Серия «Секрет П.»

Чужеземные языки, библосы и сказки

Утро, с которого началась эта история, было вполне обычным. Если не считать того, что задолго до рассвета Тиху и Току опять что-то не поделили между собой. И устроили такой переполох, что разбудили даже Цилиня, спавшего у входа в пещеру. Он был готов превратить этих непосед в камни, и только вмешательство старого Пэна спасло их от неминуемого наказания.

─ Тише. Тише, дети. Все спят. Угомонитесь.

─ Вот ведь разбойники, ─ проворчал чуть слышно Цилинь. И, похоже, тут же уснул.

Разбудили они и меня. От нечего делать, я начал придумывать страшную месть для Тиху и Току, прервавших мой самый сладкий утренний сон. Первое, что пришло мне в голову ― поискать этим же утром где-нибудь в лесу какую-нибудь милую и очаровательную летающую кошку. И пригласить её к нам в гости на обед. Мысль эта показалась мне довольно забавной. Дело в том, что Тиху и Току были летучими мышами. А Пэн был их дедушкой. Они жили под сводами пещеры. И никогда раньше не были слишком шумными, или слишком надоедливыми. С ними пещера даже казалась более уютной и жилой. Вот только сегодня на них что-то нашло. И мысль о летающей кошке показалась мне более чем уместной.

Вы спросите, почему у них птичьи имена? Я не знаю. Мама говорит, что так повелось у летучих мышей: они всегда давали друг другу имена дневных птиц, которых не видели ни разу в жизни.

Да, у Тиху и Току были птичьи имена. Впрочем, и их дедушка недалеко «улетел» от своих внуков. Он с гордостью носил имя легендарного грифа, один взмах крыльев которого позволял ему преодолевать расстояние в девять тысяч ли. Думаю, что все они страдали ярко выраженной манией величия. Впрочем, мыши, которые умеют летать, всегда считают себя равными птицам. Забывая о своих серых, ползающих по земле, сородичах.

С этими мыслями я и уснул. Правда, где-то на самом дне моего сознания остались обрывки ночного разговора Тиху и Току. В нем не было ничего интересного. Они обсуждали что-то произошедшее на закате дня в лесу. Произошедшее среди двуногих. Двуногие были мне неинтересны. А значит, и разговор летучих мышей меня не касался.

Я проснулся буквально через мгновение. Кто-то настойчиво и требовательно дергал меня за правое крыло.

─ Вставай. Вставай, Дракон сын Дракона! Скоро солнце придет на поляну, ─ это Цилинь. Он постоянно жалуется на то, что у него ужасный акцент, когда он говорит на языке двуногих. Хотя, чему здесь удивляться, ведь в этих землях он живёт только последние двадцать зим. А до этого, вместе с моим отцом, он жил в какой-то далекой северной стране, название которой созвучно слову «роса».

Цилинь всегда называет меня Дракон сын Дракона. По его словам, если, кроме моего имени называть и имя моего отца, то в трудные времена я буду не один, мой отец будет рядом со мной. Мне будет не так страшно, я буду сильнее и не сверну со своего Пути.

Да, акцент у него ужасный. Хотя, с другой стороны, Цилинь в совершенстве знает язык зверей, птиц и драконов. И очень много человеческих языков. Раньше мне было не понятно, зачем Цилинь заставляет меня учить язык двуногих, ведь он такой неудобный. Птичий язык. Его не сравнишь с мелодичным и красивым языком драконов. Но однажды он вывел меня на поляну и спросил:

─ Что ты видишь?

Я перечислил все, что вижу вокруг себя. Это была наша обычная игра, когда каждое утро, выходя из пещеры, я должен был перечислить Цилиню все изменения, произошедшие на нашей поляне за ночь. По словам Цилиня эта игра развивала мою наблюдательность.

─ А теперь поднимись на утес. И скажи, что видишь?

Летать мне нравилось больше, чем учиться. Я расправил крылья и с небывалой легкостью взлетел на ближайшую скалу. Уселся поудобнее и перечислил то, что меня окружает.

─ А теперь поднимись в небо и…

Я не дослушал последние слова Цилиня, уже догадавшись, о чем они будут. И в то же мгновение устремился вверх. С каждым взмахом крыльев я поднимался все выше и выше. Чувство восторга переполняло меня. Обычно я просто летал, а сегодня неожиданно для себя увидел окружающую меня красоту! Далекие заснеженные вершины, загадочные фигурки облаков, стремительные горные реки, грациозную лань у озера и крошечные цветы на лесной поляне. Увидел огромный, загадочный и необъятный мир.

Вернулся на поляну я не скоро ― оглушенный и обрадованный этим открытием.

Цилинь ни о чем меня не спрашивал. Прекрасно осознавая, что я все понял.

─ Это очень просто, Дракон сын Дракона, чем больше языков ты знаешь, тем выше будешь летать. И узнаешь еще больше. Но чтобы узнать больше, нужно знать больше других.

Да, мне не нужно учить язык птиц и зверей, ими я пользуюсь с рождения. Я знаю родной язык мамы, Цилиня и моего отца. Но Цилинь и мама учат меня и другим человеческим языкам. Чтобы мне было проще понимать двуногих.  И не только тех, что живут в Миньчжуне, но за дальним лесом, и даже за большой водой. Поэтому в разные дни мы разговариваем на разных языках.

Изучение чужестранных языков начиналось с запоминания очень простых слов: здравствуй, друг, вода… Затем нужно было запомнить названия предметов, которые меня окружали. И петь песни на этом языке. Забавно, но петь песни на чужестранном языке было проще, чем на нём говорить. Еще труднее было научиться писать эти слова на папирусе или на глиняных табличках. Но, как известно, нет ничего невозможного для драконов!  Ведь, чем больше ты учишься, тем легче тебе учиться. И чем больше языков ты знаешь, тем легче тебе даются новые языки.

А еще каждое утро Цилинь учит меня приемам защиты от двуногих, учит владеть лапами, хвостом и мечами. Мне приходится изучать эти приемы, чтобы уметь защищать себя и маму. По словам Цилиня, давным-давно прошли времена, когда двуногие считали драконов властителями и господами дождевых туч в небе, богами рек и князьями озер на земле. Те времена прошли безвозвратно. Теперь они предпочитают охотиться на драконов. Они всегда за кем-то охотятся. Даже друг за другом.

─ Запомни, удар по противнику должен быть подобен удару молнии, который не успел еще дойти до ушей двуногих, а блеск до их глаз, ─ повторяет раз за разом Цилинь, показывая новый удар.

─ Ты должен быть быстрым и смертоносным. Вступая в бой, не должен идти против течения. Разве, что по особо торжественным случаям. Тогда можно идти и против течения. Если это того стоит.

Цилинь учит меня искусству Короткого Пути, когда удар или оружие движутся по кратчайшему пути. Учит разрубать мечами падающие листья утуна, чтобы быть быстрым. Защищаться от двуногих их же оружием и наносить удары, которые невозможно отразить.

─ Если наносишь удар по врагу, этот удар будет слабым, и его могут отразить. Ты должен бить дальше, пронзая не только врага, но его корни. Чтобы они не проросли снова.

Цилинь часто приводит мне в пример слова одного из двуногих, с которым дружил когда-то давным-давно. И начинает свои уроки со слов: «Как говорил мой друг Сунь-цзы». Вот и сейчас он не изменяет своей привычке.

─ Как говорил мой друг Сунь-цзы, чтобы сдвинуть камень или бревно, нужно ровное место, на котором они лежат, сделать покатым; если дерево не круглое, нужно обрубить его ветки и сделать его легко катящимся. Когда на тебя нападает рыцарь в латах и доспехах, не пытайся их пробить. Помни о ветках. И сделай место, на котором вы сражаетесь, покатым.

После этого мы уходим в самую дальнюю пещеру. Вообще-то наша пещера состоит из целой цепочки, связанных друг с другом, пещер. Мама называет их нашим домом. В нашем доме всего девять пещер. В одной из них, стоит большой кованый сундук, в котором хранятся библосы (рукописи, написанные на папирусе) и глиняные дощечки с иероглифами. В этой пещере Цилинь продолжает мое образование. Когда-то давным-давно он сказал мне, что иероглифы ─ это волшебные знаки, которые позволяют нам разговаривать друг с другом на расстоянии. И даже разговаривать с потомками. А это гораздо больше, чем волшебство!

Цилинь протягивает мне одну из глиняных дощечек и слушает, как я читаю очередное откровение, написанное на ней двуногими.

– Чжугэ Лян. Шестнадцать правил разумного правления. В управлении есть своя последовательность: сначала наведи порядок в основе, потом наведи порядок в дополнениях; сначала наведи порядок в близком, потом наведи порядок в далёком; сначала наведи порядок в распоряжениях, потом наведи порядок в наказаниях; сначала наведи порядок во внутреннем, потом наведи порядок во внешнем; сначала наведи порядок в корне, потом наведи порядок в ветвях; сначала наведи порядок среди сильных, потом наведи порядок среди слабых; сначала наведи порядок в большом, потом наведи порядок в малом; сначала наведи порядок в своей жизни, потом приводи к порядку других. Таков путь управления государством.

Цилинь согласно кивает в ответ.

– Все правильно. А теперь я расскажу тебе одну сказку. О маленьком мальчике и воздушном змее. Мальчик запускал воздушного змея. Внезапно налетел порыв ветра. Веревка, которой был привязан змей, порвалась. И змей улетел в бескрайнее синее небо. Мальчик прыгал и пытался его поймать. Он долго бежал за ним вслед, пытаясь его найти. Затем долго плакал, но даже слёзы не могли вернуть воздушного змея обратно.

Цилинь любит рассказывать сказки. А потом заставляет меня делать выводы. Точнее три вывода из каждой сказки. Учит меня думать. Я задумываюсь на мгновение. Но только на мгновение.

─ Первый вывод: прыгать нужно вовремя. Нужно говорить самые важные слова, просить прощения и любить, пока те, кому эти слова и чувства посвящены, находятся рядом с тобой. Потому что завтра может быть поздно. Второй вывод: если решил найти, иди и найди. Вместо того чтобы плакать! А третий: нити, которыми мы привязываем к себе воздушных змеев и близкие нам существа, должны быть крепкими. Нужно всегда беречь и заботиться о тех, кто рядом с нами. Потому что дороже их и роднее в нашей жизни никого нет. И никогда уже не будет.

Цилинь согласно кивает в ответ.

─ Да, это так. Сезоны неба не так хороши, как преимущества земли. Преимущества земли не столь хороши, как гармония между людьми.

Затем он читает мне библос древнего философа Чжуан-цзы.

─ Когда-то давным-давно было государство, размещавшееся на левом рожке улитки, и называлось оно Чу. Было государство, размещавшееся на правом рожке улитки, и называлось оно Мань. Между ними шла непрестанная война из-за территории, и несметное множество трупов оставалось на поле боя. Победитель целых пятнадцать дней преследовал побежденного и только после этого возвращался обратно, ─ Цилинь о чем-то задумался, но лишь на мгновение. ─ Таковы двуногие, которых учат ненавидеть. Но они могут быть другими, если их научить любить и созидать. Всегда помни об этом, Дракон. И никогда не забывай.

─ Хорошо, Цилинь. Я буду помнить.

После этого Цилинь рассказывает мне сказку о древнем герое Прометее, который украл огонь у богов. И передал его двуногим, за что был жестоко наказан.

─ Что ты думаешь об этом?

Я не успел ему ответить, потому что в это мгновение раздался голос мамы:

─ Солнце коснулось вершины утуна. Пора заканчивать уроки. Время обедать.

Цилинь вежливо кланяется ей в ответ.

─ Мы заканчиваем, У-и. (У-и ― ласточка, на человеческом языке. Так двуногие называли мою маму, когда она жила среди них. И так её называет Цилинь). Мы уже заканчиваем.

По пути к пещере мне почему-то вспомнились мамины слова о том, что отец рассказывал мне сказки задолго до моего рождения. Едва ли я их тогда слышал, но мама говорила, что ей было спокойнее, когда отец был рядом с нами. И что, именно благодаря этим сказкам, я родился таким талантливым. Мне только было непонятно, таким это каким?

Цилинь рассказывал, что талант ― это единица веса, денежная величина или монета. И для того, чтобы стать Драконом, нужна одна часть таланта и девяносто девять частей труда. С трудом все понятно. Но видимо, для того чтобы стать настоящим драконом нужна еще какая-то волшебная монета?

Во время обеда я думал о Прометее. Ведь, возможно, именно умение думать, и есть та самая монета? Но я не знаю, что ответить Цилиню. Эта сказка очень отличается от других. В тех сказках, которые мне рассказывали раньше, все было просто. А эту сказку я не понимаю. Если бы Прометей поделился с двуногими знаниями, как добывать огонь ― это было бы понятно. Делиться с другими ― это правильно! Но красть что-то у других нельзя. Нельзя никому. И уж тем более, легендарному герою. Но, возможно, он ничего и не крал?

Александр Карцев, http://kartsev.eu

P.S. Первая глава - Секрет Прометея

(Сказка для родителей и их замечательных юных разведчиков, с пожеланием не просто читать сказки, а обсуждать их, больше разговаривать друг с другом, всегда учиться и никогда не сдаваться)

Посвящается моим родителям и учителям…

─ Но существует же закон отмирания функций за ненадобностью, – задумчиво произнес Цилинь.

─ Именно поэтому учиться искусству любви нужно всю жизнь, каждый день и каждую минуту, – после короткой паузы принцесса чуть слышно произнесла еще несколько слов. – Возможно, это самое главное, чему мы должны научиться? Научиться любить своих родных и близких, свою страну и свой народ. И научиться их защищать.

Глава 1. Волшебная поляна и ее жители

В горном ущелье, примерно в пятидесяти ли (в нынешние времена ли равно 500 метрам) южнее Миньчжуна была небольшая поляна.  Зимой от холодных ветров её защищала высокая, почти отвесная скала. На склоне этой скалы из-под камней били родники. Струи воды словно притягивало друг к другу, и вскоре они превращались в настоящий водопад, который с весёлым шумом устремлялся в крошечное озеро. За водопадом был вход в нашу пещеру.

Из озера вытекал ручей, который прятался среди зарослей бамбука. С трех других сторон поляну окружал высокий дремучий лес. Широколистные утуны (деревья из семейства платановых) охраняли ее покой. Ранней весною повсюду расцветали луговые цветы, следом за ними ― орхидеи. Гордые хризантемы появлялись осенью посреди вечнозелёных кустов мусихуа. Белые душистые цветы мусихуа к этому времени уже опадали. Точно так же, как вскоре опадали и цветы чудесных орхидей.

А следом за ними на деревья, кустарники и на землю начинали падать удивительные, хрустальные звёздочки. Сначала они таяли и превращались в бегущие капли. Но с каждым днём их становилось всё больше и больше. Они укрывали лес и поляну волшебным ковром. И тогда наступала зима.

По словам мамы, двуногие, живущие в Миньчжуне, всегда радуются, если им доведется пережить зиму и дожить до наступления лета. Поэтому они считают каждое лето, до которого дожили. Для нас важнее было пережить зиму. Поэтому мы отсчитывали свои сезоны зимами.

Я не любил зиму. Возможно, потому что зимой у меня всегда мерзли лапы, крылья и хвост. Или потому, что семь зим назад рыцарь в черных доспехах пробил стрелой из арбалета огромное и удивительно доброе сердце одного дракона. Дракона Драго, которого все мы очень любили. И который был самым замечательным драконом на свете. А еще он был моим отцом.

Мне его очень не хватало. Мне хотелось, чтобы он порадовался моим новым открытиям и достижениям. Чтобы посмотрел, как здорово я умею бегать. И как замечательно умею летать.

Я понимал, что никогда в жизни его больше не увижу. Не смогу с ним посоветоваться, просто поболтать. Понимал это разумом, но у меня все равно оставалась какая-то необъяснимая надежда на чудо. Мама говорила, что рано или поздно, мы с ним обязательно встретимся ― в другой жизни или в лучшем мире. Но мне так хотелось, чтобы это произошло здесь и сейчас. Я продолжал наивно и по-детски верить в то, что он умер понарошку, а не по-настоящему.

После его смерти мне часто казалось, что я вижу его силуэт между утунов. Но когда я подлетал к нему, силуэт оказывался большим камнем, поросшим мхом. Или утуном, поваленным бурей. И это было очень грустно. Если бы вы только знали, как сильно мне его не хватало!

Впрочем, его не хватало не только мне. Быть может, даже больше его не хватало моей маме. Она часто усаживалась по вечерам у входа в нашу пещеру на большой серый валун и смотрела на заход солнца. В эти минуты у неё были удивительно печальные глаза. И в глубине этих глаз прятались крошечные слезинки. Мне было понятно и без слов, что она всё еще любит моего отца. И так же как я, ждет его возвращения.

В такие минуты Цилинь старался её не беспокоить. Усаживаясь у старого утуна на опушке леса, он тоже смотрел на закат солнца. И, судя по его грустным глазам, тоже вспоминал моего отца. Они были друзьями: большой сильный дракон и мудрый цилинь. Долгие годы, в тяготах и лишениях, в счастливые минуты и в трудные дни. И Цилинь никак не мог себе простить, что в тот день его не было рядом со своим другом. Что он не смог уберечь Драго от гибели. Не смог спасти.

Я хорошо помню тот большой погребальный костёр, с которого уходил на небо мой отец. Помню, как мама развеивала пепел костра над нашим ручьем. Тогда Цилинь рассказал мне, что все ручьи и реки прокладывают свой путь к Большой воде. За этой водой есть чудесный остров, на котором живут после смерти драконы и цилини.

Мама сломала над ручьем свою шпильку и бросила её обломки в воду. Оказывается, у двуногих был такой обычай: возлюбленные при расставании ломали на две части шпильку или заколку в знак памяти друг о друге и верности в дни разлуки. Если один из них погибал, это означало, что другой будет верен ему до новой встречи. В другом мире.

Я смотрел на ручей, и мне становилось как-то не по себе. Я понимал, что ручей течет только в одну сторону. И с каждым мгновением он уносит моего отца все дальше и дальше. И я начинал догадываться, что любить нужно здесь и сейчас. И говорить самые важные слова своим близким, когда они находятся рядом, а не тогда, когда их не станет.

С того дня Цилинь был у нас частым гостем. Он охранял нашу пещеру. Приносил хворост и еду. Иногда приносил маме цветы и лакомства мне. А еще он любил рассказывать нам удивительные истории, которых знал великое множество. Мне было интересно слушать эти истории. И даже просто сидеть рядом с ним. Особенно по вечерам, когда в пещере уютно потрескивал огонь на поленьях, а мама готовила ужин. И с улыбкой смотрела в нашу сторону. Мне нравились эти вечера. Нравилось слушать Цилиня и смотреть на маму.

Да, забыл вам сказать, что моя мама очень красивая. По словам моего отца, она была ослепительно красивой в молодости, когда они впервые встретились. Думаю, что сейчас, когда ей исполнилось тридцать семь зим, она стала даже более красивой, чем тогда, когда была обычной циньской принцессой. Когда свадебных послов к ней присылали не только из Вэй, Чжао и Цинь, а даже из столь дальних царств, что запомнить их названия не представляется возможным. Но однажды, гуляя в лесу, недалеко от своего замка она встретила дракона. Влюбилась в него с первого взгляда и на всю жизнь. Ни на мгновение, не пожалев о своём выборе.

Как вы знаете, драконы рождаются только от большой и светлой любви драконов и принцесс. И через несколько лун, в девятый день девятой луны, когда жители Миньчжуна отмечали веселый праздник Чунъян, на свет появился я.

Чунъян ― это весёлый праздник осени, когда заканчивалась уборка урожая. Когда двуногие пили вино, настоянное на лепестках хризантем. И развлекались на лоне природы. Это был праздник любви. И моя мама была безмерно рада не только моему рождению, но и тому, что я родился именно в этот день. Она была уверена, что все принцессы и все драконы рождаются на этой планете для любви и счастья. Думаю, что она была права. Разве не так?!

Мама рассказывала, что Драго был на седьмом небе от счастья. Ведь сбылась самая большая мечта его жизни. И у него появился наследник. Он выстлал всю пещеру ковром из хризантем. Хризантемы всегда были символом благородства, стойкости и непреклонности духа. Но главное, это были любимые цветы моей мамы.

К тому времени отец сделал из утуна мою первую колыбель. Я представляю, каких усилий ему это стоило! Не думаю, что когда-нибудь раньше отцу приходилось делать колыбели. И едва ли подобное искусство входило в список наиболее важных и традиционных увлечений драконов. Вы бы только видели, насколько приспособлены для этого наши лапы! Но, как говорится, любовь и дружба могут творить настоящие чудеса. Любовь и дружба. Ну, и чуть-чуть волшебства, разумеется. Именно поэтому моя колыбель была не только удивительно красивой, но и очень удобной. С инкрустацией из красного дерева, рыбьего зуба и ярких переливающихся на солнце камней. Позднее, отец откроет мне секрет этого волшебства. Он скажет, что все, что делается с любовью и есть настоящее волшебство.

Мама сплела из тэна (тэн ― ползучее растение, из которого обычно делают различные предметы домашнего обихода) красивую и мягкую циновку, которую уложила на дно колыбели. И эта колыбель стала моим первым домом. В ней так сладко засыпалось! И как чудесно было в ней просыпаться, встречать новый рассвет и новый день.

Да, я хорошо помню свое детство. Помню, как отец играл со мной в интересные игры, учил меня делать первые шаги и держать мечи в лапах (отец говорил, что у дракона две передние лапы, поэтому он должен уметь писать иероглифы и держать палочки для еды в двух лапах, и работать двумя мечами одновременно). А когда он улетал на охоту, всегда наказывал мне защищать маму и нашу пещеру. Потому что дракон должен всегда защищать своих родных и близких. И не важно, сколько ему зим.

Мама пела мне по вечерам колыбельные песни. И рассказывала сказки. О Хэн-э, фее луны и жене легендарного героя Хоу И, которая похитила у своего мужа лекарство бессмертия. Выпив лекарство и сделавшись бессмертной, она улетела на луну. И с тех пор носит на своих плечах коромысло. И тоскует в вечной разлуке с мужем.

О звездах Ткачихе и Пастухе. О том, как некогда фея, внучка всесильной богини неба, спустилась с подружками на землю и здесь влюбилась в юного пастуха. Разгневанная богиня решила, во что бы то ни стало вернуть себе внучку, искусную ткачиху, шелковые нити которой украшали небо. Однажды, когда Пастух был в поле, богиня схватила Ткачиху, и понесла на небо. За ними на волшебной воловьей шкуре устремился в погоню Пастух. Когда он уже готов был вырвать возлюбленную из рук похитительницы, богиня разлила на его пути Небесную реку (Млечный путь). С тех пор разлученные могут встречаться лишь однажды в году, в седьмой день седьмой луны. Стая сорок в этот день, соединив крылья, возводит для них живой мост через Небесную реку.

А еще мама часто рассказывала мне о двуногих. О том, какие они весёлые и жизнерадостные, трудолюбивые и талантливые. О том, что они похожи на глину. Если их учить плохому, они станут плохими. Если просто учить ─ останутся двуногими. Если же учить хорошему, станут людьми. И учить хорошему их нужно не только на справедливых наказаниях, но в первую очередь, на хороших и добрых примерах.

Мне почему-то думается, что мама всегда любила двуногих. В этом не было ничего удивительного. Ведь она и сама была человеком. Но при этом в глазах у неё постоянно оставалась какая-то недоговоренность. И она никогда не уставала повторять, чтобы я не улетал слишком далеко от пещеры, не выходил к ним и даже не показывался им на глаза. Едва ли она переживала за двуногих. Возможно, мама всего лишь волновалась за меня. И, видимо, тому были веские причины.

Словно отвечая на мой безмолвный вопрос, она часто говорила, что, возможно, когда-нибудь наступят другие времена. Мы научимся жить вместе. Жить в мире и согласии. И не будем больше делить друг друга на двуногих и драконов. Но я в это не очень-то верю. Ведь двуногие совсем не похожи на драконов. Они убивают друг друга и все, что их окружает. Возможно, потому, что они гораздо мельче нас. Или потому, что не умеют летать.

А еще я слишком хорошо помнил рыцаря в черных доспехах, убившего моего отца. Он убил его не в открытом честном бою. Не копьем, брошенным твердой рукой. Не мечом. Черный рыцарь трусливо спустил тетиву своего арбалета, прячась в кустах. А затем, так же трусливо и воровато озираясь, он отрезал когти и вырезал сердце моего отца.

Мы с мамой прятались тогда за большим утуном. Мама до крови закусила губу и крепко прижимала меня к себе, чтобы я не закричал. Она прекрасно понимала, что будет с нами, если рыцарь нас заметит. Мы были ненужными свидетелями его «мужества и отваги». А я к тому же, был еще и детёнышем дракона. По словам мамы, за детёныша дракона в Миньчжуне могли заплатить золотом. Тогда я еще не знал, что это такое. Это позднее Цилинь покажет мне тяжелые, желтые камни, которых было множество в нашем ручье.

Да, двуногие ― очень странные! Как можно продавать кого-то?! Но позднее Цилинь скажет, что эти камни обладают необычными свойствами. Они ослепляют двуногих и лишают их разума.

А еще мама рассказывала мне сказки о принцессах и драконах. Мне нравилось их слушать. Но еще больше нравилось слушать Цилиня. Правда, Цилинь рассказывал совсем другие сказки. И рассказывал их совершенно иначе.

Цилинь считал, что сказки учат нас чему-то очень важному. Нужно лишь уметь правильно их читать. И делать из них выводы. Потому что в сказках скрывается человеческая мудрость, накопленная веками. А мудрость, даже человеческую, он всегда ценил очень высоко.

И если в сказках скрыта мудрость, то в детских играх зашифрованы навыки, которые наши предки передали нам, чтобы мы могли не только выжить, но защитить своих родных и близких. Поэтому, сколько себя помню, Цилинь всегда учил меня играть в прятки, изображать повадки различных животных и двуногих. Зимой учил играть в снежки, а летом вместо снежков использовать камни, которыми я попадал в различные предметы, находившиеся очень далеко.

Вы, наверное, не раз встречали в своей жизни цилиней. Все они выглядят почти одинаково. И похожи друг на друга, как две капли воды в нашем ручье. С головой оленя, хвостом змеи, копытами быка и телом, покрытым рыбьей чешуёй. Вполне обычные единороги.

Хотя двуногие и приписывают им множество сверхъестественных свойств и талантов. В чем-то они, конечно же, правы. А в чем-то, нет. Да, меня и самого не раз восхищало то, что Цилинь так много всего знает. Но, по словам мамы, многие двуногие в древности тоже знали гораздо больше, чем сейчас. В том, что у него дар лечить болезни, тоже не было ничего удивительного. И, что умеет читать и писать? А кто этого не умеет?! Даже я умею.

Да, мой наставник Цилинь похож на любого другого цилиня. Наверное, поэтому его и зовут Цилинь. Правда, кое-чем он все-таки отличается от многих своих сородичей. Во-первых, он очень старый. И совсем, совсем белый. Во-вторых, он очень мудрый. А, в-третьих, он ― волшебник. Хотя о последнем его качестве я узнал не сразу. Просто, все, что он делал для нас, было таким естественным, что никак не могло казаться волшебным или чудесным. И лишь после многих зим я понял, как много он для нас сделал. Для нас и для меня лично.

Александр Карцев, http://kartsev.eu

(продолжение следует).

(предыдущая часть - Как меня приучили читать )

Цилинь на мгновение о чем-то задумался. А потом, словно вспомнив что-то смешное, спросил:

─ А ты помнишь, как ты первый раз встретился с Ви-Ви?

Еще бы! Конечно, помню! Когда я был слишком маленьким для того, чтобы держать мечи в лапах, но достаточно большим для того, чтобы одному гулять по нашему лесу, я впервые встретил Ви-Ви. И почему-то сразу ему не понравился. Возможно, потому что, кроме лап у меня были еще и крылья? Он сразу же вызвал меня на поединок и здорово отмутузил. И все последующие дни, стоило нам встретиться, он снова и снова вызывал меня на поединок. И очень удивлялся, что я не прощу у него пощады. Да, он был намного меня сильнее, но это же не повод склонять перед ним свою голову?

В то время я уже научился читать и часто рассказывал о прочитанном Зору, Пэну, пандам, живущим в нашем лесу и даже Нашему Утуну. И с каждым днем у меня появлялось все больше и больше друзей в нашем лесу, которым нравилось слушать истории, которые я узнавал из библосов. И с каждым днем я становился сильнее.

Наши поединки с Ви-Ви продолжались две или три луны, до тех пор, пока он не объявил на весь лес, что я его друг. И все, кто посмеет меня обидеть, будут иметь дело с ним. Забавно, но кроме него, никто в лесу и так меня не обижал.

Эта новость была для меня неожиданной. Я не думал, что можно подружиться с тем, кто пытался меня обидеть. Зато теперь я рассказывал не только своим друзьям, но и Ви-Ви обо всем, что прочитал или узнал от Цилиня. Ему тоже нравились эти истории. И через несколько лун и мы стали с Ви-Ви хорошими товарищами. Но прошло несколько зим, прежде чем мы стали с ним друзьями. Позднее он признался, что ему было интересно рядом со мной.  И он очень рад, что у него появился такой друг, как я.

─ Мы с Драго знали о твоих проблемах с Ви-Ви, ─ подал голос Цилинь. ─ Но не вмешивались. Есть проблемы, которые маленькие драконы должны научиться решать сами, без посторонней помощи, чтобы стать большими. И ты смог справиться с этой проблемой не только с помощью своих лап, но и с помощью своих знаний. И одержал самую великую победу, не просто победив своего соперника, а сделав его своим надежным и верным другом! Но для этого сначала нужно было научиться у Зора видеть лучше всех. Нужны были дальние походы к вашему Утуну. Нужно было читать библосы. А еще много трудиться, терпеть боль и преодолевать трудности. Потому что только труд, терпение и настойчивость делают нас сильными. Тебе все понятно, Дракон сын Дракона?

─ Да, ─ ответил я.  ─ Когда я не мог даже бегать, отец научил меня играть, видеть, читать, ходить, наблюдать, справляться с разными проблемами и никогда не сдаваться. Приучил к труду и научил меня делать первые, пусть даже робкие, шаги к своей мечте. Это то, чему нужно научиться всем маленьким драконам для того, чтобы стать большими. Независимо от того, кем они мечтают стать ― хорошие слух, зрение и память никому не будут лишними. После этого он начал учить меня ремеслам, владеть мечами и использовать в качестве оружия когти, лапы и хвост. Затем научил бегать и плавать. И только после этого, вместе с Зором, он научил меня летать.

─ Помнишь, как ты тогда упал? ─ поинтересовался Цилинь.

Разве такое забудешь?! Когда я впервые поднялся в небо, то испытал такой восторг, что почувствовал себя властелином мира, для которого не было ничего невозможного. Теперь я мог летать рядом с отцом и Зором. И даже выше их!

На следующее утро, когда небо было затянуто тучами, а вдали сверкали молнии, тайком от отца и Зора, я поднялся в небо один. Ведь теперь я мог летать и без них. Я поднимался выше туч и камнем падал вниз, купаясь в дождевых струях. Это были непередаваемые ощущения! Неожиданно прямо передо мною сверкнула ярчайшая вспышка, я лишь на мгновение прикрыл глаза и…

И страшный удар потряс меня. Оказалось, что я врезался одну из горных вершин. Отец нашел меня только вечером и принес к нашей пещере. Совсем недавно я не мог бегать, плавать и летать. Теперь я не мог даже ходить.

Я раз за разом пробовал подняться на лапы, но у меня ничего не получалось. Жуткая боль пронзала мое тело. Пробовал снова и снова, но всё было напрасно. Волны отчаяния накрывали меня всё сильнее и сильнее. Но однажды Зор сказал мне, что самое темное время ― перед рассветом. И нельзя опускать крылья, когда до рассвета остается лишь шаг. Нужно пробовать снова и снова. Потому что, даже за самыми темными тучами, всегда чистое небо. Но до него нужно дотянуться. Чтобы снова научиться летать. И мне это по силам.

─ Ничего страшного, ─ сказал тогда отец. ─ Начнем все сначала.

И прежде чем я научился ходить, мне пришлось учиться ползать. Как маленькому: заново учиться играть, рисовать и мечтать. Ведь мечта ― это наша путеводная звезда. Творчество дарит нам силы двигаться к мечте, когда сил на что-то другое у нас нет. А умение никогда не сдаваться, дарит шанс исполнить нашу мечту!

Да, мне пришлось учиться всему заново. Но учиться во второй раз было гораздо проще: ведь я знал, что когда-то уже смог пройти этот путь. А значит, пройду его снова.

И я его прошел. И уже через три луны начал ходить. Потом снова научился плавать и бегать. И летать.

Александр Карцев, https://vk.com/alexandrkartsev

(отрывок из 6-й главы моей сказки «Секреты Прометея. Записки военного разведчика», начало - Секрет Прометея. Делай то, что по силам...)

─ В те времена твой отец Драго учил тебя тому, что было тебе по силам. Для того чтобы со временем ты мог делать то, что пока тебе было не по силам, ─ подал голос Цилинь. ─ Учил тебя от простого к сложному. И выбирал для тебя самых лучших наставников в нашем лесу. Или читая тебе самые лучшие библосы (рукописи, написанные на папирусе). А ты помнишь, как сам начал их читать?

Забыть это было трудно.  У нас в пещере в большом сундуке хранилось множество библосов, которые отец собирал всю свою жизнь. Он любил читать их мне вслух по вечерам и обсуждать со мной прочитанное. И очень огорчался, что сам я читать не любил. Хотя мне уже исполнилось девять зим, и я знал все иероглифы.

Но однажды он достал из сундука очень тоненький библос и протянул его мне.

─ Давай с тобой поиграем. Читай!

Если бы это было обычное чтение, мне было бы неинтересно. Но отец протянул мне библос «кверху ногами», а, значит, это была игра. Играть мне нравилось.

Я начал пытаться понять, что за иероглифы там написаны. Угадать это, когда они были перевернуты, оказалось непривычно и довольно трудно. Затем я пытался составить из этих иероглифов слова. Получалось у меня это через раз. А составить из слов предложения не получалось совсем.

И на следующее утро, когда мы снова приступили к этой игре, у меня тоже ничего не получалось. Я смог лишь понять, что библос посвящен человеку из каких-то Сиракуз по имени Архимед, который разделил двадцать две хлебные лепешки между семью воинами поровну. И открыл волшебное число «Пи», которое очень помогало двуногим не только делить хлебные лепешки, но и решать трудные задачи. Правда, для решения трудных задач нужна была большая точность этого числа и тогда ее измеряли делением длины окружности на диаметр.

Когда днем отец улетел куда-то по своим делам, я тайком пробрался в пещеру и прочитал этот библос полностью. В обычном положении сделать это оказалось гораздо легче. Из библоса я узнал, что Архимед придумывал интересные приспособления, которые во время войны привели к поражению целой армии. Это библос был очень маленьким. Прочитать его было не трудно. А еще он был с картинками.

Через несколько дней, я совершенно случайно обнаружил на сундуке еще один библос об этом человеке. И о том, что благодаря открытию теории рычага и созданию полиспаста он смог в одиночку сдвинуть с места огромный корабль при перевозке его по суше на катках. А еще Архимед сказал, что, будь у него точка опоры, он бы перевернул Землю.

Думаю, это «совершенно случайно» было совсем не случайно. Но мне было интересно читать об этом человеке. И то, что этот библос был гораздо больше и без картинок, меня уже не пугало.

Вскоре из библосов я узнал такие новые и необычнее слова, как эскарп, контрэскарп и многие другие. Позднее отец объяснил и показал мне, как с помощью рычага можно поднимать тяжелые валуны, а с помощью полиспаста – передвигать их с места на место. Обычному дракону это было не по силам. Но знания делали нас способными на невозможное.

А потом он показал мне, как сделать на склоне ближайшего холма эскарп и контрэкскарп для того, чтобы двуногие не могли проехать там на своих колесницах. Сделать эти «ступени» мог даже мой друг Ви-Ви ― вепрь, живущий по соседству. Я тогда подумал, что едва ли все это пригодится мне в дальнейшем, но отец сказал, что знания, которые помогут нам защитить своих близких и свою пещеру, не могут быть бесполезными.

Да, читать это было интересно. И с тех пор остановить меня было невозможно, я начал читать все библосы, которые были в нашей пещере, совершенно не задумываясь о том, почему все они такие интересные ― наверное потому, что много зим их собирал для меня мой отец? И лишь позднее я узнал, что есть и другие библосы, главное назначение которых не делать нас лучше и умнее, а отнимать наши силы и время, отвлекать наше внимание и ссорить нас друг с другом.

─ О чем ты задумался, Дракон сын Дракона? – прервал мои воспоминания Цилинь.

Я ответил, что о земляных ступенях, сделать которые было по силам даже Ви-Ви.

─ Да, земляные ступени могут остановить повозки двуногих, если всегда будут находиться под твоим присмотром. Но сделают это гораздо лучше, если ты не дашь двуногим возможности построить эти повозки, лишишь их мужества, а их лошадей ─ корма. Поэтому не случайно Сунь-цзы в своем трактате «Искусство войны» писал: «Самая лучшая война ― разбить замыслы противника; на следующем месте ─ разбить его союзы; на следующем месте ― разбить его войска». А главной целью считал подчинение других государств без вступления в военный конфликт. И невоенные средства борьбы с внешним противником всегда ставил на первый план.

Александр Карцев, https://vk.com/alexandrkartsev

(заключительную часть выложу завтра)

P.S. Много лет спустя я узнал, что эта методика чтения «кверху ногами» очень полезна в качестве профилактики инсульта.

(отрывок из сказки «Секрет Прометея. Записки военного разведчика», написанной мною для замечательных родителей будущих разведчиков. Помимо основных методик разведподготовки, в нее вошли и другие секреты, которые я собирал всю свою жизнь. И которые будут далеко не лишними для многих из нас. К сожалению, по условиям издательского договора не могу выложить сказку в полном объеме, но постараюсь рассказать Вам о самом интересном. А следом выложу еще две части этой сказки.)

На обратной дороге к нашей пещере Цилинь рассказал мне сказку о том, как рыбак забросил невод в море и поймал волшебную рыбку, которая исполнила его самые заветные желания.

─ Какие выводы ты сделал из этой сказки, Дракон?

Выводы были простыми. Слишком простыми. Во-первых, если ты хочешь исполнить свои желания, забрасывай свой невод. Даже если в него никто не попадает. Забрасывай снова и снова. Второй вывод: ты должен хорошо знать, чего ты хочешь в этой жизни. И третий: чудеса возможны. Но они творение твоих рук, а не подарок небесных сил.

Цилинь считает, что сказки учат нас чему-то очень важному. Нужно лишь уметь правильно их читать. И делать из них выводы. Потому что в сказках скрывается человеческая мудрость, накопленная веками. А мудрость, даже человеческую, он всегда ценил очень высоко.

И если в сказках скрыта мудрость, то в детских играх зашифрованы навыки, которые наши предки передали нам, чтобы мы могли не только выжить, но защитить своих родных и близких. Поэтому, сколько себя помню, Цилинь всегда учил меня играть в прятки и в другие игры. Зимой учил играть в снежки, а летом вместо снежков использовать камни, которыми я попадал в различные предметы, находившиеся очень далеко.

Сказки, которые рассказывал мне Цилинь, были разными, но в конце все умирали или жили долго и счастливо. Я видел, как умирали двуногие. Пусть и издалека. Это было просто и понятно. Мне было непонятно другое: они жили долго и счастливо, а это как?

Я спросил об этом Цилиня. Он о чем-то задумался и внимательно посмотрел на меня.

─ Чтобы ответить на твои вопросы о том, как жить долго и счастливо в грядущем, нужно разобраться в том, как ты живешь сейчас. И как жил прежде. Ведь наше прошлое и настоящее ― это фундамент, на котором можно построить убогую лачугу или прекрасный дворец. И что мы построим, зависит только от нас самих. Из-за того, что твоим родителям пришлось спасться от двуногих, ты родился раньше положенного срока. Родился слабым, недоношенным и с больным сердцем. Поэтому долго не мог научиться бегать, плавать и летать. Ты помнишь это?

Да, я это помнил. И помнил, что в те времена родителям приходилось много охотиться, расчищать нашу поляну от поваленных деревьев, засевать ее семенами съедобных растений, ухаживать за ними. Возвращались они затемно. Я тогда был слишком маленьким, чтобы помогать им. И больше всего боялся оставаться один. В сумерках в нашей пещере появлялись какие-то бесформенные тени, раздавались пугающие шорохи. Я догадывался, что это крадутся пещерные чудовища, которые хотят меня съесть. И это было очень страшно. Я забивался в угол своей колыбели и надеялся, что чудовища меня не заметят. А вскоре я начал заикаться. Когда отец узнал причину моих страхов, он сказал:

─ Когда тебе страшно, сделай шаг. Просто сделай шаг.

Он не уточнил, в какую сторону нужно делать этот шаг ― вперед, назад или в сторону. Я почему-то подумал, что вперед. И следующим вечером я собрал все свое крохотное мужество в свои маленькие лапы, взял в них большую палку и сделал этот шаг. Оказалось, что страшные тени появлялись лишь тогда, когда лунный свет падал на струи воды, закрывающие вход в нашу пещеру и на лианы, что росли рядом. А страшные шорохи издавал Пэн, большой любитель летать по ночам, с которым я тогда еще не был знаком.

А еще я помнил, что прежде чем учить меня бегать, плавать или летать, сначала отец попросил Зора научить меня видеть. На самом деле, Зор ничему меня ничему не учил. Мы просто с ним играли, смешно вращали глазами, делали забавные упражнения, «рисуя» глазами разные фигуры. А еще внимательно рассматривали крохотные цветы у себя под лапами, затем пытались рассмотреть такие же цветы на вершине соседней горы. И благодаря этим играм, очень скоро я стал видеть лучше моего отца и Цилиня. И даже лучше самого Зора.

Позднее старый Пэн научил меня видеть ночью и слышать малейшие шорохи, раздающиеся в нашей пещере или в лесу. А мама научила меня петь, рисовать, слагать рифмы и варить компот. Он говорила: творчество и вкусный компот помогут мне не опускались лапы, когда у меня что-то не будет получаться.

В те дни мы с отцом подолгу гуляли по лесу. Собирали съедобные корешки и орехи, приносили из леса мёд, который пчелы собирали для моей мамы. А главное, мы навещали Наш Утун (дерево семейство платановых). Поначалу я думал, что он ничем не отличается от множества других утунов, которые росли по соседству. Но Наш Утун рос очень далеко от нашей пещеры. И вскоре отец открыл мне его тайну: оказалось, что Наш Утун ― волшебный, ведь он дарил нам силы для дальних переходов, которые мы ежедневно совершали, чтобы его проведать.

Возвращаясь, мы с отцом часто останавливались на берегу реки. В те дня я еще не умел плавать, поэтому мы с отцом просто наблюдали за рыбками, живущими в реке. Отец говорил, что стать лучшим можно только, обучаясь у лучших наставников. А кто плавает лучше рыбок? Только рыбки! Поэтому, стоя на берегу, я повторял их движения ― по много раз, пока не уставал.

А во время отдыха мы играли с отцом в «Запоминайку». Я отворачивался в сторону реки. Тем временем за моей спиной отец выкладывал на берегу реки множество различных предметов: перо какой-то незнакомой птицы, необычный камень, сорванный неподалеку цветок, ракушку, причудливый корень… Сначала это было десять предметов, затем больше. После этого отец разрешал мне повернуться. Когда я поворачивался, он считал до десяти (позднее больше, по количеству предметов) и накрывал эти предметы лапой. Теперь, пока он снова считал до десяти, мне нужно было успеть нарисовать когтем на песке изображения всех, увиденных мною предметов. Запомнить их было не сложно. Сложно было успеть их нарисоваться за столь короткое время. Поэтому, вместо того, чтобы использовать иероглифы, писать которые было довольно долго, мне пришлось придумывать более короткие символы для обозначения этих предметов.

Да, если бы Наш Утун не был волшебным, мне ни за что бы не хватило сил дойти до него. Так долго повторять движения речных рыбок. И запоминать все увиденное. С тех пор я часто навещал его. Особенно, когда не стало моего отца. И Наш Утун давал мне силы жить дальше...

Александр Карцев, https://vk.com/alexandrkartsev