Недавно, листая колонку сообщества "Мифы" наткнулся на избитую тему о зоофилии Екатерины II. Это просто безобразие. Давно установлено, что это фейк, но кое-кто и сегодня искренне верит, что у императрицы были сношения с конём, и что даже умерла она во время очередной случки.
Поэтому решил написать краткую историю фаворитизма в России. Размер поста ограничен, поэтому здесь представлена только его первая часть. Если увижу интерес к этой теме, опубликую в дальнейшем и продолжение.
К концу XVII века в русской жизни многое стало меняться. Коснулись перемены и положения женщины в обществе. Впервые образ безгласной затворницы разрушила царевна Софья (бывшая по матери из рода Милославских), дочь царя Алексея Михайловича, неполнокровная сестра Петра Первого (который по матери был из рода Нарышкиных). После смерти отца девятнадцатилетняя девушка обрела самостоятельность и свободу. Непривлекательная внешне, она обладала недюжинным умом и твердой волей. Царевна сделала попытку стать правительницей России, но потерпела поражение в борьбе с Петром и была заключена в Новодевичий монастырь.
Однако стремление Софьи не пропало даром: почти весь XVIII век Россией правили не мужчины, а властолюбивые женщины. Именно при них в России буйным цветом расцвёл фаворитизм, о котором мы вкратце и выборочно теперь поговорим.
Фаворитизм – явление, состоящее в возвышении конкретного лица (фаворита) или группы лиц в связи с личной приязнью к ним монарха. Таким образом, главы государств формировали вокруг себя преданный круг людей, зачастую их любовников или любовниц, что позволяло им сохранить власть. При этом их фавориты далеко не всегда обладали выдающимися качествами.
Фаворит царевны Софьи – ре́гентши Русского государства во время малолетства её братьев Ивана V и Петра I (впервые в истории России их возвели на престол вместе, одновременно) – Василий Голицын возглавлял правительство, предводительствовал войсками и был известен как любитель европейской культуры. Какие именно отношения связывали князя с его покровительницей, точно неизвестно. Алексей Толстой в романе «Петр Первый» рисует убедительную картину пылкой плотской страсти, но доказательств у него нет никаких.
Много фавориток было у Петра Первого, но я кратко расскажу только о двух из них – Марии Кантеми́р, которая, судя по портретам и описаниям современников, была самой привлекательной из них, и о Марии Га́мильтон, судьбе которой вряд ли можно позавидовать.
Мария Кантемир была дочерью свергнутого турками правителя Молдавии, нашедшего убежище при дворе Петра. Её брат Антио́х стал одним из первых поэтов Российской империи, а сама она – фавориткой императора.
В 1722 году Мария оказалась беременной, причём внимание Петра к ней было так велико, что некоторые придворные ожидали его развода с безродной Мартой Скавронской ради женитьбы на молдавской «принцессе», чья мать вдобавок была из династии византийских Кантаку́зенов. Но новорождённый умер, а Пётр к Марии охладел.
Спустя два года, узнав о романе жены с Вилли́мом Мо́нсом, император снова вернулся к Марии, но через несколько месяцев скончался. Она поселилась в загородном имении, жила в достатке, осталась незамужней и умерла в 57-летнем возрасте.
Была в России и своя леди Га́мильтон. Как и возлюбленная адмирала Нельсона, она была редкостной красавицей, её тоже окружали мужчины, которых смело можно назвать вершителями истории. И, наконец, российской леди Гамильтон, как и англичанке, очень не повезло в жизни.
Фрейлина императрицы Екатерины I, Мария Гамильтон, жила на столетие раньше своей английской однофамилицы. Она происходила из шотландского обрусевшего рода, обосновавшегося в России ещё во времена Ивана Грозного. Её отцом был Виллем Гамильтон, состоявший в родстве с Артамоном Матвеевым – воспитателем Натальи Нарышкиной, матери Петра Великого. Впрочем, чиновники шотландскую фамилию «Гамильтон» писали на русский манер «Гамонтов», «Гаментов». Поэтому наша героиня по документам проходит как Мария Даниловна Гаментова.
Из хорошей семьи, родственница приближённых матушки императора, да ещё и редкая красавица. Неудивительно, что в возрасте 15-ти или 16-ти лет Мария оказалась при дворе в качестве фрейлины «Ея императорского Величества Екатерины Алексеевны». И совсем неудивительно, что красивую, ловкую, весёлую Марию вскоре заметил и сам самодержец.
Петр I был большим охотником до женского пола. По свидетельствам современников он вёл даже некий «постельный реестр», куда включал своих «официальных» метресс. Его супруга, Екатерина Алексеевна, смотрела на шалости супруга сквозь пальцы. Она прекрасно понимала, что её положение, как императрицы, очень шаткое. Лифляндская крестьянка, да что там, обозная девка, взлетевшая на вершину власти в Российской империи по прихоти своего венценосного супруга, по той же прихоти могла в любой момент оказаться там, откуда явилась. Поэтому никаких сцен ревности она не устраивала, а «метре́сок» даже привечала, даря им подарки и придворные должности.
Так Мария Гамильтон стала первой камер-фрейлиной. Впрочем, увлечения императора, как правило, длились недолго. После всех своих амурных похождений он неизменно возвращался к «милому другу Катеньке». Так случилось и с Марией. Но одна она оставалась недолго, и вскоре завязала бурный роман с царским денщиком Иваном Орловым. Императорская чета в 1716 год отправилась за границу, Мария Гамильтон и Иван Орлов были в числе свитских. Как говорят, во время этого путешествия Орлов охладел к Марии. Чтобы вернуть чувства возлюбленного, Мария стала… воровать для него деньги и ценности у императрицы. Но и это не помогло: любовники часто ссорились, Орлов даже поколачивал Марию.
Кражи из царских покоев были не самым страшным преступлением Марии. Она трижды беременела и трижды избавлялась от детей. Два раза она вытравила плод каким-то зельем, а третьего ребенка родила и собственноручно задушила. До поры до времени это удавалось сохранить в тайне. Царь по старой памяти, как говорили при дворе, иногда похаживал к своей «метреске», однако это Марию вряд ли сильно радовало, она и в самом деле любила Ивана Орлова.
Все вскрылось, как это часто бывает, совершенно случайно. Петр потерял какой-то документ и в гневе вызвал к себе денщика. Тот, не поняв, в чём дело, перепугался, что царю стало известно о его связи с Марией, бухнулся на колени, и выложил всё, что знал, о фокусах своей любовницы.
Марию тут же препроводили под арест, и начался розыск. Розыск в те времена без пытки никогда не проводился. Даже если человек добровольно признавался во всем, его все равно пытали, поскольку считалось, что без ды́бы и кнута правды не добиться. Дыба, скажем так, подтверждала добровольные признания.
Подвергли пытке и Марию. Она созналась и в кражах, и в детоубийстве, но твердо стояла на том, что Орлов ни при чём, что она воровала у царицы и избавлялась от детей без его ведома.
Государь приговорил: «… девку Марью Гамонтову, что она с Иваном Орловым жила блудно и была от него брюхата трижды и двух ребёнков лекарствами из себя вытравила, а третьего удавила и отбросила, за такое душегубство, также она же у царицы государыни Екатерины Алексеевны крала алмазные вещи и золотые (червонцы), в чём она с двух розысков повинилась, казнить смертию. А Ивана Орлова свободить, понеже он о том, что девка Мария Гамонтова была от него брюхата и вышеписанное душегубство детям своим чинила, и как алмазные вещи и золотые крала не ведал – о чём она, девка, с розыску показала имянно».
За неё просили обе царицы: и супруга императора, и вдовствующая царица Прасковья (жена Иоанна V, брата и соправителя Петра I, к тому времени умершего), однако, Пётр был непреклонен.
Историки считают причиной такой суровости тот факт, что перед этим государь издал указ, согласно которому «зазо́рные дети» (то есть, рождённые вне брака) не ущемлялись в правах, как это было заведено раньше. Напротив, были организованы госпитали, где непутёвые девки могли родить в полной тайне под присмотром опытных повивальных бабок и оставить ребенка в приюте. Таким образом, Пётр заботился о новых рекрутах, новых работниках, т.е., как сказали бы сегодня, об улучшении демографической ситуации.
Есть и ещё одна версия такой жестокости: один из уничтоженных Марией детей вполне мог быть и от самого Петра, а это была бы уже совсем другая история.
Как бы там ни было, но 14 марта 1719 года Мария была казнена на Троицкой площади в Москве.
Она появилась в белом платье, украшенном черными лентами, и была так грациозна и трогательна, что Пётр вышел навстречу, подал ей руку и помог взойти на эшафот. По воспоминаниям современников, толпа замерла в надежде на царскую милость. Пётр что-то негромко сказал Марии, даже, как говорят, приобнял её, а затем… подтолкнул к палачу.
Когда казнь свершилась, Пётр взял голову Марии, поцеловал её в уста, а затем начал рассказывать своей свите об анатомическом сложении шеи человека, демонстрируя при этом артерию и позвонки несчастной Гамильтон. Завершив свою жуткую лекцию, Пётр ещё раз поцеловал мертвые губы, бросил голову наземь и уехал. Говорят, что голова Марии Гамильтон была заспиртована и долгое время хранилась в Кунсткамере. Но это, видимо, не более чем легенда.
Фаворитом императрицы Анны Иоанновны был Эрнст Иоганн Биро́н. Когда Анна была избрана на русский престол, она взяла его с собой в Россию, и по случаю своей коронации назначила обер-камергером «с рангом действительного генерала».
В 1737 году он, при содействии России, был избран герцогом Курля́ндии и Семига́лии и стал именоваться «божией милостью Эрнст-Иоганн герцог Курляндский».
В царствование Анны Иоанновны Бирон управлял своим государством из Петербурга. Как герцог Курляндский, он был всегда верен интересам России и не позволял себя увлечь подарками ни прусскому королю, ни императору Священной Римской империи.
После смерти императрицы Анны, согласно её завещанию, Бирон стал регентом Российской империи. Он искал популярности среди русского общества и стал добросовестно заниматься делами, однако с самого начала его правления между ним и родителями императора Иоанна Антоновича (внучатого племянника Анны Иоанновны) начались недоразумения.
Вскоре он был предан суду и приговорен к смертной казни четвертованием, но манифестом был помилован, и казнь была заменена ему вечной ссылкой в Пелы́м, за три тысячи верст от Петербурга. Он впал в мрачное настроение духа и стал готовиться к смерти.
Но тут на престол вступает Елизавета, которой он в прошлом оказывал некоторые услуги. Она вспомнила изгнанника и перевела его на житьё в Ярославль.
Пётр III возвратил Бирону ордена и знаки отличия, но не вернул Курляндского герцогства, а вот Екатерина II восстановила его на курляндском герцогском троне с условием, что Бирон брал на себя обязательство пропускать через Курляндию русские войска, не вступать ни в какие сношения с врагами России, проявлять веротерпимость к православным и разрешить постройку православного храма.
Условия вызвали величайшее неудовольствие Курляндского дворянства и вскоре Бирон отказался от власти в пользу своего сына Петра.
Иван Шувалов, последний фаворит императрицы Елизаветы Петровны был моложе её на 18 лет. Он обладал весёлым, добрым нравом, за почестями и деньгами не гнался, в политику не лез, от графского титула отказался. Любил искусство и науки – вместе с Ломоносовым основал Московский университет и Академию художеств. После смерти императрицы жил за границей и занимался коллекционированием предметов искусства.
Фавориткой императора Петра III была Елизавета Воронцова. Пётр III настолько открыто выказывал ей такое восхищение, пренебрегая своей женой Екатериной (будущей Екатериной II), что в Петербурге всерьез ждали развода и нового брака.
Это, кстати, было одним из поводов к перевороту, который возвел Екатерину II на престол. Воронцова была очень некрасива, нечистоплотна, толста, с широким лицом и кожей оливкового оттенка, покрытой рубцами после оспин. Почему Петр III проявил такой «прискорбный вкус» – непонятно. В новое царствование Воронцова вышла замуж, при дворе не появлялась и умерла в 52 года.
Своего апогея в России фаворитизм достиг в правление императрицы Екатерины II Великой, когда он сделался «почти государственным учреждением», чуть ли не как во Франции, где существовало понятие «официальная фаворитка короля». Историками было подсчитано, что подарки лишь 11 главным её фаворитам и расходы на их содержание составили 92 млн. 820 тысяч рублей (в нынешних ценах – около 4 миллиардов долларов США), а это в несколько раз превышало размер годовых расходов государственного бюджета той эпохи и было сопоставимо с суммой внешнего и внутреннего долга Российской империи, образовавшегося к концу царствования Екатерины II.
Советский и российский историк Н.И. Павленко писал, что фавориты Екатерины II являлись «в большинстве своём хапугами, радевшими о личных интересах, а не о благе государства». Сегодня можно с уверенностью говорить о том, что в отношении некоторых фаворитов императрицы Павленко был неправ. Выдающимися личностями, много сделавшими для укрепления силы и славы России, были, например, братья Григорий и Алексей Орловы, Александр Безбородко, Григорий Потёмкин.
Кроме необычайно щедрых подарков, фавориты императрицы Всероссийской получали также ордена, военные и чиновничьи звания, не всегда по заслугам, что оказывало деморализующее влияние на остальных чиновников и военных, и не способствовало повышению эффективности их службы.
А вот Платон Зубов — генерал-губернатор Новороссии, последний фаворит императрицы и самый влиятельный после неё человек в Российской империи, выдающейся личностью не был. При полном отсутствии способностей к государственным и военным делам, Зубов получил чины генерал-фельдцейхме́йстера (командующего артиллерией) и генерала от инфантерии (генерала армии).
Ей было 60, ему 22, когда их отношения начались. Вместе они провели семь лет, до самой её смерти, она называла его «резву́шка» и осыпала бриллиантами. Придворные его ненавидели и считали посредственностью.
Предшественник Зубова на этом поприще - граф Александр Дмитриев-Мамонов сам поколебал своё положение, завязав роман с фрейлиной Дарьей Щербатовой.
В его бывших покоях во дворце и поселился Платон. Вечерами он пропадал у императрицы, а днем развлекал себя играми – например, пускал бумажных змеев.
Зубову досталось несметное число ценных подарков и несколько миллионов рублей. Платон щеголял в роскошной одежде и был чрезвычайно тщеславен.
Высокомерного юношу невзлюбили при дворе. Граф Безбородко в письме к Воронцову отмечал: «Это ребёнок с хорошими манерами, но не дальнего ума; не думаю, чтобы он долго продержался на своем месте. Впрочем, это меня не занимает».
Вышло иначе – влияние Зубова усилилось, а Екатерина восхищалась его характером и способностями. «Я возвратилась к жизни, как муха после зимней спячки… Я снова весела и здорова», – сообщала императрица Потёмкину.
После смерти Екатерины (а умерла она от инсульта во время посещения туалетной комнаты, что при этой болезни случается нередко) для Зубова настали тяжелые времена. По распоряжению Павла I его земли изъяли, сам он выехал за пределы страны.
В 1798-м году фаворит вернулся и принял участие в заговоре против Павла I.
После всех этих событий (в том числе и роли фаворита бабушки) отношение к нему Александра I было крайне неприязненным. С 1814-го года Зубов жил в Виленской губернии и посвятил себя хозяйственным заботам.
