проулок, в котором произошла бойня, был оцеплен лентой с надписью «полиция», кровь и тела были убраны. Бросив машину в соседнем переулке, Ада вышла, плотнее запахнув плащ, и быстро пробежала через подворотню ко входу в гостиницу.

На респешне ее встретил дежурный, немного испуганно смотря на девушку.

- Вас ночью искала полиция...

- Да, я знаю, они здесь?

- Произошло страшное убийство, вы слышали? Двух полицейских разрубили на части в переулке. Страшное зрелище, скажу я вам...

- Да, я слышала. Более того, это связано с моим расследованием. Скорее всего, охотились на меня. Так полиция здесь, или нет?

- Они собирались остаться, но ушли час назад. Обещали вернуться в скором времени и предупредить, если вы придете.

- Отлично! Сообщите им, что я на месте и готова к обсуждению дальнейших шагов – Ада всеми силами старалась дать понять, что произошедшее и внимание к ней полиции связаны не с тем, что она главная подозреваемая в убийстве – позвоните им и сообщите, что я пришла, пожалуйста. Я пока буду у себя.

Ада взбежала по лестнице и зашла в номер. Номер не тронули, видимо, не получив санкцию на обыск. Это было хорошо. Нет, конечно, ей нечего было скрывать, но ведь могли забрать патроны и аптечку, да и просто искать нужные вещи в перевернутом вверх дном номере было бы не просто. Времени оставалось буквально считанные минуты, а сделать нужно было очень многое, если она хотела встретить полицию готовой ко всему. Ада включила воду в душе, скинула ботинки и белье, и залезла под горячие струи. Вода немного смыла усталость и запах крови и смерти, даровав легкое ощущение свежести и чистоты.

Закончив мыться, девушка быстро облачилась в новое белье и запасной синтетический костюм и принялась за чистку меча и снаряжение магазинов к пистолету, предварительно приняв обезболивающее. Старое белье, пропитанное тронутой порчей кровью, пришлось до времени спрятать в туалете, потом Ада планировала его выбросить где-то, где найти его было бы трудно. Меч никак не хотел чиститься, остатки плоти и крови, казалось, намертво въелись в освященную сталь, так что их приходилось скоблить ножом. Очистив лезвие и так и не закончив с зубьями цепи, Ада услышала шаги в коридоре. Почему-то она была абсолютно уверена, что это по ее душу.

81

Она быстро убрала меч, вставила обойму в пистолет, сразу дослав патрон, и тоже бросила его в кобуру.

В этот момент в дверь требовательно постучали. Ада накинула плащ, проверила, легко ли выходит меч из ножен, и пошла открывать.

На пороге стояли трое полицейских штурмовиков в масках, за их спиной Ада увидела двух человек в штатском. Прямо ей в лицо смотрело дуло лазгана. Дуло слегка подрагивало, что говорило о том, что солдат возбужден или напуган. Скорее всего, верно было и то и другое.

- Ада Ллойд, вы подозреваетесь в двойном убийстве сотрудников полиции, совершенном с особой жестокостью. Сдайте оружие! – говоривший человек в штатском явно испытал некое облегчение от того, что Ада, на первый взгляд, не собиралась оказывать сопротивление.

- Я инквизитор и действую в интересах Империума! – Ада проигнорировала приказ сдать оружие – если у Вас есть вопросы к моему Мандату, мы можем обсудить их внутри. Как и все остальное. Поверьте, вам нечего беспокоиться, я не буду вас обижать.

Сарказм в ее голосе достиг своей цели, люди в штатском поморщились. Ада сразу поняла, что перед ней обычные служители закона, не замешанные в ереси. Иначе, скорее всего, они не стали бы тратить время на предъявление обвинения. Штурмовики продолжали держать ее на прицеле, достаточно грамотно рассредоточившись так, чтобы не перекрывать сектора обстрела друг другу. Ада предлагала им пройти в номер, надеясь решить дело миром, но если не получится, в замкнутом помещении у нее будет больше шансов отбиться мечом и пистолетом, чем на входе.

- Хорошо, только прошу вас, без резких движений! – наконец принял решение один из людей в штатском, явно главный в их компании – парни и так на нервах. У нас не часто убивают полицейских.

- О, не волнуйтесь, я же уже пообещала вас не обижать – насколько можно саркастически улыбнулась Ада, проходя внутрь и садясь в кресло так, чтобы с одной стороны была близко кровать, а с другой ее прикрывал шкаф. Полицейские зашли, огляделись и, с некоторой опаской, присели на кровать. Штурмовики рассредоточились по комнате, впрочем, немного расслабившись. Ада внутренне улыбнулась – диспозиция была как нельзя лучше для нее. Стоит ей дернуться вперед, как сидящие на кровати детективы перекроют линию огня двум из трех бойцов.

- Итак – Ада демонстративно закинула ногу на ногу, показывая, что не планирует драться – вы подозреваете меня в убийстве полицейских, верно?

- Да, совершенно верно!

- Я даже не буду прямо сейчас ссылаться на Мандат, дающий мне право действовать на свое усмотрение, защищая граждан Империума от внешних и внутренних врагов. Скажите лучше, коллеги, что делали полицейские в подворотне в 9 часов вечера?

- Они были на задании – по не совсем уверенному тону детектива, Ада поняла, что он либо не знает, было ли задание, либо, напротив, знает, что это была частная инициатива Арнова.

- Что же за задние привело стражей порядка в подворотню вечером?

82

Детективы переглянулись.

- Полковник Арнов приказал им следить за... - Мной.

- Скорее всего, да, мы не вполне уверены...

- То есть вы сейчас спокойно говорите мне, что полиция следила за инквизитором, находящимся при исполнении, и предъявляете мне обвинения? Мне кажется, или в этом мире действуют какие-то другие законы, нежели во всем Империуме? Я могу увидеться с полковником Арновым?

Детективы снова переглянулись.

- Боюсь, что сегодня он выходной и его нет на работе.

- Тогда я не понимаю, что вы от меня хотите? – Ада устроилась поудобнее, с удовлетворением почувствовав, что обезболивающее начало действовать – ваши люди нарушают закон, нападают на меня...

- Они на вас напали?

- Конечно! Или вы думаете, что я зарубила их просто ради удовольствия? Ну подумайте сами, зачем мне это делать?

- Возможно, они хотели вас задержать...

- Что опять же прямо противоречит эдикту о Святой Инквизиции. Послушайте, детективы, я понимаю, что вам неприятно, когда у вас в городе убивают ваших коллег. Но ситуация явно выходит из-под контроля сил правопорядка. Более того, эти самые силы правопорядка сами нарушают его, как только могут, преследуя инквизитора при исполнении. Ваши коллеги напали на меня, руководствуясь личными мотивами или приступным приказом, это не так важно. Важно то, что они в любом случае не имели права этого делать. Ни при каких условиях!

Детективы замолчали, испытующе глядя на Аду. Молчала и она, ожидая, какое они примут решение. Штурмовики немного опустили оружие, устав держать его поднятым. Наступал самый ответственный момент беседы. Либо полицейские примут решение не нагнетать обстановку и согласиться с тем, что закон она не нарушала, либо придется драться. Как не претило Аде нападать на своих, пусть и далеких коллег по цеху...

Хотя почему претило?! Они посмели наставить на нее оружие, прямо нарушая писаные и неписаные законы Империума, а одно это вполне тянуло на ересь! Она была в полном праве проучить этих наглецов, раз и навсегда вбив в их тупые головы, что нельзя вставать между Инквизитором и его долгом. Один рывок вперед, одновременно выхватывая пистолет и меч, выстрел в стоящего у входа штурмовика, уйти с линии огня двух других, прикрывшись детективами, а потом рубить их мечом, разбрызгивая горячую кровь и высаживая обойму в оставшихся врагов. Не так уж и сложно, бывали ситуации и похуже. Темная, животная ярость, поднялась откуда-то из глубины, затапливая сознание жаждой крови и битвы.

83

Святой Трон! Да что с ней такое?! Это же такие же граждане Империума, которых она поклялась защищать! К тому же они стоят на стороне закона и порядка, также как и она. И, в конце концов, они не могут не быть в ярости от убийства коллег, чем бы оно ни было мотивировано! Ада медленно выдохнула, пытаясь сдержать в душе зверя, рвущегося в бой.

К счастью, долго бороться с искушением не пришлось, так как старший из детективов принял какое-то решение и встал, хлопнув ладонями по коленям.

- Да, вы правы. Нам нечего вам предъявить сейчас. Но будьте уверены, что информация о ваших действиях будет донесена до вашего Ордоса.

- Всенепременно, буду иметь это ввиду – Ада выдавила улыбку, больше похожую на хищный оскал – хотите совет?

- Совет?

- Да, совет. Прекратите слежку за мной. Я расследую здесь тяжкое преступление, связанное с ересью, и хотела бы иметь местную полицию в союзниках, а не во врагах. Я могу вам поклясться Святым Троном, что не причиню вам и вашему миру вреда, если мне не будут мешать. Мне нужно закончить расследование, и я уеду, а вы забудете обо мне как о страшном сне.

- Мы бы и забыли – старший детектив старательно избегал смотреть ей в глаза – но полковник Арнов проявляет к Вашей персоне повышенный интерес. Едва ли он отступится. А мы обязаны выполнять приказы начальства, как и Вы...

- Хорошо, тогда дождитесь выхода полковника Арнова на работу и дайте мне знать. Я встречусь с ним, и мы все решим – зверь внутри Ады довольно оскалился, вспоминая залитое кровью тело Арнова. В этот момент она жалела лишь о том, что не собственноручно разорвала его такую мягкую, налитую кровью плоть мечом.

- Да, так мы и поступим. Всего хорошего!

Полицейские поклонились и вышли из номера. За ними направились штурмовики, смерив Аду внимательным взглядом. Девушка закрыла дверь и обессиленно рухнула на кровать. Порыв ярости прошел, выпив ее без остатка, боль, хоть и притупленная обезболивающим, давала о себе знать. К тому же Ада потратила прорву душевных сил, чтобы не дать воли захлестывающим ее эмоциям и не убить всех, кто пришел в ее номер. Видимо, ей потребуется курс душевной терапии. Эти приступы неконтролируемого гнева ее откровенно пугали.

Значит полковник Арнов сегодня выходной. Хоть одна хорошая новость за последнее время. Скорее всего, его не хватятся до завтрашнего утра, и у Ады было время на то, чтобы закончить здесь свои дела. В сущности, оставалась самая малость – предупредить о произошедшем Штейга, допросить коллег Илнина и можно было покидать планету с чувством выполненного долга. Информацию о ритуале она передаст Баллену, а уж он пусть принимает решение, как шерстить местную полицию и знать на предмет участия в ереси. В конце концов, она просто экспликатор, и ее работа – вести расследование в составе группы.

Ада направилась вниз, чтобы созвониться со Штейгом.

84

Администратор на ресепшене проводил ее настороженным взглядом, но ничего не сказал. Ада зашла в кабинку стационарного вокс-аппарата и набрала телефон поместья Штейгов. Спустя некоторое время она услышала голос Николаса.

- Привет, Ада! Как ты? До нас дошли слухи...

- Все еще хуже, Николас. Илнин оказался главой культа и пытался провести какой-то мерзкий ритуал в лесу. Мне удалось его остановить, но пришлось убить всех, включая главу полиции... - Ада не вполне отдавала себе отчет в том, почему рассказывает Николасу все подробности, но не могла промолчать.

- О, Святой Трон! Надеюсь, ты не ранена?

- Нет, со мной все в порядке – Ада сморщилась от боли, и приложила все имеющиеся у нее силы, чтобы не выдать себя стоном – в принципе, я звоню, чтобы попрощаться. Осталось совсем немного дел, и я покину планету.

В трубке повисла тишина.

- Послушай, Ада... - Николас явно не знал, как начать – ты не могла бы сделать мне небольшое одолжение?

- Одолжение?

- Да. Вся эта история с культом очень сильно ставит меня под удар. А видит Император, я здесь совершенно не при чем! Ты же сама знаешь! Я бы хотел попросить тебя, чтобы ты допросила при мне коллег Илнина по цеху. Я боюсь, что среди них могли остаться замешанные в этом деле.

- Что ж, я так и планировала поступить. Встретимся в цеху?

- Да, давай встретимся через два часа? Мне нужно утрясти тут кое-какие дела, и я сразу выезжаю. Могу тебя попросить не ехать туда без меня? Я соберу всех сотрудников, чтобы никто не разбежался. Даже если среди них есть замешанные в ереси, мне они, скорее всего, доверятся.

- Да, это было бы хорошо. Тогда через два часа? - Да, до встречи!

- До встречи!

Ада положила трубку и постаралась не обращать внимания на то, как засаднило сердце, от мысли о прощании с Николасом. Этот аристократ чем-то притягивал ее, хотя она не вполне отдавал себя отчет в этом.

Позвонив в космопорт, Ада узнала, что на следующий день утром вылетает клипер, направляющийся в Феррет Прайм, и капитан с удовольствием возьмет на борт пассажира за умеренную плату. Также она позвонила в местную клинику, записавшись на обследование на 5 часов вечера. Все складывалось как нельзя удачно. Она успеет провести допрос сотрудников цеха, которым руководил Илнин, попадет к врачу и покинет мир утром, до того, как поднимут тревогу по поводу пропажи полковника Арнова. Конечно, нельзя было исключать, что машины и трупы

85

обнаружат сегодня, но посевная еще не началась, и вероятность того, что кто-то поедет в глухой перелесок за пару десятков километров от города, была невелика.

Ада поднялась в номер и рухнула на кровать. У нее было еще полтора часа, прежде чем нужно было выдвигаться в промзону. Предложенный Штейгом план, чтобы он лично собрал всех сотрудников, был неплох. Во всяком случае, ей не придется бегать за подозреваемыми по промзоне и городу, надрывая и так пошатнувшееся здоровье. Кстати, о здоровье. Ада расстегнула костюм и ощупала живот. Ей показалось, что она чувствует какое-то уплотнение, прикосновение к которому отдавалось страшной болью. Ада выпила последнюю порцию обезболивающего из аптечки и снова застегнула костюм. Поход к врачу нельзя было больше откладывать, она чувствовала, что это не шутки, и ее здоровье требует самого пристального внимания.

Немного отдохнув в номере, Ада поймала себя на мысли, что уже сутки ничего не ела и спустилась в кафе на первом этаже. В Кафе было тихо и безлюдно, так что она быстро заказала себе жареного мяса и кукурузного хлеба и принялась за еду. Перекусив, она вышла на улицу и направилась в сторону припаркованного автомобиля, столь любезно оставленного ей Штейгом.

Дорога до промзоны заняла не более пяти минут. Ада ехала по достаточно пустынным улицам, редкие прохожие сторонились заляпанного грязью внедорожника. Ада подъехала к проходной и припарковалась под уже знакомым деревом, в тени которого она вчера ждала выезда Илнина. На проходной царила обычная для рабочего дня суета, сновали люди, въезжали и выезжали машины. Одним словом, рабочий день был в самом разгаре.

Сегодня на дежурстве были незнакомые ей охранники, которые, впрочем, не проявили к ее посещению особого интереса. Показав инсигнию, Ада удостоилась кивка и проехала на территорию. Дорогу до цеха она, конечно, не помнила, но пару раз остановившись и спросив у рабочих направление, она оказалась около уже знакомых плотно запертых ворот, с намалеванной цифрой 113.

Калитка в воротах тоже была закрыта, Аду несколько удивило также отсутствие какого-либо движения вокруг. В ее первый приезд здесь то и дело ходили люди, проезжали машины, кто-то что-то нес, грузил, разбирал. Сейчас же улочка была пустынна, ветер гонял по асфальту сор, собирая его в маленькие, быстро распадающиеся смерчи. Беспокойство охватило Аду, и она привычно проверила, как выходит из ножен меч и пистолет. Все было в порядке, и девушка, борясь с плохим предчувствием, взялась за ручку двери.

Деверь поддалась легко, впустив Аду в совершенно пустой цех. Было видно, что здесь давно не работали, столы стояли пустые и чистые, мясо было убрано, лишь в дальнем углу ровно гудели холодильные автоматы. Ада осмотрелась, но не заметила ни намека на движение во всем помещении. Происходящее нравилось ей все меньше и меньше. Борясь с бьющейся на задворках сознания мыслью «Беги!», Ада достала пистолет и дослала патрон.

Сдержав желание позвать Штейга по имени, Ада пошла в сторону подсобки, где раньше сидел Илнин, медленно и тихо ступая, стараясь держать в поле зрения все направления возможной атаки. Обогнув столы, она аккуратно заглянула за угол подсобки, а потом взялась за ручку двери. Медленно потянув ее на себя и поняв, что дверь открыта, она резко дернула ее на себя, направляя пистолет в проем. Но в подсобке тоже было пусто, причем ее явно покидали в

86

спешке – бумаги были разбросаны, шкафы вывернуты. Тут и там валялся мусор, какие-то обрывки ткани, осколки разбитой кофейной чашки.

Ада закрыла дверь, повернулась и лицом к лицу встретилась со Штейгом. От неожиданности она отпрянула, чуть не направив на него пистолет.

- Ну и напугал ты меня! Как ты подкрался так незаметно?

- Я не подкрадывался, просто увидел тебя в подсобке и пошел. - И где все? Ты говорил, что соберешь сотрудников.

- Они обязательно придут. В свое время – Ада с некоторым волнением заметила, что глаза Штейга изменились, став значительно темнее. Лицо стало каким-то заостренным, выражающим куда больше решительности и куда меньше тепла.

- В смысле «В свое время»? Мы же договаривались...

- Ну, дорогая, не стоит так злиться, это вредно в твоем положении – Штейг скабрезно улыбнулся, сделав шаг ближе к ней. Ада подняла руку с пистолетом, направив его прямо в лоб молодого человека.

- «В моем положении»? Что ты имеешь в виду?

- А ты разве сама не понимаешь? Разве ты не чувствуешь боль внизу живота, такую мучительную и такую сладкую? – Штейг улыбнулся, но его улыбка больше походила на злорадный оскал.

- Не подходи! – истерично выкрикнула Ада, сделав пару шагов назад и упершись спиной в дверь подсобки – Да, я чувствую боль, но не понимаю, что это значит!

- Это значит, что Ашамат выбрала тебя, дорогая – Штейг улыбнулся – тебя и меня!

Ада нажал на курок. Но вместо мягкого хода курка и жесткой, но такой привычной отдачи, она почувствовала, что курок не сдвинулся ни на миллиметр. Ада давила и давила, но тем же успехом она могла попытаться сдвинуть весь цех. Штейг спокойно подошел к ней и аккуратно вынул пистолет из ее рук. Ада вдруг почувствовала, что совершенно обессилена, измучена, ей так захотелось упасть на грудь Николаса и отдаться его рукам, таким сильным, теплым, заботливым... Силы оставили ее, ноги подкосились и Ада упала бы, если бы Штейг не подхватил ее на руки.

- Ты устала дорогая, тебе нужно отдохнуть. Сегодня наступает самая главная ночь в нашей жизни, и ты должна быть полна сил, чтобы выполнить предначертанное! Пойдем, я отнесу тебя на твое ложе.

Ада силилась оторвать взгляд от глаз Штейга, пока они спускались по какой-то лестнице, но никак не могла этого сделать. Она тонула в омутах его глаз, все больше и больше погружаясь в легкий, еле осязаемый фиолетовый туман, заполняющий ее тело и заставляющий боль отступать. В конце концов, она поняла, что борьба совершенно бесполезна и отдалась на волю этим ласкающим теплым волнам, нежно гладящим ее израненную душу и тело. Мир потемнел, в нем остались только глаза Николаса, горящие потусторонним огнем и его руки, сжимающие ее тело,

87

но потом пропали и они, уступив место такой сладкой тьме, где не было ни боли, ни страха, ни причин для борьбы. Ада окунулась в эту тьму, благодарно приняв ее в себя.

Глава 8

Ада плыла в океане тьмы, не чувствуя ни рук ни ног. В клубящихся облаках вокруг нее проступали людские и демонические лица, женщины совокуплялись с демонами, мужчины с демонетками, обнаженные тела, перехваченные цепями, сплетались в экстазе, разрывая кожу и истекая кровью. Ашамат улыбалась ей чувственными губами, и манила пальцем, старый шаман с оленьими рогами сурово взирал на нее, прожигая взглядом. Потом их лица расплывались, сменяясь демоническими мордами, с рядами острейших зубов, демоны хохотали, показывая на нее когтистыми пальцами. Потом пропали и они, и перед ее взором возникло лицо Штейга. Глаза аристократа горели темным пламенем, губы что-то шептали, но Ада не могла разобрать ни слова. Потом она вдруг ощутила себя в кровати, абсолютно голой, в обнимку со Штейгом. Николас привлек ее к себе и страстно поцеловал в губы. Ада пыталась вырваться, отбивалась руками и ногами, но поцелуй все длился, высасывая из нее последние силы и волю к сопротивлению. Потом Штейг отстранился и плотоядно улыбнулся ей.

- Ты так похожа на цветок – сказал он, указывая на ее живот.

Ада опустила глаза и увидела, что ее живот вскрыт двумя перекрестными разрезами, и снятая кожа действительно похожа на лепестки цветка. Вот только в животе вместо кроваво- красной плоти, все было залито черным, смердящим гноем, а посередине «цветка» билось такое же черное, перевитое жилами сердце. Ужас волной накатил на Аду, перехватывая дыхание, и сковывая члены смертельной слабостью. Она попыталась закричать, но из враз пересохшего горла вырвался лишь тихий предсмертный хрип. Ада попыталась закрыть руками, но тело не подчинялось ей.

Штейг еще раз улыбнулся, а затем опустил руку и прикоснулся к сердцу. Адская боль пронзила все тело Ады и она открыла глаза, захлебываясь от дикого крика.

- Смотрю, ты проснулась, дорогая – услышала Ада голос Штейга – немного рано, как мне кажется, но ничего. Как раз будет время поговорить.

Ада замерла, безуспешно стараясь отдышаться от дикого крика, который и вывел ее из кошмарного забытья. Первое, что она увидела, был каменный свод из очень старого кирпича и подрагивающий свет свечей вокруг. Она лежала навзничь на чем-то твердом, и смотрела в потолок. Ощущения подсказывали ей, что она не связана, но тело налилось такой свинцовой неподъемной тяжестью, что она с трудом могла пошевелить только головой. Руки и ноги почти не чувствовались и единственное, что подсказывало, что она еще жива, была острая боль в животе, растекающаяся волнами по всему телу.

Ада чуть повернула голову и скосила глаза, чтобы хотя бы немного осмотреться. Она действительно находилась в пещере, вдоль стен которой были расставлены несколько десятков больших свечей, которые и давали тусклый неровный свет. Она лежала на большом черном камне, пугающе похожем на алтарь, вокруг которого располагались еще несколько. Сосчитать их Ада не смогла, но, судя по расположению, их было двенадцать, в точности, как в отчете инквизитора о событиях, имевших место пять тысяч лет назад. Камни были иссиня-черными и,

88

казалось, были политы кровью или каким-то черным маслом, напоминающим по цвету и консистенции нефть. Прямо напротив нее на одном из камней сидел Штейг, больше никого в пещере не было. За спиной молодого аристократа угадывался темный пролет лестницы, столь же древней, как и кладка стен и потолка.

- Как ты себя чувствуешь, дорогая? – с улыбкой спросил он.

- А как ты думаешь, ублюдок? – слова давались Аде тяжело, как будто застревая в горле – я умираю от боли. Что это во мне? И как оно попало туда?

- Ну как попало, думаю, ты и сама догадываешься – Штейг скабрезно ухмыльнулся – а вот что...

- «В круге черных камней дитя звезд родит Сердце Тьмы. И тогда придет Богиня и вознаградит своих верных слуг». Кажется, так это звучало?

Штейг удивленно посмотрел на нее.

- Откуда ты... Впрочем, неважно. Да, ты абсолютно права. Ты – гость из другого мира, то есть дитя звезд. Круг черных камней – вот он. Ну а Сердце Тьмы – это, насколько я понимаю, якорь, который позволит Ашамат прийти в мир. Так что тебе есть, чем гордиться – ты будешь той, с кого начнется новая эра Человечества. И пришествие в мир его истинных хозяев - тех, кого вы опрометчиво называете демонами.

- А кто же они, по-твоему?

- Боги. Настоящие Боги, а не этот ваш труп на троне, которому жирные клирики бьют поклоны по сто раз на дню, и который не может вознаградить их даже малой толикой той силы, что истинные Боги дают своим верным слугам.

- О какой силе ты говоришь? Ты псайкер?

- Конечно. Точнее, я не был им, пока Ашамат не одарила меня. После этого все было так просто. Вы, люди, так легко верите во все, стоит приложить лишь малую толику силы. Даже инквизиторы, как ты могла заметить, оказываются слепы и послушны, когда Богиня являет свой великий дар руками ее верного слуги.

Вопреки всему, после этих слов еретика, Ада испытала настоящее облегчение. Нет, она не совершила страшную ошибку, отдавшись культисту, а была под влиянием его псионических сил. Во всяком случае, ей будет не так стыдно держать ответ перед Императором, когда он спросит ее, как она так низко пала. А встреча, эта, видимо, произойдет весьма скоро. Ада ни на секунду не верила, что может пережить этот день.

Она открыла глаза и попыталась сфокусироваться на окружающем. Перед глазами все еще плыло, но зрение явно восстанавливалось. В какой-то момент Ада заметила ручейки черного дыма, вытекающие в приоткрытое окно автомобиля, попыталась проследить за их источником, но, когда она перевела взгляд в сторону передних сидений, дым уже рассеялся, так что она была не уверена, что он вообще ей не привиделся. Вместе с дымом ушла и пелена с глаз и Ада увидела все невероятно четко, цвета стали ярче и насыщенней, голоса молодежи из раздражающих стали веселыми и милыми. Она почувствовала непреодолимое желание поделиться радостью со всем миром и потому протянула бокал под разливаемое вино.

- Присоединюсь, пожалуй, к вам, господа и дамы! – с улыбкой сказала она.

- Отлично! А то уж мы думали, что вы задремали! – Барт первый раз улыбнулся без напряжения, глядя на нее, и ловко налил ей игристого – Ваше здоровье!

Компания поддержала его немудреный тост радостными криками. Они выпили, потом еще и еще. Ада включилась в разговор, рассказала пару забавных историй, случившихся с ней в пору ее обучения у Баллена, впрочем, без подробностей. Бросив взгляд на зеркало заднего вида, она вдруг увидела, что Штейг смотрит на нее со странным выражением лица. Неожиданно для самой себя, она вдруг поняла, что его взгляд ей приятен и немного смутилась, что у нее наверняка сбилась прическа. Подобные мысли не приходили ей в голову уже много лет, но их неожиданное появление совсем ее не удивило. В конце концов, она человек, и ничто человеческое ей не чуждо!

Когда автомобиль заехал на территорию особняка и остановился у входа, было уже совсем темно. Лес, окружающий особняк, стоял черной стеной, и только парадный вход был ярко освещен, искрясь ощущением нескончаемого праздника. Компания вышла из машины и направилась в холл, где уже был накрыт стол, уставленный бутылками и закусками. Штейг, передавший ключи прислуге, догнал Аду.

- Если вас интересует трофей, то егеря заберут тело и передадут вам голову чудовища. Сможете повесить у себя...

- К сожалению, господин Штейг, мне негде повесить голову твари. Жизнь инквизитора не располагает к организации домашнего очага. Да и после моего меча от головы осталось немного...

- Да, чувствую, не слишком сладка судьба инквизитора. Вечные расследования, бои, путешествия. Знаете, я, может быть, не хватаю звезд с небес, но во всяком случае, живу в доме моих предков, где до меня жили десятки поколений...

- У вас просто есть этот дом – Ада встретилась взглядом со Штейгом и вновь почувствовала исходящее от него душевное тепло – а у меня не было ничего. Все, что у меня есть, мне дала Святая Инквизиция. Мне просто некуда вернуться...

Они остановились у входа, Штейг взялся за ручку двери.

- Вы всегда желанная гостья в моем доме, госпожа Ллойд – сказал он тихо – если вам будет некуда вернуться, возвращайтесь сюда.

Ада не нашлась с ответом, а Штейг, не дождавшись его, потянул дверь на себя, пропуская Аду вперед.

В холле уже во всю набирало обороты застолье. Ада и Штейг зашли в тот момент, когда Барт, уже сильно пьяный, боролся с очередной бутылкой вина, и сразу попали в круговорот праздника. Аду усадили во главе стола, Штейг и Барт сели с двух сторон от нее, подливая вино и подкладывая ей еду. Барт потребовал от Штейга пить «штрафную», так как тот, по его мнению, манкировал своими обязанностями, пока вел машину. Штейг улыбнулся и встал, подняв бокал:

- Я хотел бы сказать тост! – Штейг постучал вилкой по бокалу, призывая к тишине – Спасибо! Я хочу поднять этот бокал за тех смелых мужчин и женщин, которые стоят на страже нашего спокойного сна, не щадя жизни, не зная усталости! Я хочу выпить из Имперскую гвардию, Космодесант, за Инквизицию и Арбитрес! Эти люди, зачастую лишенные всего, несут свой тяжкий крест, пока мы развлекаемся. Я хочу напомнить вам всем, кроме, конечно, госпожи Ллойд, что мы все живы благодаря им. Я хочу пожелать им больше спокойных дней и ночей и – Штейг внимательно посмотрел на Аду – чтобы им всегда было куда вернуться!

- Урааааа! – закричал Барт, вскакивая и разливая часть вина из бокала – За наших защитников!

Ада выпила до дна. Она не привыкла пить так много и в ее голове уже появился легкий шум, показывающий, что она уже прилично пьяна. Впрочем, данный факт ее не слишком беспокоил.

- Позвольте и мне ответить на этот прекрасный тост! – Ада встала и протянула бокал Барту, чтоб тот его наполнил – Я благодарю господина Штейга и хочу сказать следующее. Не только Гвардия, Инквизиция, Астартес и все остальные достойно несут службу Императору. Каждый гражданин Империума, от губернатора до простого работяги, своим честным трудом способствует Его величию. И да, прошу, прекратите это официальное «госпожа Ллойд»! Я прямо чувствую себя на судебном разбирательстве! Для вас, друзья, просто Ада!

Снова раздались овации и веселые крики. Ада выпила, вино приятно охладило горло. Она снова вслушалась в себя, со страхом ища боль, которая пряталась где-то в глубине, но не нашла 69

ее. На душе было тихо и, как-то светло. Ада поймала себя на мысли, что уже много лет не чувствовала себя так хорошо и умиротворенно.

- Раз уж мы так мило общаемся, думаю, Ада не будет сильно против, если мы немного отойдем от правил... - сказала Оливия и толкнула Барта в бок. Барт немного испуганно посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Аду и неуверенно достал из-за пазухи шкатулку. Шкатулка открылась и Ада увидела, что она наполовину заполнена белым порошком. Ее буквально пронзило какое-то щемящее чувство родом из молодости.

- Прошу тебя, Ада – Штейг положил руку на ее запястье – не суди нас строго. В конце концов, во всем Империуме аристократия балуется этим...

Пока Ада размышляла, Оливия быстро высыпала шепотку порошка на стол и, скрутив салфетку в трубочку, втянула порошок носом. За ней повторили действия Нита и Барт. Штейг улыбнулся Аде:

- Не хочешь?

- О нет! Я давно... Точнее, я не буду, нет – сбивчиво сказала Ада, хотя почувствовала, что какая-то непреодолимая сила тянет ее к шкатулке. Порошок живо напомнил ей «синий лед», который она употребляла в детстве и с которым с такими мучениями прощалась на борту корабля инквизиции.

- Да это ерунда! Просто немного прочищает мозги! – Оливия, глаза которой снова влажно заблестели, с пылом обратилась к Аде – поверь, от одного раза ничего не будет!

- И правда, Ада, когда еще мы увидимся? – тихо сказал Штейг, наклоняясь к ней – мне бы очень хотелось, чтобы ты запомнила этот вечер надолго...

Ада замотала отрицательно головой, придумывая, как вежливо отказаться, чтобы не обидеть таких хороших людей, но в следующую секунду почувствовала себя со свернутой в трубочку салфеткой в руке. Перед ней на столе лежала маленькая горка порошка, Ада зажмурилась, борясь сама с собой, но, где-то в глубине души, зная, что она уже сдалась. Она приложила трубочку к носу и втянула порошок в себя.

Наркотик льдом обжег ее нос, моментально разгоняя алкогольный туман. Мир вокруг снова обрел небывалую четкость, краски стали ярче, Ада почувствовала, что ее переполняет любовь ко всем окружающим и небывалая радость.

- Вот видишь, ничего страшного – снова улыбнулся Штейг – тебе хорошо?

- Очень! – Ада действительно чувствовала небывалое наслаждение просто от факта своего существования. Каждая клеточка ее тела источала волны удовольствия, заставляя сдерживаться, чтобы не застонать – Николас, что это такое было?

- О, это очень редкий и дорогой наркотик, называется «Благословение». Его, кстати, тоже привозила нам «Темная стрела» с Феррет Прайм.

Самым краем сознания Ада зацепилась за последнюю фразу Штейга, подумав, что-то здесь не сходится с его словами, что он не контролирует конкретные поставки и не следит за грузами, зафрактованных им кораблей. Но ей показалось настолько глупым подозревать в чем-то человека,

который столько для нее сделал, что она отбросила эту мысль. Как, впрочем, и ту, что ничего существенного Николас для нее не сделал.

Тем временем слуги внесли в холл репродуктор, из которого полилась медленная грустная музыка. Штейг протянул Аде руку, приглашая на танец. Они вышли на открытое пространство и закружились в медленном танце. Прикосновение рук молодого человека, казалось, обжигали Аду, она тонула в его глазах, совершенно теряя разум.

Продолжение вечера для Ады слилось в какой-то калейдоскоп отдельных фрагментов, как будто вырванных из кино кадров. Вот у нее в руке бокал игристого вина и она что-то гордо вещает перед восхищенными слушателями. Вот она снова нюхает белый порошок через свернутую салфетку. Вот Штейг обнимает ее и от его прикосновений плавится кожа под костюмом. Вот Нита и Оливия со смехом уводят шатающегося Барта куда-то наверх.

В какой-то момент Ада поняла, что совершенно потеряла ориентацию в пространстве и ее тело плывет по волнам розового тумана, мягко обволакивающего ее. Затем, в тумане появились руки, которые нежно подхватили ее и куда-то понесли. Ада пыталась собраться с мыслями, но это не получалось, мысли убегали, лентами скручивались в спирали и, извиваясь, ускользали от нее. Неожиданно, Ада почувствовала, что лежит на кровати. Сквозь туман проступило лицо Николаса, его глаза источали такую невероятную силу, что она даже не пыталась сопротивляться, когда его губы прикоснулись к ее губам.

Глава 7

Горячий сухой ветер жадно лизнул ее лицо, и Ада открыла глаза. Она снова стояла в той же пустыне, у основания железного креста, на горизонте также виднелись шпили улья, покосившиеся статуи также молча взирали на нее стершимися лицами. Но что-то все-таки неуловимо изменилось, Ада чувствовала это, но никак не могла уловить, что именно.

Ада обернулась и встретилась взглядом с шаманом с оленьими рогами. Он также был в длинном плаще с капюшоном, но теперь он держал в руках какой-то продолговатый сверток. От ног шамана кругами расходилась молодая робкая зелень, выглядевшая так неуместно в жаркой сухой пустыне. Аду удивило, что мелкая зелена травка и робкие фиолетовые головки цветов не качаются под пустынным суховеем, а живут как будто своей жизнью. Она даже заметила бабочку, перелетевшую с цветка на цветок и раскрывшую фиолетовые с красным крылья.

- Удивлена, да? – подал голос шаман – не ожидала увидеть здесь жизнь?

Ада еще раз огляделась. Трава быстро захватывала пространство, прорастая через песок и даже камни. Там, где она стояла, трава доходила уже почти до колен.

- Что это все значит? – Ада удивленно посмотрела на рогатого незнакомца – какая-то очередная иллюзия?

Тот не ответил, вместо этого сделав несколько шагов вперед и протянув ей сверток. Ада взяла его и увидела, что это маленький ребенок, месяцев шести отроду. Ребенок был завернут в фиолетовую ткань, на которой едва заметно мерцали какие-то нечестивые знаки. От него явно веяло силой.

- К-кто это? – голос изменил Аде, пока она всматривалась в лицо спящего младенца – это мой... моя...?

- Если ты спрашиваешь, твоя ли это дочь, то нет, ее мать – не ты.

- Тогда что все это значит – Ада подняла глаза на шамана – зачем ты принес ее сюда?

Шаман улыбнулся, пристально смотря на Аду. Она вдруг почувствовала легкую тянущую боль внизу живота, казалось, что-то внутри нее тянулось к ребенку.

- Как я уже сказал, ее мать – не ты. Но вы связаны, связаны куда сильнее, чем ты можешь себе даже представить.

- Тогда кто ее мать?

- Ты поймешь это сама, со временем. Кстати, ее зовут А’шам’аат.

При звуках этого чуждого человеческому слуху имени, ребенок зашевелился. Ада опустила глаза и всмотрелась в его лицо. Младенец тоже открыла глаза, что заставило Аду застыть в ужасе. Глаза ребенка были абсолютно черными, без зрачков, и манили окунуться в омут этого непроглядного мрака. Изо рта ребенка выскочил раздвоенный змеиный язык и снова убрался.

Ада с криком выронила ребенка. Упав на землю, он расплескался черной липкой тьмой, моментально охватившей ее сапоги. Ада попыталась вырваться, но тьма крепко держала ее ноги, поднимаясь все выше. Зелень вокруг преобразилась, трава уже не выглядела робкими ростками новой жизни, а скорее отвратительными зелеными щупальцами, которые тоже вцепились в ее ноги. Цветы вместо благоухания источали зловоние гноя и разлагающейся плоти. Тьма поднималась все выше по ее телу, сковывая движения и жадно хлюпая.

Ада в ужасе закричала, безуспешно пытаясь пошевелиться.

- Не сопротивляйся – с улыбкой сказал шаман – это совершенно бесполезно. А’шам’аат сильнее тебя.

Тьма между тем добралась до ее шеи, стиснув горло холодными объятиями, а затем хлынула в нос и рот, заливая легкие и разрывая гортань. Аду скрутил страшный спазм, земля и небо поменялись местами, и она почувствовала себя падающей в бесконечной черноте колодца, пронизывающего время и пространство на миллиарды световых лет. Вокруг нее метались красные всполохи, страшные рожи демонов сменяли друг друга в бесконечном хороводе. Перед ее глазами плыли картины женщин и мужчин со змеиными хвостами, слившихся в экстазе совокупления, демонов с проколотыми сосками, хлеставших шипастыми цепями людей, стонущих от непередаваемой муки и наслаждения, а затем все затопил грязный, отвратительный багровый свет, исходящий от неземной красоты женщины. Женщина была одета в фиолетовую тогу, и увешана драгоценными камнями, источающими это отвратительное свечение. Она протянула к Аде руку, и призывно улыбнулась, проведя языком по пухлым чувственным губам. Какая-то сила бросила Аду вперед, прямо в объятия женщины, которая впилась в ее губы долгим страстным поцелуем, дарящим неземное наслаждение. Ада почувствовала, как вытекают силы, высасываемые этим долгим поцелуем, и попыталась отстраниться. Женщина отпустила ее, слизывая ее кровь со своих губ.

- Меня зовут А’шам’аат и ты теперь в моей власти! – проговорила она, и все тело Ады отозвалось на этот невероятной силы зов, задрожав и потянувшись к А’шам’аат каждой клеточкой. Ада посмотрела вниз и увидела черную гнилую кровь, которая текла по внутренней стороне ее бедер, доходя почти до колен. Неожиданно, кровавые потеки обернулись столь же черными змеями, которые с яростным шипением впились зубами в ее плоть. Ада выгнулась дугой и закричала от непередаваемой боли. Тьма, окружающая ее, сжалась, втягиваясь в нее через все отверстия ее разрываемого болью тела, и Ада проснулась.

Она лежала на огромной кровати с балдахином, абсолютно голая. Во рту было сухо, как будто она съела весь песок из пустыни, преследующей ее в кошмарах. Боль, поселившаяся внизу живота и в голове, неумолимо терзала ее, принося страшные мучения. Болело все тело, протестуя против желания хозяйки вырваться из забытья.

Руки горели огнем, и Ада в ужасе посмотрела на них. Запястья охватывали красные полосы, свидетельствующие о том, что ее заковывали в наручники. Они висели над кроватью, охватывая цепью столб балдахина. Рядом с ними лежала плеть, при взгляде на которую, Ада почувствовала жжение исполосованной спины. Одежда ее была беспорядочно разбросана по комнате.

Рядом кто-то заворочался и глухо застонал во сне. Ада испуганно дернулась и увидела Николаса, также голого, лежащего рядом и тихо похрапывающего. На столике рядом с кроватью лежала пустая шкатулка из-под порошка и пара бокалов с остатками вина.

«Господи, что я наделала» - подумала Ада, с ужасом вспоминая фрагменты вчерашнего вечера. От этих воспоминаний ее сжигал стыд, сравнимый по причиняемым страданиям с болью в животе. «Нужно бежать» - проскочила паническая мысль.

Ада тихо встала, не удержавшись и допив вино из бокалов, чтобы хотя бы немного унять жажду, терзающую горло. Кажется, последний раз она так плохо себя чувствовала, когда переносила ломку в корабле Баллена. Баллен! Если он узнает, ей конец! Стыд снова охватил ее с новой силой. Нужно бежать! Шатаясь, Ада быстро собрала вещи и выскочила из комнаты. Жутко хотелось принять душ, чтобы хоть как-то смыть грязь, которая плотно налипла на ее душу.

К счастью, ее оружие было внизу. Кое-как одевшись, Ада нацепила на себя меч и пистолет и почувствовала себя немного лучше. Привычная тяжесть оружия давала какую-то уверенность. В холле ее встретил дворецкий, ничем не выдав своего отношения к женщинам, остающимся у его хозяина до утра. Кажется, он привык к подобному.

- Господин Штейг распорядился подготовить для Вас машину. Она во дворе. Если Вам нужен водитель...

- Нет, ничего не нужно – быстро сказала Ада, забирая ключи у дворецкого – машина будет на главной площади.

Ада успела отъехать от особняка метров на 500, прежде чем была вынуждена остановиться, потому что тошнота и боль стали просто невыносимы. Ада резко затормозила, на ходу раскрывая дверь, и бросилась на обочину. Ее добрые пять минут выворачивало наизнанку в придорожных кустах, прежде чем она смогла продолжить путь. Стало даже немного лучше, только боль внизу живота все нарастала, становясь совсем невыносимой.

В гостиницу Ада приехала сильно позже полудня, бросив машину во дворе. Зайдя в номер, она сразу открыла дорожную аптечку, обработав запястья, и плечо. Принятая двойная доза обезболивающего, несколько улучшила ее состояние, но принесла изматывающую все тело слабость. Ада решила немного подремать. В конце концов, до окончания работы Илнина оставалось еще несколько часов, а делать ей было совершенно нечего. Не было сомнений, что Штейг невиновен, а значит, единственной ниточкой, ведущей к культу, был Илнин. Впрочем, Ада была не уверена, что ее подозрения обоснованы. В конце концов, никаких прямых улик, указывающих на ересь, у нее не было, а все, чем она располагала, это не более чем догадки. Подумав это, она сама поразилась тому, что столько усилий приложила, для разгадывания несуществующей загадки. Может быть, и не было смысла шпионить сейчас за Илнином, а просто пойти к телепатам, передать сообщение Баллену, что ее подозрения не подтвердились, и спокойно отправить на Эстиос Прайм...

Ада вздрогнула от ужаса, поняв, что эти мысли были совершенно чужими, принесенными ей извне. Демоны во снах, нападения, отчет инквизитора, все просто кричало о том, что на планете что-то не так, что нужно действовать, чтобы остановить распространение заразы! Да, Николас, может быть и невиновен, но это не отменяет того, что расследование должно продолжаться! Она подошла слишком близко к разгадке, чтобы сдаться и отступить. Если бы не ее плохое самочувствие...

Она быстро разделась, морщась от боли в животе и исполосованной спине и легла на кровать, тут же забывшись тревожным сном. Демоны оставили ее в покое, но вместо этого ей снился Штейг, нежно улыбающийся, с горящими страстью глазами. Ада во сне чувствовала его поцелуи на своем теле, которые жгли ее подобно раскаленным углям, чувствовала жесткую холодную сталь наручников и удары плети, причиняющие запредельные боль и наслаждение одновременно. Проснулась Ада уже затемно во влажной от пота кровати, с трудом выдернув себя из сладострастных объятий сна.

Нужно было собраться и ехать в промзону. Ада достала меч и почистила клинок от уже засохшей крови болотного дракона. Затем разобрала пистолет и тоже почистила и смазала его. Из дорожной сумки появились патроны, которыми инквизитор набила одну опустевшую обойму и вставила ее в паз на кобуре. Затем она достала до сих пор лежащий на дне сумки небольшой нож с ножнами, которые крепились к запястью. Морщась от боли в поврежденной руке, она прикрепила ножны и убрала клинок. Теперь рукоять ножа чуть-чуть не доставала до кисти, что позволяло быстро выдернуть его левой рукой или, немного постаравшись, правой.

Боль в животе не отступала, и Ада приняла еще одну порцию обезболивающего, что должно было дать временное облегчение. Она никак не могла понять, что же с ней происходит, но дала себе зарок обратиться к врачу сразу же, как только ее миссия на планете будет окончена. Часы на стене показывали 9 вечера, пора было ехать к входу в промозону, встречать Илнина.

Ада спустилась по лестнице, и собралась уже выйти, когда была перехвачена дежурным администратором.

- Госпожа Ллойд, вам звонил господин Штейг. Очень просил с ним связаться, даже оставил номер.

- Давайте – Ада переборола внутренне волнение и, взяв бумагу с номером, прошла в одну из кабинок с вокс-аппаратами. Набрав номер, она послушала гудки и, наконец, дождалась ответа. Трубку взял кто-то из слуг.

- Поместье Штейгов слушает.

- Это Ада Ллойд, прошу к телефону господина Николаса Штейга – Ада постаралась, чтобы голос не выдал ее волнение.

- Одну минуту, госпожа Ллойд – дворецкий положил трубку, и воцарилась тишина.

- Ада! – голос Штейга был немного взволнованным – ты так быстро убежала с утра, я не успел попрощаться! Как ты?

- Все в порядке – Ада уже успела пожалеть, что перезвонила, поэтому голос ее прозвучал более холодно, чем следовало – я в гостинице, все хорошо.

- Ты приедешь сегодня? Я хотел бы увидеть тебя еще раз – голос Штейга стал нежным, и Ада почувствовала, что готова ответить согласием, забыв о Илнине и ее расследовании.

- Прости, Николас, ты помнишь, что мне нужно работать. Обещаю позвонить после.

- Очень жаль – Николас явно был расстроен – как твое самочувствие?

- Я же сказала, что все хорошо – Неожиданно приступ боли внизу живота снова скрутил ее, и Ада еле-еле сдержалась, чтобы не застонать – все правда хорошо.

- Послушай... - Николас замялся – я хотел сказать... По поводу вчерашнего... Я чувствую некоторую вину за произошедшее. Меньше всего мне бы хотелось, чтобы ты держала на меня зло. Поверь, я... Я очень скучаю по тебе. Прошу, приезжай после того, как закончишь свои дела. Я попросил не возвращать машину, так что можешь воспользоваться ей.

- Спасибо. Я позвоню, как освобожусь. А теперь, прости, надо бежать – Ада положила трубку.

Она вышла из гостиницы и покинула круг света, отвоеванный у тьмы лампой у входа. До машины, брошенной на площади, было не более 500 метров, но Ада решила срезать через задворки старого многоквартирного дома.

Двор был пустынным, редкие фонари отбрасывали тусклый свет на стены и мостовую. Ада быстро пересекла площадку двора и собиралась уже повернуть в арку, которая вела на главную площадь, когда ее окликнули резким командным голосом:

- Госпожа Ллойд?

Ада остановилась и обернулась. Из тени вышли двое в полицейской форме с карабинами в руках. Один из них был явно старше, как по возрасту, так и по званию, второй же был совсем молод и проявлял некоторое беспокойство

- Так вы – Ллойд? – перестроил старший. - Да, я. Чем могу помочь?

- Согласно постановлению начальника полиции города, вы задержаны по подозрению в убийстве – старший начал монотонно зачитывать привычные фразы – вы можете хранить молчание...

Ада внимательно посмотрела на полицейских. В их облике было что-то странное, неестественное, как будто они были пьяны или «под кайфом». Ее смутила смятая форма, бегающий взгляд младшего и некоторая неуверенность старшего. Что-то было не так.

- Я не подсудна полиции мира, в котором работаю – Ада продемонстрировала инсигнию – идите по своим делам.

- По нашей информации вы исполняете обязанности инквизитора только в рамках одного расследования, и вы за них вышли – старший полицейский говорил строго, уверенный в своих словах – пройдемте.

- Мои полномочия расширены до инквизиторских и полностью попадают под мандат! – Ада показала бумагу, переданную Астра Телепатика – еще раз повторяю: я исполняю задание, и вы мне мешаете!

Старший полицейский посмотрел протянутую бумагу и замялся, младший же все более проявлял признаки нетерпения. Он облизнул губы, плотоядно пробежав взглядом по фигуре Ады и, наконец решившись, подался вперед.

- Что ты с ней церемонишься?! Ее бумажка ничего не значит, сейчас мы...

Что собирался сделать полицейский, Ада не стала дослушивать. Привычным движением выхватив меч из ножен, она рубанула снизу вверх, уже во время полета клинка нажимая на рычажок включения. Острые зубья вгрызлись в плоть, разрывая тело молодого парня на части. Старший полицейский отпрянул, пытаясь вскинуть винтовку, но безнадежно опаздывал. Ада рубанула обратным движением по карабину, сбивая прицел, зубья меча высекли искры из стального ствола оружия, вырывая его из рук мужчины. Ада резко подалась вперед, толкая меч перед собой и видя, как сталь вгрызается в тело второго полицейского. Раздался короткий крик, тут же захлебнувшийся, когда зубья намотали на меч внутренности несчастного. Кровь обильно побежала по рукояти, Ада еле-еле сдержалась, чтобы не слизнуть ее.

- Ублюдки! – выплюнула она, занося ревущий меч над распростертыми телами – еще вздумали стоять у меня на пути! У меня, твари!!!

Меч легко вошел в плоть, разрывая ее яростно вращающимися зубьями. Кровь и ошметки мяса летели во все стороны, забрызгав все вокруг. Ада испытывала какое-то сумасшедшее наслаждение, погрузив разум в безумие мясницкой работы. Остановилась она лишь тогда, когда от тел не осталось ни одной целой части.

Оглядевшись, и поняв, что никто не видел их короткой схватки, Ада убрала меч в ножны и, быстро пробежав арку, вышла к машине, стараясь сдержать выпрыгивающее из груди сердце. Площадь была пустынна, только в дальней ее части вдоль стены шла смеющаяся парочка.

- Они тебя видели, их нужно убить! – прорычал голос, идущий из самых потаенных глубин сознания – нельзя отпускать их!