Перья и кисти: MLP творчество

Итак, я хотел бы реально попросить вашей помощи в некоторых аспектах. Первый - Перспектива, может кто посоветовать как с ней правильно работать, может кто знает пару приемов..Второй - это как можно придать объем и скажем так, вздохнуть жизнь в них, заранее спасибо за ваши ответы

P.S. работа выполнена для @TyolnVsRooden

На самом деле, я не хотел выкладывать этот рассказ частями, но иначе, боюсь, я никогда не закончу его редактуру, а так будет стимул...надеюсь:)

Ссылка на гугл документы для удобства:

https://docs.google.com/document/d/1mB_c8EyUVnvuZwbIWtO4X5qN...

______

Первой остановкой на пути из Города на Озере в Кантерлот для осла по имени Семми и пегаса по прозвищу Лётчик стал Город Дождей. Место странное и полностью отвечающее своему названию, оно, вместо того чтобы укрыть путников от непогоды, разыгравшейся в стороне, на большом южном тракте, встретило их ещё более сильным дождем и особенно неприятным порывистым ветром. Благо на входе в город у самой дороги, которая уже поросла травой — так мало путешественников пользовалось ей последнее время — услужливо стояла таверна, изображая из себя некий форпост и ворота этих краев. Укрывшись в её теплых стенах, сидя за барной стойкой и будучи единственными гостями заведения, друзья вели неспешный разговор с его хозяином, которому, по всей видимости, было довольно скучно и ничего не мешало перекинуться словечком-другим.

За барной стойкой стоял гиппогриф — наполовину пони, наполовину грифон, существо настолько редкое, что ни Семми, ни Летчик, никогда особо не путешествовавшие никуда до сегодняшнего дня, не только не видели никого на него похожего, но даже не знали о существовании такого племени. Поэтому неудивительно, что в начале весь разговор шёл вокруг персоны хозяина, но вскоре, к его облегчению, тема сменилась и друзья стали интересоваться местом, в которое их занесло.

— А почему Город Дождей? — долгая дорога, усталость, а также же две выпитых и одна недопитая наполовину кружка эля служили Лётчику отличным оправданием невежественных и даже немного глупых вопросов.

— А почему Город на Озере? — флегматично поинтересовался гиппогриф, ловко протирая очередной высокий стакан своими когтистыми лапами.

— Ну, наш городок стоит на озере, — ответы пегаса были немногим лучше вопросов, впрочем, он не сильно переживал по этому поводу и, уверенно глядя на собеседника, сделал очередной большой глоток пенного напитка.

— А у нас идут дожди, — всё так же спокойно констатировал особенности местной погоды гиппогриф и перевел взгляд на осла, который молча сидел, уставившись в пустую кружку. — Ещё налить?

Семми кивнул и его личное, хоть и казенное, орудие пьянки было вновь готово к бою.

— Прям постоянно? — не унимался Лётчик.

— Нет, не постоянно, — хозяин вдруг стал более заинтересованным, то ли напор пегаса пробил его защиту, то ли тема стала ему интереснее или даже важнее, — но когда в город приходят гости, с неба всегда льёт, как из ведра. И пегасы ничего не могут с этим поделать. Побывавшие у нас, собственно, и дали городу такое название, а оно взяло да прижилось.

— Как интересно, — заключил Лётчик.

— Да не особо на самом деле, — Гиппогриф развел лапами, — только вот переждать дождь вам здесь не удастся, да и задерживаться не стоит — дождь и так слишком частый гость в наших краях и давать ему лишний повод задержаться совсем не стоит.

— Вы нас гоните? — Семми удивился столь неделовой позиции того, чей интерес к битсам должен быть одним из первоочередных.

— В ночь, конечно же, нет. Да и вообще не гоню, но, — гиппогриф поднял лапу с одним оттопыренным когтем, — акцентируя особое внимание друзей на своих словах, — каждый следующий день постоя у меня в таверне будет стоить дороже предыдущего.

— Очень гостеприимно с вашей стороны, — Семми неопределенно фыркнул.

— Гостеприимства у меня не отнять, как и умения вести дела. Проводить вас до комнаты?

— Пожалуй, да, — переглянувшись, согласились гости.

Допив эль, осел с пегасом проследовали за гиппогрифом на второй этаж и, зайдя в предложенную комнату, расположились на в меру неудобных и потрепанных жизнью кроватях. Семми смотрел в окно, на капли дождя, что стекали по стеклу. Летчик же что-то записывал в свой походный дневник.

— Интересно, как такое может быть, чтобы пегасы не могли справиться с погодой? — нарушил тишину Лётчик. — И почему дожди льют всегда, когда в город приходят неместные?

— Ты у меня спрашиваешь? Я лишь вожу воду, делать её — это целиком ваша задача, — не отвлекаясь от окна сказал Семми. — А ты больше слушай россказни хозяев таверн. Следующий раз нам про призрака расскажут или про пониоборотня, а ты поверишь и купишь услужливо предложенные им амулеты и глефу с серебряным наконечником.

— Во первых перестань быть собой хоть на минутку и не ворчи, — услышав столь наглое предложение от товарища Семми вновь фыркнул, но громче, чем внизу и ехиднее, — Во-вторых пегасы пользуются пиками, глефы же подходят разве что для пижонов-единорогов, возомнивших, что они могут быть не хуже в бою чем наше племя. В-третьих ни призраков, ни пониоборотней не существует, а дождь вон он прямо за окном. А в-четвертых, я просто хотел с умным пони посоветоваться, а тут ты вмешался в мой монолог. Впрочем. Хоть ты и осел, доля истины в твоих словах есть.

— Ага, только ты не можешь знать, что дождь будет идти здесь месяц или год, если мы вдруг решим не уезжать. Так что всё это сказки одного порядка. И чтобы ты знал, ослы вообще глупостей не говорят, — прижав к голове длинные уши сильнее обычного, проворчал Семми.

— Поэтому и молчите всю дорогу?

— Да нет, — серьезно и спокойно, не отреагировав на пегасью колкость, ответил осел, — страшно просто.

— Чего страшно? — удивился Лётчик.

— Что поход в который мы решили отправиться ничего не принесет. Или принесет, но разочарования, или что еще похуже. Страшно, что мечта не исполнится, что вот встретишься ты с чудом, а оно окажется обыденностью. Такой же ровно, как и вся жизнь до этого. Та, что без чудес была.

— Представь, что мы просто путешествуем, чтобы посмотреть новые места. Тем более, что оно так и есть на самом деле.

— Вот об этом я и говорю, — подытожил ослик и замолчал.

Пегас тоже решил не продолжать разговор и дать товарищу ночь на отдых — не сказать, что он понимал своего друга, хотел понять или в чем-то разделял его страхи — нет, но ему, как хорошему другу, хотелось, чтобы осел не маялся глупыми мыслями и не изводил себя пустяками. Вот только слов, чтобы воплотить столь простые желания в жизнь, у Лётчика больше не нашлось, и он решил довериться старой поговорке, что утро, мол, разумнее вечера. Семми же лишь с новыми силами и еще большим упорством стал вглядываться в окно, в котором не было ничего, кроме ночной тьмы. Фонарь, что висел над входом в таверну, находился далеко от гостевых комнат и его света оказалось недостаточно, чтобы разогнать её.

Через какое-то время Лётчик перестал шуршать пером по бумаге и, немного поворочавшись, заснул. А вскоре еще и несильно засопел. К Семми же сон не спешил, ослик хоть и закрывал периодически глаза в надежде приманить сновидения, всё равно не чувствовал даже их тени и продолжал смотреть в окно. И вот, спустя неопределенно долгое время, когда реальность стала расплываться, смешиваясь с неожиданно появляющимися на поверхности разума воспоминаниями о старых ошибках и робкими надеждами о будущем, в стекло, которое было для ослика неким якорем, что-то ударило. Звук был еле слышным и даже, поначалу, показавшимся Семми пришельцем из обители грез. Но вскоре удар повторился, возвращая осла в сознание.

— Ты слышал? — спросил Семми не оборачиваясь к пегасу.

Ответом ему было все тоже сопение.

После третьего удара ослик встал на свою кровать, чтобы выглянуть на улицу и рассмотреть возможную причину стука по стеклу. Внимательно вглядываясь в темноту, он испытывал странные чувства: сердце как будто сжалось, мышцы были напряжены, а из головы исчезли все мысли. Работали, казалось, только инстинкты — Семми боялся. Боялся увидеть в ночи монстра, что только и ждет, чтобы схватить глупого пони, или осла, что рискнул ответить на зов в неурочный час. Он вдруг понял, что пока не поздно от окна надо отойти, ведь, если ты не увидел монстра, еще есть шанс спастись. Шанс, которого тут же не станет, если чудовище почувствует, что его заметили, или, что гораздо ужаснее, встретится взглядом со своей жертвой. Никто в Эквестрии не знает о существовании монстров, ведь их слишком мало, а их еда слишком специфична, чтобы были свидетели, способные рассказать о встрече с ними.

И когда чувство страха уже было согнало Семми с кровати, чтобы заставить его провести остаток ночи под ней, рядом с навесом у входа в таверну, прямо под светом фонаря, показался неизвестный силуэт, который совсем не был похож на монстра. Поняв, что его заметили, силуэт сделал приглашающий жест. А ослик, немного успокоившись и обдумав ситуацию, всё же решил принять приглашение, хоть и понимал, что в этом городе некому было его звать.

Пробравшись мимо спящего пегаса и пытаясь неслышно миновать расстояние, отделяющее их номер от выхода из таверны, Семми пытался вернуть себе присущий ему здоровый скепсис и в самых ярких выражениях отчитывал себя за глупые страхи перед монстрами — ему было неловко из-за пережитой паники, особенно после собственных насмешек про пониоборотней. Поэтому к двери, ведущей на встречу с незнакомцу, Семми подошёл, хоть и покрасневший от стыда, но уверенный в безопасности жителей Эквестрии перед обычной ночью.

“Никто не причинит мне вреда под светом луны Селестии”, — думал он выходя на улицу, встретившую его ожидаемым дождем и запахами мокрой земли и травы. Где-то на грани сознания Семми вдруг отметил, что пройдя эту условную в общем-то границу, он из хозяина ситуации, превратился в её игрушку и теперь судьба управляет им, а не наоборот. Впрочем, поминуя о только что прошедшем стыде, он откинул и эту странную мысль.

Под навесом его ждала маленькая земнопони, которая судя по виду, либо только-только вышла из детского возраста, либо готовилась это сделать в самое ближайшее время. Кобылка с любопытством смотрела на Семми, чуть склонив голову вперед и часто хлопая ресницами. Ослик ожидал, что хозяин силуэта будет выглядеть несколько иначе и даже огляделся в поисках претендентов на эту роль, но их не нашлось.

— Привет, — голос пони не оставлял сомнений в том, что она была еще жеребенком.

— Привет, — Семми был очень удивлен чужеродностью своего визами обстановке и времени встречи, — это ты, эм, звала меня?

Ослик, чувствуя нелепость ситуации, ещё раз внимательно посмотрел по сторонам, но улицы были пусты и даже в окнах нигде уже не горел свет. Кажется, все в городе спали, кроме него и этой маленькой кобылки, и никто кроме неё не мог быть ответственным за стук в окно.

— Да, это я. Кидала камешки в окно. Простите если разбудила, кстати. На самом деле я пыталась кидать несильно, чтобы не потревожить, ну, вас, если бы вы уже спали, — кобылка говорила неуверенно, местами запинаясь и периодически пыталась рыть одним копытцем землю, а тот факт, что её шерсть была абсолютно сухой, недвусмысленно намекал то, что она лжет. — Я ведь не потревожила, вы не злитесь?

Значит был кто-то еще? Ведь Семми точно видел, что силуэт не был прикрыт навесом, да и попасть отсюда в их окно было практически невозможно.

— Нет, совсем не разбудила и не рассердила, — ослик решил умолчать о том, что она его напугала и не задавать до поры неудобных вопросов.

— О, это здорово! — в одночасье маленькая пони оживилась и стала увереннее. — В нашем краю гости сейчас такая редкость, что не хотелось бы портить им, то есть вам, впечатление от ночевки. Вы ведь пришли с юга? Хотя зачем я спрашиваю, ведь видела, что с юга. Немногие пользуются этой дорогой, в основном, все предпочитают другую, более новую, вымощенную камнем.

— Да, если честно, мы бы тоже пошли по ней, но ливень, что был виден впереди, заставил свернуть. Забавно получилось: пытаясь переждать один случайный дождь, остановиться в целом городе дождей, — ослик улыбнулся сложившейся ситуации. — А как ты нас увидела, из окна таверны?

Семми решил, что кобылка вполне могла остановиться под одной с ними крышей, с родителями и братом, или сестрой, более меткой, не боящейся промокнуть, но стесняющейся незнакомых взрослых. Это бы многое объяснило: озорные жеребята не смогли уснуть и решили разыграть товарищей по несчастью, прикинувшись местными.

— И правда забавно и ещё очень удачно, — пони хихикнула, а затем стала слишком серьёзной, а произносимые ею слова начали контрастировать с её голосом и внешнем видом. — А живу я не здесь, если вы про это спрашиваете. И бываю тут совсем нечасто. Не чаще, чем в городе появляется надежда. В этот раз её принесли вы.

— О чем ты? — ослик стал терять смысл происходящего.

— О путниках, гостях, тех единственных, кто заходит в эти двери, — кобылка кивком указала на дверь, что была позади ослика.

— Брось, вы же тоже в таверне остановились, — Семми решил вывести понечку на чистую воду.

— Мы? — пони не по-детски улыбнулась, приподняв при этом одну бровь.

— Ты, родители и кто-то, кто кидал в окно камни.

— Но я тут совсем одна, а родители давно живут без своих жеребят.

— И кто тогда кидал камни в окно?

— Я же сказала, что это была я.

— Но как же дождь? Ты совсем не промокла.

— Нет никакого дождя.

Дождь очень даже был, Семми видел его и ни на минуту не сомневался в его реальности, но абсурдность ситуации толкнула его на странный поступок: он вышел из под навеса, где практически сразу промок под струями холодной воды.

— Очень смешно, — сказал он, вернувшись обратно, но там уже никого не было.

— Эй! — крикнул ослик.

Постояв немного и услышав в ответ лишь звуки дождя, он крикнул еще раз. Погромче, а затем еще громче. В итоге на его крик из таверны вышел Лётчик.

— Ты чего тут делаешь и зачем кричишь? — сквозь сонливость недовольно поинтересовался пегас.

— Ты внутри не видел маленькую кобылку? — вопросом на вопрос ответил Семми.

— Какую еще кобылку? Нет там никого кроме нас да хозяина. Непопулярное туристическое направление, знаешь ли.

— Небольшую, почти подростка, но еще не совсем, — не унимался осёл.

— Тебе приснилось что-то не то? Какого еще “подростка, но еще не совсем”? Что ты тут делаешь, спрашиваю.

— Когда ты заснул, по стеклу стало что-то стучать, в итоге я решился выйти посмотреть в чём дело. А тут был жеребёнок, ей тут неоткуда было взяться, только если из таверны.

— Когда я заснул, ты храпел уже с полчаса, наверное, — Лётчик зевнул, — Говорю же, приснилось тебе что-то.

— Да нет же, — пытался настаивать на своем Семми.

— Всё, пошли с улицы, а то холодно, — но Лётчик не хотел его слушать, — и если ты продолжишь бегать под дождём в поисках маленьких кобылок, нам придется покупать не амулеты и глефы, а колесики, чтобы катать твою разбитую артритом тушу.

После недолгого и пустого спора они зашли внутрь, ослик всё говорил про, выманившую его из комнаты и скрывшуюся потом, понечку, а пегас подталкивал его в направлении комнаты. Уснули они в итоге быстро. Лётчик снился обрыв и бескрайняя долина под голубым небом, уходящая куда-то в бесконечность. Семми же в своих сновидениях бродил по какому-то гроту, мокрому до отвращения — выспаться ему вряд ли получится. Как и хозяину таверны. Вот только не из-за кошмаров, а гостей и необходимости сообщить о них кое-кому.

Дождавшись пока осел и пегас уснут, гиппогриф тихонько вышел из таверны.

А с утра они встретились за завтраком. Лётчик, доедая довольно неплохой на вкус овес, прикидывал сколько понадобиться битсов, чтобы расплатиться за ночевку, еду, питьё и при этом не обидеть хозяина таверны. Гиппогриф принес за столик, который друзья выбрали среди десятка одинаковых пустых столов, кувшин с утренним чаем, пахнущем ромашками, и пару пустых чашек. А Семми решил воспользоваться данной ситуацией и без лишних предисловий задал вопрос, заставивший пегаса посмотреть на него странно и недовольно:

— А в вашем городе часто бывают гости?

— Не очень.

Семми не был экспертом во многих вопросах, что касались отношений и всяких манер, но за годы работы, требующейся общения с самыми разными пони и непони, он уяснил, что некоторые из них взглядом могут сказать куда больше, чем словами, и частенько замечал в глазах говорящих с собой и усталость, и легкое раздражение, и, бывало даже, неприязнь, хоть и очень не часто. Поэтому мастерство в подобном общении, проявленное хозяина таверны, ослик смог оценить в полной мере: глаза гиппогрифа были холодными, как дальнее северное море и такими же темно-синими при этом, они требовали не задавать глупых вопросов, а еще лучше побыстрее закончить с трапезой и удалиться. Но порою ослы бывают упрямы. Тем более, когда видят такие разительные перемены произошедшие всего за одну ночь.

— И при этом у вас тут целая таверна, — ослик издал звук, похожий на усмешку впополам с “йа-а”.

— Она была построена для местных, — гиппогриф прищурился.

— Почему же она пустует? — Семми театрально обвел взглядом помещение, пытаясь найти хоть кого-то кроме них троих.

— Теперь у них есть другое место для совместного времяпрепровождения, — казалось, гиппогриф хотел раздраженно плюнуть на пол, но передумал.

— Какое же?

— А вот это абсолютно не ваше дело, — гаркнул хозяин таверны.

От неожиданности у Лётчика дрогнула рука и башенка из битсов, которую он старательно строил, чтобы оставить её в качестве оплаты, рухнула, а Семми и вовсе как-то зажато отвернулся от гиппогрифа. Но тот, то ли положительно оценив высоту недостроенной башни, то ли поняв, что такое поведение недопустимо и взяв себя в лапы, подсел к ним за стол и извинился:

— Простите, я не должен был принимать этот вопрос так близко к сердцу.

— Понимаю, — разговор поддержал Лётчик, поглядывая на всё ещё отвернувшегося осла, — обидно терять клиентов. Конкуренция?

— Эх, если бы, — на столе каким-то невероятным образом появились три стакана, наполненных элем, — местные ударились в суеверия и теперь всё свободное время играют в последователей бога воды и молятся в его храме.

Гиппогриф приступил к осушению своего бокала. Лётчик и Семми недоуменно смотрели смотрели на стоящие напротив них напитки.

— В счёт моих извинений, — пояснил хозяин таверны, видя замешательство гостей.

— Храм? Что это за место такое? — вернулся к разговору Семми.

— Ага, и кто такой этот бог? — Лётчик на всякий случай пододвинул свой стакан к центру стола, а то вдруг не бесплатно, а битсов и так придется оставить немало. С элем ослика он поступил также.

— Храмом они называют свой клуб по интересам, а бог воды — это их новый лучший друг, даром, что воображаемый. Однажды обычным дождливым вечером они напились и решили, что надо найти ответственного за непогоду и заставить его сделать так, чтобы с неба лило поменьше. А так как поиски не выходили за пределы этого зала и успехов не принесли, они его просто выдумали. А потом кто-то к великому сожалению меня и моего кошелька, решил, что бог воды хочет очистить их, а эль, видите ли, грязный напиток, рождающий грязные помыслы. Вот так число любителей замечательного напитка незаметно упало до нуля, — хозяин заметил немой вопрос на лице Лётчика и поспешил успокоить пегаса, — но у меня всё равно всегда есть свежий эль, первой свежести, так что даже не думайте об этом.

— А сейчас в таверне гостит кто-то еще? — Семми не очень переживал за качество эля.

А вот внимание Лётчика, в свете открывшихся обстоятельств, переключилось на раздумья о поведении его живота в предстоящем пути.

— Нет, вы единственные гости, так что не поскупитесь на чаевые, — хозяин ухмыльнулся.

— Но, выйдя ночью подышать свежим воздухом, я встретил под навесом совсем юную кобылку, — Семми решил опустить истинную причину своей “прогулки”, — ей неоткуда было взяться, кроме как из таверны.

— Кобылку, говоришь?

— Да, в темноте было не особо хорошо видно, но кажется шерсть у нее серая или светло голубая, а имени она не назвала.

— В темноте все пони серые. А жеребят в городе ни одного не осталось. Родители всех отослали в места получше.

— Совсем всех? Но я же видел, даже говорил!

— Совсем всех. А с кем вы говорили я не знаю, но здесь жеребят нет.

Тем временем Лётчик таки закончил строительство золотой башенки и пододвинул её хозяину, тот явно остался доволен, вложенными в её возведение средствами.

— Спасибо за ночлег, мы пожалуй…

— Останемся еще на одну ночь, — Семми перебил собравшего прощаться пегаса и смотрел на него так, будто ему было, что сказать своему компаньону.

— И она будет стоить дороже, — сгребая монеты куда-то под грудь, напомнил хозяин. — Как я уже говорил — никто не любит дожди.

— Значит нам придется раскошелиться, а вам потерпеть. А пока мы, пожалуй посмотрим город, — Семми встал из-за стола и направился в комнату, чтобы накинуть на себя, успевший высохнуть с вечера, дождевик.

Лётчик, быстро налив себе чай и выпив его, извинился и отправился вслед за ослом. Дойдя до лестницы, он услышал по-отечески заботливый голос гиппогрифа:

— Надеюсь, вы передумаете.

Пегас застыл на мгновение, переваривая неожиданную интонацию, а потом подумав про себя: “я тоже”, поспешил нагнать друга.

______

Спасибо за прочтениеи извините за ошибки, продолжение будет скоро.

Это специально для @P4EJIA и @LightmareMoon

А это из серии "Я Требую!" специально для @MidnightCloud

Остальных всех кто просил, я помню о вас, простите что не смог успеть их нарисовать