Существует так называемая "комиссионная система оплаты труда", где большая часть заработной платы складывается за счет стимулирующих выплат, так называемых комиссий от заключаемых сделок. Это касается менеджеров по продажам, специалистов по рекламе и так далее.
Сейчас я частнопрактикующий юрист, но долгое время работал в консалтинговой фирме. И заработная плата складывалась по принципу: минимальный размер оплаты труда + 33% от цены договора оказания юридических услуг, который ты успешно "закрыл".
Я заметил, что у возрастных женщин с детьми было меньше энтузиазма перерабатывать, они уходили с работы строго в конце рабочего дня, не брали дополнительные дела, часто отпрашивались с работы, чтобы посидеть с больным ребенком и т.д.
При равных условиях они получали меньше, чем мужчины. Но дело не в том, что работодатель шовинист, просто мужчины могли себе позволить переработки, а женщины с детьми сразу же бежали домой, когда кончался рабочий день.
Женщины в Швеции к 40 годам зарабатывают в среднем примерно на 20% меньше мужчин. Кому-то интуитивно здесь захочется сразу предположить: дело в том, что зловредные мужики на топ-позициях в бизнесе специально недоплачивают женщинам чисто из соображений угнетения! (Правда, непонятно, почему невидимая рука рынка не исправляет это искажение – ведь тогда было бы сильно выгоднее повсеместно нанимать именно «более дешевых, но таких же эффективных» женщин в качестве сотрудниц.)
Но результаты вот этого исследования как бы намекают на то, что тут основную роль играет не сам фактор «женсковости» как таковой, а конкретно рождение детей. Потому что генетически бесплодные женщины в 35–40 лет имеют доход в среднем примерно на том же уровне, что и у мужчин.
Светло-серым нарисованы доходы мужчин, жирно-черным – бесплодных женщин, средне-серым – обычных женщин
Тут важно отметить, что такие женщины (которые знали о своем диагнозе где-то к окончанию школы) не выбирали себе специально какие-то «более мужские» или «более амбициозные» карьерные пути – они работают примерно там же, где и другие женщины без этой генетической особенности.
При этом, в начале трудовой деятельности (в 20–25 лет) разрыв в доходах у бесплодных женщин был такой же, как и у всех остальных женщин. И только к 33 годам он постепенно закрывался в ноль у бесплодных женщин. Это позволяет предположить, что работодатели как бы заведомо предполагают по поводу всех нанимаемых женщин «ну, эта рожать рано или поздно будет!», и закладывают на это соответствующую «скидку к зарплате». И потом, чтобы этот pay gap устранить, женщине нужно на практике сначала доказать «не-не, ни на каких детей я отвлекаться не буду, моя миссия – грызть зубами гранит карьеры!!».
Интересно еще, что почти все бесплодные женщины рассказывали о своем диагнозе друзьям и близким, но только половина из них раскрывала эту информацию работодателю/коллегам. И у тех, кто рассказывал о бесплодии на работе, разрыв в доходах с мужчинами довольно сильно сокращался уже на раннем этапе карьеры – до 25 лет! Получается, бизнесы в среднем действительно пытаются решить эдакую непростую оптимизационную задачу в условиях ограниченной информации – как определить для каждого работника его «справедливую стоимость» (в чисто экономическом, конечно, смысле – не в общечеловеческом).
Остается еще отдельный вопрос: а что со всем этим дальше делать? Да, похоже, что женщины из-за «риска деторождения» являются для работодателей чуть менее ценными сотрудниками, чем заведомо неспособные рожать мужчины. Это не какой-то злой умысел патриархаторов-угнетателей, а просто результат экономической оптимизации в рамках свободной конкуренции на рынке труда.
Но значит ли это, что общество должно считать такую ситуацию приемлемой? Ведь, по сути, получается, что сложившийся порядок как бы «наказывает женщин долларом» за то, что они выполняют супер-важную для общества функцию – тратят большое количество своих ресурсов на рождение и воспитание детей. Поневоле как-то напрашивается вывод о том, что все эти традиционные представления из разряда «мужчина должен тратить деньги на женщину, а не наоборот» – как раз и являются в том числе таким механизмом компенсации на уровне общества.
