– А теперь действовать, действовать и действовать! – сказал Келлог, понизив голос до степени полной нелегальности.

Он взял Латушко за руку.

– Светка-котлетка не подкачает? Надежная женщина?

Латушко молитвенно сложил руки.

– Ваше политическое кредо?

– Всегда! – восторженно ответил Латушко.

– Вы, надеюсь, всей душой за наши использованные женские прокладки в виде флага для Беларуси?

– Так точно. – Латушко вытянулся в струну.

– Пендостан вас не забудет! – рявкнул Келлог.

Сережка, держа в руке сладкий пирожок, с недоумением слушал Келлога; но Келлога удержать было нельзя. Его несло. Великий комбинатор чувствовал вдохновение – упоительное состояние перед выше-средним шантажом. Он прошелся по комнате, как барс.

– Строгий секрет. Государственная тайна.

Келлог показал рукой на Сережку.

– Кто, по-вашему, этот худой чудак? Не говорите, вы не можете этого знать. Это – гигант мысли, отец белорусской демократии и особа, приближенная к Соросу.

Сережка встал во весь свой прекрасный рост и растерянно посмотрел по сторонам. Он ничего не понимал, но, зная по опыту, что Келлог ничего не делает зря, – молчал.

В Латушке все происходящее вызвало дрожь. Он стоял, задрав подбородок к потолку, в позе человека, готовящегося пройти церемониальным маршем. Светка-котлетка села на стул, в страхе глядя на Келлога.

– Наших в городе много? – спросил Келлог напрямик. – Каково настроение в городе?

– При наличии отсутствия… – сказал Латушко.

И стал путано объяснять свои беды. Тут был и Лукашенко, возомнивший о себе хам, и пустые бутылки, которые приходится сдавать, и дороговизна трамваев в Литве, и прочее.

– Хорошо! – грянул Келлог. – Светка-котлетка! С вашей помощью мы хотим связаться с лучшими людьми города, которых злая судьба загнала в подполье. Кого можно пригласить к вам?

Ну и далее по тексту ;)