Флора и фауна

— Наверное, дорого стоят…

— Не очень. Зато красота какая будет! А теперь очередь лилий.

— Здесь уже некуда сажать. Пошли за дом, там ещё есть свободное место. Можно будет и на улице возле забора посадить.

— Никто не срывает на улице цветы? — спросила Виталина, поднимая с земли коробку с луковицами.

— Нет, никто. Останавливаются, любуются, но не трогают. Иногда просят на день рождения или свадьбу срезать для букета. Но я очень редко соглашаюсь. Жалко цветам жизнь укорачивать.

Подошёл отец с ведром воды:

— Вам ещё принести?

— Нет, пап, мы уже заканчиваем.

Отец поставил воду и остался посмотреть, как жена с дочерью копошатся в палисаднике. Он тоже любил цветы, но сажать ему не давали: рука тяжёлая. Что не посадит — или долго растёт, или пропадать начинает. Не раз потом после него дочка пересаживала. Вот у неё рука лёгкая! Однажды он попросил у сотрудницы царскую корону на развод. Та дала луковицу, но, видать, пожалела. Хоть он и рассчитался за неё денежкой, но цветок три года не мог распуститься. Жена пересадила — безрезультатно. Тогда Виталина сказала отцу: «Продай мне царскую корону!» «Да забирай её даром, если она тебе нужна! Она всё равно не цветёт у нас». «Нет, мне даром не надо, — и Виталина быстро сунула отцу в руку пять рублей. — Всё! Я купила! Теперь она моя!» Затем набрала в большую кружку воды, взяла лопату и подошла к растению. Виталина аккуратно со всех сторон подкопала царскую корону и перенесла её на полметра. На следующий год царская корона порадовала изобилием золотых цветов.

— Всё, мы закончили.

— Пусть растут и нас радуют.

Некоторые зацвели в этот же год. Остальные — на следующий. Виталина не смогла приехать весной. Но зато на майские праздники приехал внук. Пообедав и отдохнув с дороги, он пошёл фотографировать цветы, объяснив: «Мама просила. Ей очень интересно посмотреть на новых жителей».

В июне приехала на пару дней и Виталина.

— Пойдём, Вита, — сказала ей мать, — полюбуемся на лилию. Она как раз цветёт. Я когда отдыхаю, всегда смотрю на неё из окна спальни.

Виталину встретила сначала лимонного цвета лилия, за ней розовая с белой каёмкой, тёмно-коричневая цвела возле забора. Вита подходила к каждой, вдыхала их аромат, гладила листья. За углом дома под окном маминой спальни, гостеприимно раскрыв для пчёл белые чаши, колыхалась от лёгкого ветра мамина любимая лилия.

— Смотри, какая красавица, — нежно сказала мать, — она моя радость. Я когда любуюсь её необыкновенными цветами, всегда мысленно тебя благодарю за это чудо.

Каждый год, когда зацветала белая лилия, мать звонила Виталине и рассказывала, что появляются всё новые стебли с бутонами.

Этим летом к белой лилии подошла Виталина только с отцом. Была сильная жара, больше месяца не было ни одной капли дождя. Лилия была невысокой, с пожелтевшими по краям листьями. Белые лепестки были надкусаны красными жучками. Но она всё равно цвела.

— Не трогай её, — сказал отец.

Но Виталина на него так посмотрела, что он больше не противоречил. Она срезала ножом стебель — белая лилия была шестой в букете.

Перед отъездом Виталина пошла на кладбище попрощаться с матерью. Прошло две недели. За это время жара так и не спала. Сожжённые солнцем растения хрустели под ногами.

Виталина подошла к свежей могиле и замерла. В банке воды уже не было. В ней торчали осыпавшиеся сухие стебли. И только белая лилия, обронив свои листья, продолжала цвести.

Автор - Татьяна Жихарева.

– Может, она спряталась?

– Нет, – ответила Оля, – я везде смотрела: и под кроватью, и в шкафу, и в кладовой – её нигде нет.

– Где же она? – встревожилась мать.

Отец встал:

– Сейчас я посмотрю.

Через несколько минут он вышел из дома и сказал, что там дочки точно нет. Затем направился на огород:

– Таня! Таня!

Но ему так никто и не ответил. Только соседка, которая собирала помидоры, разогнулась и посмотрела на отца.

– Валентина, – обратился к ней сосед, – вы нашу младшую не видели?

– Нет, не видела.

– Куда этот ребёнок запропастился? – голос отца стал тревожным. Затем он перевёл взгляд на колодец – и сердце начало колотиться. В прошлом году Таня чуть не упала в него. Она залезла сначала на скамейку для вёдер, затем начала подтягиваться на колодец. К счастью, жена шла набирать воду. Увидев дочку уже на колодце, она бросила вёдра, побежала и успела подхватить Таню, которая уже переваливалась в колодезное кольцо. Тогда у ещё молодой женщины появилась первая седина. После этого отец сделал навес на колодец и повесил замок.

Подбежав к колодцу, отец выдохнул. Замок был на месте. Затем он направился к погребу. Но и там дверь была закрыта на замок.

– Таня! – звала мать на улице. Увидев играющих детей, она побежала к ним. Но дочки с ними не было.

Тем временем отец дрожащими руками поднимал огромный ящик из-под зерна, который он оставил на солнце сушиться. Ящик, он точно помнил, ставил ребром, а сейчас он был вверх дном. Отец поднимал медленно, боясь увидеть дочку в том состоянии, в котором ему уже нарисовала его фантазия.

– Её там не может быть.

От неожиданности отец уронил ящик.

– Это я его перевернула, – сказала жена.

– Зачем надо было?! – крикнул рассержено.

– Затем! – жена тоже повысила голос. – Глупо было так его ставить. Ребёнка могло прибить.

– Как бы она его могла перевернуть?!

– Очень просто! Ты же и сам решил проверить, не накрыло ли Таню ящиком!

– Мало ли… Но куда же она могла деться?

– Мама, папа! – кричала Оля из соседнего двора, где девочки иногда гуляли с подружкой. – Тани здесь тоже нет!

– Посмотрите в собачей будке! – советовала соседка. – Мы свою внучку целый час искали. Хотели милицию вызывать. А она там уснула. Возле Шарика.

Мать и отец быстро зашагали к большой конуре. Полкан растянулся под деревом в тени. Когда хозяева подошли к его жилищу и, встав на колени, начали туда заглядывать, пёс встревожено поднял голову и забеспокоился о припрятанной на ужин сахарной косточке. Но хозяева поднялись, отряхнули колени и отошли с пустыми руками. Полкан встал и на всякий случай влез в конуру.

– Жена, а ты в курятник заглядывала?

– Нет, что бы она там делала?

– Ну да… Но давай всё-таки заглянем. Я уже не знаю где её искать.

Они открыли дверь в курятник. Через маленькое окошечко светил солнечный луч прямо на спящую Таню. Она сидела на маленьком стульчике, прислонившись к наполненной сеном деревянной бочке, в которой неслись куры.

– Таня, Танюша, -– мать легонько погладила девочку. Та открыла глаза и сонно посмотрела на родителей.

– Доча, что ты здесь делаешь? – отец присел рядом. – Мы тебя везде обыскались.

– Я жду, когда вылупятся котята, – ответила Таня.

– Как это – вылупятся котята?

– Обыкновенно. Как у нашей чернушки. Она же высидела цыплят. А Мурка, – Таня указала на бочку, – сейчас вылёживает котят.

Родители заглянули в бочку и увидели там спящую на куриных яйцах кошку. Затем посмотрели друг на друга и начали смеяться. Таня, глядя на родителей, тоже начала смеяться. «Наверное, они рады, что скоро у нас будут котята», – подумала девочка.

Автор - Татьяна Жихарева.

Пёс метнулся в сарай и заметил там гнездо со свежими яйцами. Поскольку яйцами по морде его не били, значит можно и попробовать. Раздавив в пасти первое яйцо, понял, что оно вкусное и, как ему показалось, полезное. Поэтому, раскрыв пасть, он, словно экскаватор, начал подгребать и чавкать остальные яйца. Нюхом Граф учуял, что под сидящей в углу уткой тоже пахнет съедобным. Та зашипела, дав понять, что будет сражаться за будущих детей, которых она уже вторую неделю высиживала. Но пса материнские чувства дамы в перьях не разжалобили и удары клювом по морде не испугали. Закрыв глаза, он засунул под утку нос и открыл свой экскаватор. Утке ничего не оставалось, как с кряканьем унести ноги, которые могли попасть в пасть, а поскольку хозяева вряд ли занялись бы её протезированием, то противень с яблоками был бы обеспечен.

Сожрав все яйца, которые мог найти в курятнике, Граф для забавы решил погонять пернатых: вдруг с перепугу какая-то несушка обронит яйцо. Но птицы с перепугу роняли только то, что могло вылететь из-под хвоста при сильном эмоциональном потрясении.

За этим занятием его и застала хозяйка. Пёс не стал ждать, пока она обнаружит пропажу в гнёздах, и ретировался на огород погулять на воле. Но к вечеру, перед приходом хозяина, он явился домой и лёг возле цепи, намекая, что раскаивается и готов к оковам.

Граф, слушая в свой адрес всевозможные оскорбительные слова, из которых самым нейтральным было выражение «вонючая псина», думал, что лучше бы его ударили по морде. Когда же хозяин обозвал словом, суть которого сводилась к тому, что пёс нетрадиционной сексуальной ориентации, Граф, обслуживавший только элитных немецких девочек (ну, иногда и случайных дворняжек), заскулил от обиды и залез в будку.

К утру обида прошла — и Граф встретил рассвет чистым сопрано с переливами баритона: яйца пошли на пользу горла, но, видать, не на пользу желудка, который начал урчать и портить прекрасный лай. Собаку пучило, а к вечеру прорвало…

Если вы и знаете, как пахнут тухлые яйца, то вы ничего не знаете о том, как пахнут яйца переваренные, хотя скорее недоваренные желудком элитного пса. Это запах болтунов в квадрате, это синус тухлятины, умноженный на косинус собачьих фекалий. И этим коктейлем Граф начал стрелять не редко и не метко.

Хозяин, придя с работы, закрыл нос и начал подбирать новые эпитеты и метафоры, которые как-то не вязались с благородной кличкой немца. Утка, оплакивавшая сутки разорённое гнездо, крякала, подсказывая хозяину другие виртуозные выражения. Граф залез в будку, но ненадолго, так как в животе опять забурлило. Зато огромная жёлтая точка в литературных изысканиях хозяина была поставлена, и тот убежал в дом. В ветаптеку идти уже поздно, а сырым яйцом собаку в этом случае лечить было бесполезно.

Рано утром дед Петушок (никто из соседей толком не знал: фамилия это или прозвище, да и имени-отчества тоже никто не знал) выпустил на улицу побегать двоих старых болонок. Те, будучи с примесью благородных кровей, свою нужду в своём дворе никогда не справляли, а только под забором, который охранял Граф. И сколько бы он ни лаял, болонки ходили почти ему под нос. Хозяева высказывали недовольства деду Петушку, и он сменил тактику: выпускал своих собачек, пока соседи спали.

Но это утро расставило все точки над «і», и в переносном значении тоже. Болонки по привычке подбежали к забору, за которым голосисто лаял Граф, но коктейли их соседа так ударили по благородным носикам, что они пулей полетели к своему двору и скукожились под скамейкой. Это была точка невозврата. И как бы в дальнейшем Петушок рано утром не гнал их к соседскому забору, болонки заседали только дома под скамейкой.

После обеда хозяйка увидела скулящего Графа, который принял не двузначную позу и пытался освободиться от спрессованной скорлупы. Хозяйка начала ругать пёселя, припомнив ему гнёзда, но тот так жалобно смотрел, что она быстренько побежала за ветврачом.

Сельский ветврач, услышав историю о яйцах, долго смеялся, но на всякий случай пошёл посмотреть на состояние Графа. В то время пёсель, поскуливая, трудился над очередной пирамидой из кальция. «Ну, я же говорил, — коновал махнул рукой в сторону Графа, — процесс идёт, а бетономешалка заживёт как на собаке. Вот, возьми баночку. Муж придёт с работы — пусть пса подержит, а ты ему страдное место смажь, — затем обратился к Графу: — Ну что, яйцеед, любишь медок — люби и холодок. Пойду я, уж больно крепкий запах. Кхе-кхе. Давай, смерд, держись! То есть это – тужься…»

Ещё неделю на вопросы зевак, проходивших мимо двора, хозяева отвечали, что случайно наткнулись на сероводородный родник. Некоторые даже напрашивались на целебные ванны, но им вежливо отказывали.

Автор - Татьяна Жихарева.