Я уехал из дома 7 лет назад и, честно говоря, очень мало общался с семьей, так как уезжал далеко из-за учебы и работы. Я вернулся в гости чуть менее чем через 6 лет и обнаружил, что мои родители позволяют подвергать Эми физическому насилию (если вкратце, они использовали ее аллергию, чтобы заставить подчиниться), поэтому я сделал все необходимое и забрал Эми и Лизу под свою опеку.
Теперь о названии моего поста. Несколько недель назад мама связалась со мной через фб, попросив встретиться со мной и только со мной, чтобы поговорить. Я согласился и встретился с мамой. Она объяснила, что разводится с отцом и разрывает связи с его семьей (той стороной семьи, которая позволила этому случиться). Она объяснила, что после того, как забеременела мной, ее заставили выйти замуж за отца, что она никогда не хотела такой жизни для моих сестер, и что она хотела бы наладить отношения с Эми, у которой до сих пор множество проблем после лечения. Я сказал ей категорическое "нет": она никогда больше не увидит ни Эми, ни Лизу, а если попытается, я получу судебный запрет, поскольку все, что я слышал от Эми, говорит о том, что мама совсем не беспокоилась о ее здоровье или благополучии в то время, когда меня не было.
Я мудак, раз хочу держать ее подальше от моих сестер?
Изменено: Это часто всплывает, но Эми все еще регулярно проходит терапию и осторожно говорит о том времени. Она все еще каждый день переживает. Лизу никто не трогал, ее приучали к послушанию, но все бы изменилось, когда ей бы исполнилось 10 лет, как и в случае с Эми. Лиза проходила терапию в течение нескольких месяцев, но было решено, что она не нуждается в долгосрочной терапии, как Эми.
Я разместил часть этого поста на АИТА, так как недавний конфликт, о котором я расскажу позже, заставил меня сомневаться в себе, но из-за интереса многих людей я решил рассказать о моей семьи, которая думала, что им все дозволено.
В настоящее время я опекаю двух своих младших сестер (17-летнюю Эми и 8-летнюю Лизу - по понятным причинам их имена не настоящие - мне 29, мы живем в Австралии - Лиза называет меня Картошкой), и это, по сути, история о том, как моя семья посчитала, что имеет право на тела обеих моих сестер, а я этого не потерпел. Я бы хотел предупредить всех, кто сталкивался с насилием в прошлом, так как некоторые части этой истории могут стать для кого-то триггером, и всем, кто сталкивался с насилием в прошлом, я искренне сочувствую.
Основная часть истории произошла около года назад. На тот момент я уже 6 лет как переехал и перебрался в другой штат на работу и учебу. Честно говоря, я очень мало поддерживал связь с семьей, и, возможно, поэтому все это затянулось. Вспоминая время до переезда, я относился к Эми не лучшим образом, и если бы я не переехал и не так мало общался с семьей, я мог бы стать таким же самодовольным и таким же ужасным человеком.
Я вернулся в гости на день рождения старшего родственника, и после столь долгого отсутствия провел утро в общении с тетями, дядями, кузенами, родителями, конечно, и Лизой. Это был первый раз, когда я по-настоящему осознал странности своей семьи. Возможно, дело было в смене обстановки, у нескольких моих соседей по комнате были младшие сестры и все такое, но я впервые заметил, насколько тихими были маленькие девочки в моей семье. Наверное, я всегда думал об Эми как о застенчивой и тихой, но мои маленькие кузины были такими же, вежливыми, застенчивыми, тихими и послушными. Хотя тогда я отмахнулся от этого.
Через несколько часов я понял, что Эми весь день нигде не было видно. Вечеринка проходила в доме моих родителей, поэтому меня это смутило, и я проскользнул внутрь, чтобы посмотреть, не сидит ли она в своей комнате, как многие 16-летние, общаясь с друзьями или обсуждая кого-то. Я обнаружил то, что будет преследовать меня вечно. Мой старший дядя по отцовской линии лежал на моей сестре, которая явно испытывала сильную боль и старалась не заплакать, когда он прижимал ее к себе. Я совершенно слетел с катушек, как сделал бы любой брат, и крикнул ему, чтобы он слез с нее и вышел из комнаты. Я напугал их обоих до смерти, но в тот момент я был готов убить своего дядю.
Когда я попытался утешить Эми, у нее в голове все перевернулось. Она была испугана, у нее была сыпь, которая, как я потом узнал, была аллергической реакцией (у нее аллергия на клубнику), она молчала и смотрела на меня так, словно ожидала, что я тоже причиню ей боль. Ее комната была погружена во мрак, жалюзи приклеены к стене, все вещи, которые были у нее, когда я уходил, исчезли, и спальня казалась холодной и пустой, а в довершение всего она была беременна.
Когда я потребовал объяснений от родителей, они (перефразируя) сказали, что дядя имеет на это право, а отец просто указал на одну из моих 11-летних кузин, спокойно сидящую со своими родителями, и сказал, чтобы я развлекался. Я ворвался в комнату Эми, тихо собрал ей сумку с необходимыми вещами и сумел вывести ее из дома, посадить в свою машину, после чего сделал то же самое с Лизой. Часть меня хотела вытащить и всех кузин, но основное внимание я уделял Эми, которая сидела и дрожала на заднем сиденье моей машины. Я отвез их обеих в ближайший полицейский участок, чтобы сообщить о происходящем.
Я пропущу все подробности последовавшей за этим судебной тяжбы, но моя семья не очень-то приняла на то, что их разоблачили, - это была традиция, охватывающая несколько поколений, а "в традиции не должно быть ничего плохого". Эми и Лизу отдали во временную приемную семью, Эми была раздавлена. В ее глазах все могли и хотели причинить ей боль, и я каждые несколько часов получал сообщение о том, что у нее приступ паники. Трое дядей сели в тюрьму на очень долгий срок, я получил изрядную сумму денег от разных членов семьи, полную опеку над Эми и Лизой (без принудительных свиданий с родителями), мои родители должны были оплачивать любые расходы на терапию, лекарства и медицинские нужды для них обеих.
Моя семья оказалась разорвана на две части: многие тети ушли от своих мужей с детьми после того, как наконец набрались смелости и последовали моему примеру, дяди, женившиеся на членах семьи, забрали своих жен (которые также подвергались насилию) и разорвали связи. Я до сих пор поддерживаю контакт с этими членами семьи, благодарен им за поддержку и рад, что мои кузины теперь в большей безопасности. Даже некоторые из парней постарше, которых воспитывали с убеждением, что такое отношение к женщинам нормально, сами пошли на консультацию, как только поняли, насколько все плохо. Было несколько случаев, когда они признавались, что причинили Эми боль, и извинялись, а я принял их извинения, поскольку эти кузены делали все возможное, чтобы вытащить своих братьев и сестер из пагубной среды. Теперь я верю, что какая-то часть постановления суда защитила младших членов семьи при условии, что они обратятся к специалистам по психическому здоровью, поскольку они выросли, думая, что все это нормально, поэтому они не попали в тюрьму, но оказались в списке возможных сексуальных преступников, не совсем уверен в этом.
Никто точно не знает, кто был отцом ребенка Эми, но она прервала беременность, так как нам сказали, что ее физическое и психическое здоровье не справится с вынашиванием ребенка, о котором она вряд ли будет заботиться. Тогда она дала согласие, и, когда ей стало лучше, обратилась к своему психологу, который подтвердил, что у нее не будет любви к ребенку из-за обстоятельств, при которых она забеременела.
В течение 6 лет Эми подвергалась физическому, сексуальному, психическому и эмоциональному насилию всеми возможными способами. В основном со стороны четырех братьев и зятя отца, который женился на члене семье, а мои родители стояли в стороне и позволяли этому происходить, не оказывая Эми никакой поддержки. Во время судебного процесса дяди утверждали, что это их право по рождению - они родились в такой семье, а для Эми это был просто "обряд посвящения" перед тем, как ее выдали бы замуж за одного из приятелей дядей в 18 лет. Они использовали ее аллергию как способ пыток и манипуляций, желая, чтобы она была молчаливой и послушной. Они прижимали клубнику к ее коже каждый раз, когда она произносила хоть слово, и заставляли есть ее, когда она переступала черту. Многие мои тети со стороны отца признавались, что тоже подвергались такому обращению, хотя большинству из них повезло, и у них не было аллергии, которую можно было бы эксплуатировать.
Честно говоря, я даже не могу объяснить все, что было не так с Эми из-за их обращения. Лиза, по большей части, в порядке. Ей потребовалась небольшая терапия, поскольку ее готовили к соблюдению требований и учили, что то, что она будет испытывать, нормально, но Эми полностью замкнулась в себе, и прошло два месяца, прежде чем я смог заставить ее говорить. Теперь она доверяет мне, мы часто садимся, и я позволяю ей рассказывать обо всем, что ей хочется. Ее рассказы часто заставляют меня с трудом сдерживать слезы, пока я ее утешаю.
Несколько месяцев назад я приобрел для Эми служебную собаку для эмоциональной поддержки, в которой она регулярно нуждается. Ликити Сплит, честно говоря, самая добрая из всех добрых собак. Она точно знает, когда она нужна, и очень помогает успокоить тревогу Эми, особенно в общественных местах. Мы не раз сталкивались с родителями, считающими, что они или их ребенок заслуживают собаку больше, чем она, но каждый, кто так думает, может честно поспорить со мной: никто не заслуживает собаку больше, чем Эми.
Однажды одна из моих тетушек, муж которой попал в тюрьму, попыталась забрать Ликити Сплит, потому что "ее купили на их деньги". Я сказал ей, что если она еще раз приблизится к моей собственности, я вызову полицию, так как против нее есть запретительный судебный приказ в отношении обеих моих сестер. Позже она вернулась и попыталась отравить Ликити Сплит испорченным мясом, но один из моих милых соседей поймал ее и прогнал. Вызвали полицию, и теперь она тоже в тюрьме, после того как ей пришлось заплатить штраф и небольшую сумму мне, потому что на данный момент я уже хорошо разбираюсь в юридической системе, и подал на нее в суд.
Моя семья все еще пытается вырвать сестер из-под моей опеки, подавая на меня в полицию за все - от жестокого обращения с животными до торговли наркотиками (они подложили наркотики в мягкую игрушку, идентичную игрушке Эми, и оставили ее во дворе, но Эми никогда бы так не сделала, поэтому я сразу заподозрил неладное - домашние системы безопасности творят чудеса). Я очень сдружился с местными полицейскими, которым приходится проверять их заявления, но они знают, что я никогда не сделаю ничего, что поставит под угрозу мою опеку над девочками, и они для меня - целый мир. Хотя, признаюсь, что я совершал поступки, которые вредили моим отношениям с ними, кричал в стрессовых ситуациях и время от времени швырял вещи, но я не идеален, и Эми сказала мне, что хотя эти моменты пугают ее, она не чувствует себя в опасности, рядом со мной, когда такое происходит (я также немного балую их после таких случаев).
Причина, по которой я написал в АИТА, заключается в том, что несколько недель назад мама связалась со мной и сказала, что хочет поговорить. Я колебался, но согласился, и мы встретились в соседнем городе (чтобы она никак не могла проследить за мной до дома). Мама объяснила, что находится в процессе развода с отцом и хочет наладить отношения со мной и моими сестрами, делая акцент на восстановлении связи с Эми, которая год не звонила маме. Она объяснила, что на нее оказывали давление, когда она забеременела мной, и она никогда не хотела такой жизни для своих дочерей. Я категорически отказался (с чем не согласились несколько членов моей семьи), поскольку она могла сделать буквально все, чтобы эмоционально поддержать Эми в случившемся, - сделать все, чтобы она чувствовала себя лучше или спокойнее от того, что с ней происходит, но вместо этого ее сторонились и изолировали, за исключением тех случаев, когда она должна была готовить, убирать или оказывать какие-то услуги семье, даже доходило до того, что она ругала ее всякий раз, когда она пыталась признаться маме, что ей больно или страшно. Когда я забрал Эми, она была уже далеко не в себе и даже планировала покончить с собой меньше чем через неделю после моего визита. Мать утверждала, что имеет такие же права, как у других членов семьи, которые разорвали связи и общались с моими сестрами, но я сказал ей, что они сделали это, чтобы защитить своих детей и себя, они не ждали год после потери опеки, чтобы попытаться бороться за них, и мне действительно даже не нужно объяснять причину, почему опека у меня, а не у нее.
Реддиторы убедили меня, что, когда Эми будет в лучшем психическом состоянии, а Лиза подрастет, я подниму этот вопрос и оставлю решение за ними. Мне сказали, что Эми останется зависимой и после 18 лет, ее разум просто не функционирует должным образом, поэтому нет никакого риска, что мать вступит в контакт за моей спиной, даже когда она станет взрослой, и хотя у Эми есть телефон и компьютер, у нее нет никаких социальных сетей, поскольку она не хочет, чтобы ее семья пыталась связаться с ней, так как в прошлом они угрожали ей многими видами пыток.
У этой истории нет крутого финала, у меня есть сестры, и они находятся в безопасной среде, где растут как дети. Эми получает необходимую помощь и медленно выбирается из крепости, которую построила, чтобы защитить себя единственным возможным способом. Но она знает, что торопиться выходить не стоит - я буду работать с ней в том темпе, который она задаст. Она все еще открывает для себя свои интересы, но ей очень нравится просто читать книги с фруктовым чаем. У нее также есть небольшая коллекция мягких игрушек (в основном мишек), которых она обожает и везде берет с собой одну - она чувствительна к текстуре, так что ощущения успокаивают ее - и раз в неделю мы садимся, чтобы найти других медвежат, которые ей нравятся (в списке ее желаний пока только три медвежонка). Честно говоря, мне нравится помогать Эми открывать себя, она потеряла способность думать и чувствовать самостоятельно за это время, и наблюдать за тем, как она находит свой любимый жанр книг или любимые виды музыки, - прекрасное чувство, когда я понимаю, как далеко она продвинулась, и я живу днями, когда ей удается улыбнуться.
Я готов ответить на любой вопрос, так что если вы хотите что-то узнать, просто спросите, так как я хочу привлечь внимание к тому, что такие вещи все еще происходят с другими детьми, но, очевидно, некоторые вещи я бы предпочел оставить при себе ради девочки.
Изменено: Во-первых, спасибо за награды, это много значит, и спасибо всем за добрые слова и поддержку. Честно говоря, этот год был очень трудным, и временами мне действительно приходится нелегко, но я должен оставаться сильным, ведь мои две маленькие девочки очень сильно зависят от меня, и поддержка, которую каждый проявил, действительно самая лучшая.
Эми забрали из школы в 10 лет, через несколько месяцев после моего ухода из дома. Ее держали в изоляции в ее комнате, и у нее было очень мало значимого общения. Кроме того, я не буду выкладывать фотографию Ликити Сплит, так как она очень узнаваемая собака, и не все, кто общается с Эми и ее собакой, знают всю историю, поэтому я бы не хотел проводить связь между этой историей и ее реальной повседневной жизнью, так как она и так с этим борется.
Изменено 2: Ух ты, как все разлетелось за ночь... Спасибо за все награды и извините, если я не отвечаю некоторым людям. Кроме того, я собираюсь встретиться с матерью позже, чтобы поговорить с ней о возможности встречи с девочками в будущем, когда Эми станет более стабильной, а Лиза достаточно взрослой, чтобы понять, от чего я ее спас, и решение будет полностью за ними.
Изменено 3: Отвечаю на часто задаваемые вопросы, чтобы не повторяться. Да, меня готовили к этому, но совсем по-другому. Меня учили, что я могу обращаться с женщинами в своей семье как хочу, но я никогда не был по-настоящему жестоким человеком и сексуально озабоченным, я был придурком, и хотя у меня иногда бывают проблемы с гневом, но я не считал, что вымещать его на других людях эффективно. Я был больше сосредоточен на учебе. Некоторые мужчины в моей семье были такими же и никогда не были по-настоящему жестокими. К сожалению, в моей голове никогда не укладывалось, что если меня так воспитывали, то чему же они учили сестер за моей спиной? Я полностью виню себя за то, как долго Эми страдала, и делаю все возможное, чтобы загладить свою вину, показывая свою любовь, поскольку о ней никто больше не заботился.
Я тоже прохожу терапию, я тесно сотрудничаю с терапевтом Эми, так что не беспокойтесь о моем душевном здоровье. Я тоже забочусь о себе.
И для тех, кто говорит о том, что это чушь, потому что я не вдавался в подробности всех юридических тонкостей, я спал по несколько часов в течение всей судебной тяжбы, потому что изучал каждую деталь, чтобы знать, как помочь сестрам. Большая их часть - сплошная неразбериха. Мне также казалось, что многие люди не захотят это читать, и мне пришлось вырезать из истории много лишнего, но люди все равно писали, что она слишком длинная. История невероятная, я это понимаю, я бы тоже не хотел в это верить. Но вам не нужно писать об этом, просто проголосуйте против и идите в другую тему, мне все равно, во что вы решите верить.
Эми забрали из школы под предлогом, что она будет обучаться на дому. Я не уверен, как это случилось. Меня никогда не учили на дому, и я не учил девочек на дому. Я не знаю, как моей семье удалось обойти службу опеки и защиты прав детей или что-то в этом роде, я просто знаю, что это работало в течение 6 лет.
Прим.переводчика: автор написал ещё пару постов про собаку и свою семейку, а также обнову, переведу позже.
