Армейская курилка

Предыдущая:Пятница 13. Часть 4. Килотонна - сколько это в метрах?

Начало: Пятница 13. Нее, не верю. Часть 1

Матросы по-товарищески не на долго одолжили мне бушлат и ушанку. Кто-то сказал, что нас показывают по всем каналам. Я сразу вспомнил про маму, сколько раз она говорила, что боится взрыва нашего арсенала. Мне быстро удалось найти телефон, но дозвониться получилось не сразу, сеть была перегружена.
"Привет, мам, со мной всё хорошо" - мои первые слова. К счастью она не успела посмотреть новости. Я очень мягко объяснил про ЧП, не вызвав тревоги.

Во второй части я не упомянул про "шишигу" (ГАЗ 66), которая заехала на территорию в промежутке между пожарными машинами, но назад не вернулась.

В кузове находилось десять бойцов отряда оперативного реагирования, по сути простые матросы, в кабине - их командир старший прапорщик - гроза всех балбесов, любитель вымазать головы этих балбесов за косяки зеленкой. За рулем - отчаянный водитель с (как говорили деды в учебке) говорящей фамилией Качалка.

Сейчас же четверо из этих десяти с признаками счастья на лице подошли к нашей колонне, но, что удивительно не со стороны городка, а сбоку. Запинаясь и перебивая друг друга они изложили свою историю:

"Мы получили приказ выехать на территорию для эвакуации рабочих. "Шишига" помчалась вслед за первой "пожаркой" с отставанием около минуты, взрыв нас настиг около цеха, машина въехала в огненный шар, в водительскую дверь прилетела болванка, прапорщик выдал " Стой! Убегаем!" Водитель с командиром выпрыгнули из кабины, Качалка заглянул в кузов с криком " Бежим пацаны!". Полностью дезориентированные мы разбежались, кто-куда."

Эти четверо, побывав в клещах у смерти, бежали около часа пока не нашли место, где нет  в прямой видимости вышки ВОХРа. Там они преодолели забор и очутились в городе. Матросы очень переживали, что их будут считать дезертирами, и были счастливы увидеть нашу колонну, они очень просили, если что, говорить, что всё время были с нами.

Позже из части пришли ещё два испуганных бойца - новобранца, видимо из этой же "шишиги". "Караси" в один голос твердили, что всему конец, что нет больше ни казармы, ни подсобного хозяйства, ни третьего КПП, а это означало, что скорее всего нет и Димона. К горлу подкатил громадный твердый ком.

Тем временем взрывы стихли, мощные хлопки становились всё реже, зарево приобрело оранжевый оттенок. Доносился треск, напоминающий пулеметную очередь. "Стрелкач двадцатка пошла, третий цех, по ходу, горит" - кто-то сказал со знанием дела.

Около полуночи, колонну отправили ночевать на вокзал, там нас ждал горячий чай с бутербродами.

К трём часам утра, громкие взрывы практически прекратились, зарево превратилось в красную полосу на горизонте, напоминающую сжигание травы на полях. На вокзальный телефон позвонил комендант и приказал мне выдвигаться в часть. Командир  встретил меня на первой проходной военного городка. Передал мне мой бушлат и ушанку. "Всё цело!" - в душе загорелся лучик надежды.

- А что с третьим КПП? - захлебываясь от нетерпения услышать ответ, спросил я.

- Возьми позвони, - как-то игриво, с улыбкой ответил комендант.

Конечно, я догадывался, что наверняка всё обошлось, но осознать это не было времени, я жадно схватился за трубку.

- Контроллер КПП, старший матрос такой-то, такой-то!

- Ну и засранец же ты, Димон!

- Слышишь, не борзей мне тут. Давай сюда, мне штаны сменить надо.

Надев бушлат, и завязав ушанку под подбородок я направился к третьему КПП.

Только сейчас я понял насколько замерз, пальцы на ногах окаменели, ушанка почему-то совсем не грела уши.

Освещение не работало, колонна пожарных машин заметно поредела, появились военные машины связи. Под ногами довольно часто попадались осколки различных размеров.

Всё стояло на месте: и склад ГСМ, и казарма, и моё КПП, в проёме окна которого мерцал огонёк.

В тусклом свете керосиновой лампы казалось,, будто в помещении прошелся смерч: оконные рамы выбиты, вся мебель шкафы, стенды, щиты валялись на полу, бОльшая часть штукатурки осыпалась. На стуле перед перевернутым столом, используемым в качестве защитного щита сидел Димон, и что-то строчил обеими руками в свой, редкий в то время,  QWERTY-смартфон.

- Ты чего не побежал за мной? - с претензией спросил я.

- Я не слышал, - скромно, но вероятно не честно ответил Димон

- Ты же мне отвечал?!

- Не помню.

- Ну как ты, что тут было?

- Ды вот все штаны уделал. Хреново телефон садится, тут про нас столько пишут.

- Что пишут -то?

- Да много чего: что ядерное оружие здесь хранилось, что секретную базу с инопланетянами уничтожили, самое обсуждаемое, что трупы умерших от свиного гриппа сжигали.

- Приколисты...

Потом он мне раскроется, что его переклинило. Он был убеждён, что его долг быть на КПП, пока все люди не выйдут, и приказ он слышал, остался осознано.

Удивительно, как трансформируются люди в экстренных ситуациях: одни бегут, спасая свою шкуру, другие готовы умереть, за пусть и мнимое, но спасение чужих жизней. Удивительно как ловко в образе диванного эксперта маскируется львиное сердце безумного героя.

В утренних сумерках к проходной подъехал командирский УАЗ, без пассажиров. Водитель предупредил, что скоро сюда прибудет большое начальство из Москвы и велел привести себя в порядок. Увидев мою ушанку почти на носу, любезно предложил погреться в машине. О эти пятнадцать минут в "бобике" были поистине райскими.

Красные лучи холодного солнца осветили однотонный покрытый пеплом ландшафт.  Редкими раскаленными угольками солнечные брызги отражались от блестящих латунных гильз и металлических чушек. Димон приказал опустить воротник, поднять "уши" и встречать начальство. На расстоянии от ворот, отделяющих злополучную зону , остановилась черная "Волга" . Из неё вышел высокий генерал-полковник. В ответ на воинское приветствие он поздоровался, представился зам. министра обороны, спросил, как мои дела, когда был последний взрыв, пожал мне руку и поблагодарил за службу. Я был очень поражен таким обходительным отношением к себе высших военных чинов государства.  За автомобилем раздался лязг гусеничных траков. Ловко сманеврировала и оказалась перед "Волгой"  совсем новая боевая машина десанта БДМ -2, я открыл ворота. Генерал в сопровождении  броневика въехал на, уже бывшую, территорию хранения и утилизации боеприпасов...

Ну вот, самое интересное я рассказал, дальше разбор полетов и последние самые неприятные две недели службы в разрушенной части, постараюсь вытянуть от туда что-нибудь вкусное, если что заинтересует, спрашивайте.

Начало Пятница 13. Нее, не верю. Часть 2 Сон в руку

Ускорился, по просьбам читателей срочно выкладываю продолжение, никакого маркетинга, пишу как могу, чтобы качество не страдало.

Около казармы я заметил, что все это время в морозный вечер находился без бушлата, а прошло минут тридцать, ну это ладно. Мы зашли за здание, чтобы спрятаться от осколков, а здесь царил хаос, большая часть солдат также была без верхней одежды, поэтому шёл постоянный обмен ликвидных бушлатов на шинели, кители или одеяла. За углом офицеры сдерживали старшего прапорщика, пытавшегося нападать на того капитана второго ранга, отдавшего спасительный приказ. «Это ты во всём виноват! Это всё ваша жадность! Ворьё убью, тварь!» - нечеловеческим голосом, размахивая ногами кричал прапорщик. Его матросы мне поведали, что у прапора снесло крышу, он решил, что его жена – сотрудница цеха, находится на территории пожара, но я помню, что сам пропустил её через КПП ещё до начала событий. Ему это объясняли, но он уже ничего не понимал. Сразу после первого взрыва он построил свой взвод и приказал лезть через периметр бороться с врагом, матросы не разделяли эту идею, ни столько они боялись снарядов, а сколько ВОХР на вышках с винтовками, имеющий право стрелять в любого, кто находится на периметре без приказа командира части. Прапор бросался на солдат угрожал холодным оружием, пока на это место на служебном "уазике" по звонку одного контрактника не прибыл начальник штаба и не начал стрелять в воздух из табельного. Вообще про этого морского волка давно ходили байки, что фляга его кипит, что он вставляет иголки в ладони солдат, методика закалки мол, такая и другие подобные испытания, еще бы не разгуляйся тут фантазия доза его была пять литров пива в будни и десять в выходные, это были те волшебные времена когда пиво продавали пятилитровками . Удивительно, что в части безумный прапор пользовался большим уважением, говорят воевал, но это не точно.

Тем временем перед огненным шаром показались силуэты четырёх бойцов – это была часть экипажа первой пожарной машины, пропущенной мною на территорию пожара. Парни рассказали трагическую историю. Подъехав к первому цеху они увидели большую задымленность без пламени, но не разглядели в этом опасность. Это потом начнут говорить, что есть регламент, по которому такой пожар после восьми минут не тушится, и все разбегаются в укрытия, а сейчас приказ. Пожарные вышли из машины и развернули рукава, брандспойт направлял командир отряда старший мичман Панков, ему помогал новобранец матрос Иван. В этот момент прогремел взрыв, троим удалось укрыться за машиной, водителя ранило осколком в грудь, двое с брандспойтом ушли героически.

Видимо героическая смерть это высшая награда героев, и удостаиваются ей только лучшие.

И если Ивана я знал не более полугода, но мне хватило времени понять, что это был позитивный и очень порядочный человек, то старший мичман Панков это была настоящая легенда части. Очень энергичный, отзывчивый и трудолюбивый вояка. Организатор всяческих спортивных мероприятий, постоянно носился с личным составом, выходной не выходной он в части с матросами, даже самые последние балбесы, коих там было немало, проникались к нему истинным уважением, а в их головах зарождались первые ростки разума. Земля Вам будет пухом, вечная память героям!

Мне как контроллеру КПП был дан приказ идти на первую проходную, достаточно удаленную от пожара, а заодно и проводить раненного матроса. Честно я был рад этому приказу, так как возле казармы находиться было опасно. Всех остальных эвакуировали к штабу якобы в бомбоубежище. По дороге на КПП, встретился дембель, направляющийся к казарме. Он сегодня должен был уехать домой, но часть города уже эвакуировали и ЖД сообщения отрезали. «Вот где ирония судьбы» - подумал я – «Это не мои две недели до дембеля.» Его сопровождающий не придумал ничего лучше как отравить бойца в казарму, а сам пошел эвакуировать семью, но тут без осуждения. Естественно я развернул дембеля и направил в штаб. На расстоянии град из осколков уменьшился и мы остановились под деревом отдохнуть, оглянулись и заметили, что совсем недавно ещё свежий робкий ноябрьский снег стал черным, в воздухе невесомыми хлопьями витал пепел, под ногами редко, но попадались и наводили ужас металлические болванки размером с чекушку. Канонада взрывов усиливалась...

Прошу читателей запастись терпением продолжение будет скоро, нужно понимать, что я люблю еще и читать Пикабу, а читать и писать одновременно не люблю

Первую часть Пятница 13. Нее, не верю. Часть 1 заминусили, бывалый пикабунянин подсказал, за то, что остановился на интересном. Извиняюсь, исправляюсь.

В ту же секунду я оказался у телефона и уже кричал в динамик дежурному: "Пожар в первом цехе!"
"Принято!" - дежурный резко бросил трубку. Из ворот пожарной части, видимой из окна КПП, уже выезжала пожарная машина, очевидно кто-то сообщил о пожаре раньше. Схватив ключи, я помчал к воротам пропускать пожарных, в голове крутились мысли: " Ну пожар, ну бывало уже такое, нестрашно, лишь убегающие женщины наводили тревогу.
В этот момент прибежал Димон — добрый и интеллигентный контрактник с внешностью айтишника. Он приказал стоять на воротах, а сам попытался наладить пропускной контроль выбегающей толпы рабочих. Минуты через четыре после въезда пожарных, я выпустил КАМАЗ с шумными матросами, работавшими на территории. Лица их были скорее веселы чем испуганы.  Не успел грузовик удалиться и на двести метров от ворот, как раздался первый мощный взрыв.
Удар по легким, звон в ушах, мчусь прочь от своего поста, вокруг картинка из моего частого сна: "Я убегаю от падающего самолета, не успеваю и волна накрывает с головой" - на мгновение я поверил, что это опять этот долбанный сон. Разбудил меня крик Димона: "Стой, гад, вернись к воротам". В тот же момент я был у ворот, спрятавшись за кирпичной стойкой, я выпускал второй КАМАЗ с молчаливыми матросами, лица их не выражали ничего, ни страха, ни радости — они просто были каменными.
Началась канонада взрывов различной мощности, из-за дыма видимость ограничилась радиусом 5 метров, с неба летел пепел и горящие осколки. В воздухе пахло новогодней ночью. До эпицентра взрыва около трехсот метров, несмотря на дым, в той стороне за деревьями был виден бесконечный почти белый от накала огненный шар, слегка чувствовался жар.
В голове были лишь мысли куда спрятаться, бежать страшно из-за осколков, да и нельзя.  Была твердая уверенность, что это только начало, что здание не выдержит основного взрыва, которого я так опасался. То должен был быть взрыв около десятка тонн пороха, который бережно хранился под открытым небом около цеха. Мощность этого взрыва оценивал когда-то сам начальник пожарного отряда, когда однажды в жаркий летний день он руководил операцией проливки этого пороха, раскаленного солнечными лучами. Тогда он с важностью говорил, что если порох самовозгорится, взрывной волны будет достаточно не, только чтобы разрушить КПП и казарму, но и повредить дамбу водохранилища, находящуюся в километрах пяти от части, слова его воспринимались как истина в последней инстанции.
Контролировать проход через КПП было уже невозможно, Димон отдал приказ открыть ворота и спрятаться в здании. С технической территории зашел начальник первого цеха, обычно всегда жизнерадостный, молодой старший лейтенант. Глаза его были стеклянные и очень большие, в остальном он был похож на памятник, так как весь был серого цвета. Одежда была аккуратно разорвана вдоль на плоски шириной сантиметра по три. С трудом он сумел нам объяснить, что во время большого взрыва его накрыло плита, которая спасла ему жизнь.
Частота и мощность взрывов увеличивалась. На территорию проехала вторая пожарная машина, но через минуту вернулась. Поток людей сошел на нет.  Здание трясло оставаться внутри стало страшно, мы вышли на улицу и увидели как один горящий осколок упал на крышу. Димон схватил огнетушитель и предложил мне залезть туда и потушить осколок, а то мол чердак загорится.
- Димон! Ты с дуба рухнул, здесь сейчас всё загорится, лезть на крышу - как под дуло пулемета! Валить надо.
- Приказа не было, подстрахуй я сам полезу.
Не знаю как, но я убедил его отказаться от этой идеи. Никак не ожидал такого героизма от тихого "комнатного" вояки.  Он сел "дежурить" с огнетушителем у пожарного щита. Если бы не было так страшно, то было бы забавно наблюдать, как человек с порошковым огнетушителем пытается противостоять адской техногенной стихии. Я попытался убедить его покинуть территорию, но получил очередное "Без приказа нельзя"
Найдя крепкий несущий внешний угол, я прижался к стене, ждать рокового взрыва. Через минуту около меня прижались к стенке двое бывалых пожилых рабочих. Теперь я агитировал их к побегу из этой преисподние, но получил уверенное "Нет, убьет осколком", подтвержденное упавшей в полутора метрах от нас большой дымящейся винтообразной железякой. Тяжелый выбор: сыграть в лотерею и побежать вслед за острыми осколками или ждать страшной смерти от взрыва десятка тонн пороха.
Всё решил громкий приказ капитана второго ранга, выбегавшего из ада: "Всем эвакуироваться! Срочно! К казарме! Обхватить головы руками!" Я рванул через клумбу прямо, но резко повернул влево, вспомнив, что там Димон с огнетушителем. "Пойдем! На выход! Эвакуация!" - кричал я, но силуэт человека с огнетушителем застыл как каменный, он ответил: "Беги, я остаюсь." Меня вперед подтолкнули рабочие, я оставил товарища.
Мы пробежали метров сто и легли в окопе у забора периметра. Сюда подъехала черная "Волга", из неё вышел статный человек в каракулевой шапке. Это был командир части, впервые я видел его на этой территории. Он спросил, есть ли раненые и приказал бежать к казарме, а сам ровной офицерской походкой пошел в сторону пожара. Уверенность командира развеяла страх, и мы двинулись к казарме, из головы не выходил Димон...
Почему мне не хватило силы утянуть его за собой, откуда во мне столько трусости, зачем он там остался? Самооправдание, что он мой начальник, и поэтому я никак не мог на него влиять, не успокаивало совесть, и в этих, заглушивших страх думках, я дошел до разбитой осколками казармы...

Если зайдет, продолжу, если нет пишите, что не так.