Успеваемость при этом была хорошая. Я учился на инженера и отлично знал математику и физику, так что первый курс должен был закрыть на изи. Даже такие сложные и нужные будущему инженеру предметы, как история философии, я кое-как сдал. Затык оказался в самом нелюбимом предмете — химии. У преподши была очень странная негативная реакция на меня, но я не понимал, в чем провинился. По уровню знаний я был примерно как все — не понимал нихуя. Вел себя тоже как все, особо не выделялся. За неделю до зачета она четко дала понять, что половина группы получит автомат, оставшиеся немного пострадают, а я получу автохуй. В итоге я был отчислен, потому что не сдал всего один зачет, хотя по всем экзаменам стояли автоматы, а знаете где еще автоматы, а также самолеты и танки — в Вартандер! (и в армии)

Однако, пошел я не в армию, ибо был еще пиздюк (в школу загремел в 5, даже пожить не дали волки позорные), а работать на стройку в Серпухов. Если кто знает ТЦ Корстон — он построен на немножко на моей крови и трижды проклят. Работал я там разнорабочим, выполнял всякие тупые поручения между часовыми перекурами и чаепитиями в подсобке.

Одним морозным утром нас с товарищем (хотя какой он после этого товарищ) отправили откапывать из-под льда силовой кабель. Тактику мы выбрали пиздецки безопасную: один долбит ломом, второй в промежутках между ударами разгребает лед руками, чтобы видеть кабель и случайно не повредить его. У каждого по две пары перчаток, куча теплой одежды, еще и ебаные каски, которые притупляют ловкость, внимательность и как оказалось сообразительность. Работаем.

Я долбил нормально: с паузами, выбирал место удара, все спокойно и размеренно, чтобы не повредить кабель или не дай бог товарища. Потом настала очередь напарника: он долбит, я разгребаю лед, долбит, разгребаю… уже виднеется кабель. Напарник хуярит, будто клад нашел. В какой-то момент кусков льда стало много и я за один взмах не убрал все и конечно я крикнул “СТОЙ!” и потянулся быстро смахнуть рукой остатки. Этот ебанат не затормозил ни на долю секунды. Вообще без колебаний ебнул ломом, будто изначально планировал выбить страйк из моих пальцев.

И почти выбил. Он попал по безымянному пальцу на левой руке. Сначала я охуел от боли. Потом боль сразу исчезла, когда я увидел, как через перчатки ебашит кровь. Я смотрю на руку и мне пиздец как не хочется снимать перчатку, потому что я чувствую, что там уже чебупели вместо пальцев. Все же снимаю и охуеваю еще больше: фаланга безымянного пальца висит на кусочке кожи. Собираю палец обратно и бегу в каптерку к Александру Александровичу.

Прораб у нас был довольно молодой, но очень умный, статный и строгий. Мало кто позволял себе называть его Сан Саныч, в основном это были какие-то инженеры, архитекторы или его начальники. Для всех остальных он Александр Александрович, да еще и со всякими здравствуйте, пожалуйста, спасибо, покорно прошу. После утренней планерки, где он порвал какие-то чертежи, дал пиздюлей бригадирам и строителям, он остался в своем вагончике заниматься своими прорабскими делами.

Я забегаю к Александру Александровичу, который в это время достает из тумбочки какую-то кипу бумаг, не могу выдавить из себя ни звука и просто пинаю его два раза по жопе и ору “Саняяяя! Саняяяя! У меня ЭЭ А бля вот палец че делать?!”

Саня в ахуе, я в ахуе, в дверях стоит мой напарник и блять закуривает сигарету! А че нет — у нас же перерыв. Румяные щеки прораба исчезли моментально, он бросил кипу бумаг мне в ноги и полез за аптечкой. Я залил кровью пол, бумаги, прораба, чью-то одежду, себя, но Александр Александрович быстро замотал мне палец, вызвал рабочий автобус и повез меня в Протвино в травмпункт.

Я сам из Протвино и город этот меньше Серпухова раза в 3-4 и находится на расстоянии 20 км от него. Из всех разумных решений (отвезти в травму в Серпухове, взять машину и доехать на ней, поймать попутку или такси) прораб почему-то выбрал самый долгий и мучительный. Мы плелись до протвинского травмпункта на ПАЗике вечность, Сан Саныч по дороге записал, как произошла травма, успокоил меня, выгрузил в травмпункт и укатил в закат.

Травмпункт находится в 1,5 километрах от больницы. В травме молодая медсестра сделала перевязку и успокоила своей историей про палец. “ Ты не переживай, все нормально. Моя собака-боксер откусила половину среднего пальца моему парню. У него прям вот на жилках палец висел. И ничего страшного, прооперировали. Сначала с напалечником ходил и стеснялся, а сейчас без него — ну нет и нет полпальца, он даже не парится”.

Прошло часа два или три. Из травмы меня повезли на скорой в больницу и отправили там на рентген. Прихожу я к кабинету — там очередь из трех местных больничных бабок в цветастых халатах. “За мной будете” — говорит одна из них, которой жить осталось два понедельника, поэтому проебывать свое время в очередях она не намерена. Я пытаюсь объяснить, что у меня серьезная вавка и вообще пиздец, но оказывается всем похуй и 15-20 минут роли мне не сыграют.

Просидел очередь, чуть не отпиздил еще одну бабку, которая вперед меня хотела пролезть, сделал рентген. После него меня сразу отправили в операционную. Ассистенты уложили на стол, подготовили к операции, заходит хирург.

— Ну что у нас тут, Оооо, Ага, Ага, ну по вторую фалангу готовьте, придется отрезать.

— Как отрезать, мне пальцы нужны, нельзя!

— Молодой человек, смотрите, у вас все раздроблено, и тем более “куча медицинских терминов и обоснований”, поэтому придется резать. Если сейчас просто зашить, то через 1-2 дня хуе-мое пойдет загноение и придется ампутировать уже не две фаланги, а весь палец не дай бог.

— Уаааа, не хнык хнык уаааа не надо ну пожалуйстааааа!

И тут невидимая рука помощи моей мамы меняет всю ситуацию целиком. К нам заходит рентгенолог:

— Слушайте, я тут мальчику снимок делала, а вот он — это сын учительницы, моей хорошей знакомой. Что там как?

— Резать надо — там все раздробило.

— Давайте как-нибудь поможем, соберем, парень молодой, срастется все.

— Да тут фарш из костей, загноение, ампутация, ампутация, смерть!

— Ну давайте, на снимке вроде не все так плохо, знакомые все же.

— Лаааадно, попробуем.

Собрали мне палец, зашили и положили в больницу. Сказали, что на следующий день в это же время будет перевязка или скорее всего ампуташки. На следующий день хирург осмотрел палец: “Странно, еще живой. Ну значит завтра ампуташки”. Еще через день: “Хм, и еще живой, ну завтра точно загниет”. На третий день “Нихуя себе, палец приживется кажись. Ну повезло тебе”.

Пролежал я в больнице примерно дней 5-6. У меня началась аллергия на антибиотики, подскочила температура до 40 и меня исключили из больницы. Дома все наладилось, палец зажил через месяц, а через год восстановилась чувствительность. Ноготь правда немного кривой, но я не парюсь — у кого-то вообще полпальца нет.

Выглядит сейчас неплохо, но отрублено было все по красной линии, а кусок пальца висел на остатке кожи. Берегите себя, всех обнял.