Поговорку о нужности пятой лапы для собаки знают все, а что насчет пятого пальца? Этот палец у собак расположен значительно выше остальных, и у некоторых при этом сильно отведен в сторону. Торчит то есть. Его еще называют прибылым или волчьим.
С ним у собак регулярно случаются проблемы: то зацепится где-нибудь, то повредит так, что приходится удалять. А еще аномалии врожденные случаются: то коготь растет неправильно, то загибается, а то и вовсе задваивается. А бывает задваивается не только коготь, но и сам палец.
Ну и зачем такое?
Волкам этот палец помогает захватывать добычу. Впрочем, некоторые собаки, когда грызут крупные кости, тоже придерживают их этим пальцем. Но и без его участия собаки могут нормально есть, не говоря уже обо всех иных собачьих занятиях, где этот палец лишь мешает.
Вообще, правильно ставить вопрос не "зачем", а "почему у них этот палец есть?"
Это рудимент. Ненужный остаток от общего с волками прошлого. Функционал давно утрачен, пользы никакой, но из генов ничего так просто не вычеркнешь, поэтому одомашненные в стотысячном поколении звери продолжают рождаться с волчьим пальцем в память о своем диком прошлом.
По факту это мусор, который присутствует в организме ненужным балластом. Немного осложняет жизнь, доставляя неудобства, но не настолько, чтобы препятствовать выживанию и размножению. Поэтому жить собакам с такой формой лап предстоит еще миллионы лет. Если, конечно, ничего кардинально не изменится в условиях их (а значит и нашего) существования.
Возможно, заголовок мог быть и таким: где заканчивается Россия и начинается вечность...
Или, где ветер выдувает всё лишнее.
Знаете, есть на карте России такие точки, где цивилизация не заканчивается, а просто плавно перетекает в нечто более вечное и основательное. Одно из таких мест — далёкое северное село Кашкаранцы. Я побывала там второй раз и хочу рассказать вам о ней без лишних прикрас, а как есть на самом деле. Здесь время течет иначе.
Кашкаранцы скромно расположились на Терском берегу Кольского полуострова, это Мурманская область. В 100 км от районного центра — посёлка Умба. Дорога сюда уже часть большого приключения.
Есть места, которые не умеют и не хотят быть удобными. Они как строгие, но мудрые учителя. Приезжаешь к ним, чтобы проверить себя и понять, что в жизни действительно важно. Для меня таким местом стали Кашкаранцы. Древнее поморское село на самом краю Терского берега, у кромки сурового моря. Штормило его, кстати, в тот день знатно.
Берег был накрыт густой белой пеной. Небо свинцовое с редкими проблесками, картинка максимально живописная. Тревожная даже. Присела на камень, уставилась далеко в море и таааак меня там пробрало. Но не от пронизывающего ледяного ветра, от ощущения мира, природы, её могущества и власти над нами.
Мы добрались сюда из Умбы, оставив позади даже её в чём-то суровую, но обжитую атмосферу. И попали в абсолютно другое измерение. Время и историю пишут здесь волны и ветер.
Кашкаранцы известны с 1470 года. Эта дата здесь не в учебнике, она в каждом камне, в скрипе рыбацких лодок на берегу и старых домиков. Когда-то этими землями владела та самая Марфа-посадница, а потом они отошли Соловецкому монастырю.
Мы вышли из машины, нас встретил ветер. Не просто порыв, а постоянный, пронизывающий поток, который, кажется, дует здесь всегда. Он выбивает из головы всю шелуху, все эти «надо» и «срочно»... Остаешься только ты, хмурое небо и бесконечное Белое море, которое в сильный шторм доходит прямо до домов.
Два символа одной деревни. В Кашкаранцах есть две ключевые точки, которые рассказывают всю его историю.
Первый — это старый маяк.
Не какой-нибудь старинный и романтичный, а суровый функциональный объект 1978 года постройки, принадлежащий Минобороны, кажется, или метеорологам. Он стоит как страж, молчаливый и непререкаемый. Подойти к нему, ощутить эту мощь — это уже путешествие. Первый маяк был построен здесь в 1938 году в виде навигационного знака, но из-за ветхости поставили этот. С тех пор и служит он безопасности судов, идущих из Белого моря в Кандалакшский залив.
Второй — церковь Тихвинской иконы Божией Матери.
Его история вполне готовый сценарий для какого-нибудь фильма. Скромная часовня, превращенная соловецкими иноками в церковь, пережившая советские годы в шумном обличье клуба и вновь возрожденная в нулевых. Мы не зашли внутрь, но просто постоять рядом с этим зданием-воином, которое выстояло, как и сами поморы, уже ценно.
История храма интересна. Он был построен в 1895 году на месте старой церкви, которая сгорела. Пишут, средства на строительство пожертвовал польский купец Конрад Галтер, которого местные жители спасли после крушения корабля. Главная реликвия храма — Чудотворная Тихвинская икона Богородицы, которая, по легенде, спасла Кашкаранцы от природного катаклизма в 1888 году:
В ночь с 4 на 5 января с моря на берег надвигались ледяные глыбы высотой до 17 метров, сметающие дома, амбары и суда. Тогда жители устроили крестный ход с иконой, которая считается заступницей Кашкаранцев и всего Русского Севера, и благодаря этому остановили надвигающиеся ледники.
Люди здесь — отражение этой природы. Сдержанные, сильные, без лишней суеты. С ними не поговоришь о погоде просто так. Но в их немногословии и спокойной уверенности чувствуется та самая внутренняя сила, которой так не хватает в большом городе. От них уезжаешь не с парой милых сувениров, а с зарядом какой-то крепкой устойчивости.
Мы прогулялись по селу ещё немного. Не ради северной экзотики, а просто чтобы увидеть обычный северный быт. И он такой же, как все здесь. Без притворства, простой и настоящий.
Жизнь здесь традиционно и до сих пор крутится вокруг моря. Основное занятие жителей — рыболовство. Это не хобби, а суровая необходимость и многовековой уклад. Когда я смотрела на местные лодки, я понимала, что это не аттракцион для гостей и туристов, а главный инструмент жизни.
Наша прогулка длилась не больше часа. Лютый ветр не пощадил даже наши самые непродуваемые куртки.
Но эти минуты подарили ощущение, ради которого стоит проделывать этот долгий путь на край земли. Ощущение искренней подлинности.
Здесь ничего не придумано для туриста. Здесь просто живут. И разрешают тебе на несколько мгновений стать частью этой подлинности. Я очень рада, что снова здесь побывала. И, конечно, поеду снова.
Это путешествие для тех, кому надоели декорации и суета городов и кто хочет увидеть настоящую, не приукрашенную жизнь Русского Севера.
Кота Федоса из Москвы, потерявшегося в поезде, нашли через 6 дней в Тынде.
Кота в итоге нашли и бережно извлекли из укрытия
Кота Федоса, который потерялся в вагоне во время поездки, нашли спустя почти шесть дней и вернули семье из Москвы, сообщает газета "Дальневосточная магистраль": "Питомец, пропавший во время поездки на поезде, был найден спустя шесть дней в столице БАМа Тынде, за тысячи километров от места исчезновения".
История произошла почти неделю назад в поезде 81 Улан-Удэ — Москва. Учительница английского языка Эльвира Гараева возвращалась домой из Удмуртии. По пути, в Казани, её кот начал сильно беспокоиться, хозяйка открыла переноску, чтобы ненадолго выпустить питомца, и он исчез.
— Я действовала не по правилам, но он у нас очень спокойный. Муж Рустам, дальнобойщик, брал его с собой в кабину, проблем никогда не возникало, — делится Эльвира. — А тут я немного отвлеклась, и кот исчез.
Федос с Рустамом
Поиски в вагоне результата не дали. Напуганный кот не подавал голоса. Эльвира, решив, что в поезде его нет, подключила к поискам транспортную полицию и железнодорожников. А время неумолимо уходило.
Затем состав сменил маршрут, и пассажирский поезд уже отправлялся в Нерюнгри. На остановке состав тщательно обыскали, но кота не нашли. Как выяснилось, пушистый путешественник прятался в конструкциях вагона и катался по стране. Состав должен был прибыть в Тынду 28 ноября.
Вдруг выяснилось, что Федос всё-таки в поезде, о чём проводники сообщили по телефону хозяйке. Но состав сменил маршрут, и пассажирский поезд 376 держал курс на Нерюнгри.
В Северобайкальске вагон под номером 22 тщательно осмотрели железнодорожники, но кота не нашли. Он из укрытия не выходил.
Целых 6 дней животное пряталось в конструкциях вагона. Проводники пытались выманить его, но безуспешно. Группа прицепных вагонов состава, вместе с тем, в котором находился беглец, должна была прибыть в Тынду 28 ноября.
Цепочка помощи начала выстраиваться через соцсети. Друзья Эльвиры: Вероника Вознюк и Екатерина Григорьева связались с волонтёрским штабом ДВЖД в Тынде. Его руководитель Вера Лазукина взяла ситуацию под контроль. Информация разлетелась по городу. Диспетчер вагонного участка Тында Дальневосточного филиала АО «ФПК» Анастасия Филина, куда прибывали вагоны, увидев сообщение, сразу подключилась:
— Я позвонила хозяйке, чтобы уточнить детали, и мы с мужем Владиславом (он работает технологом в ЛВЧ-2) отправились на поиски, — рассказывает Анастасия. — В операции «Кот в мешке» участвовали руководитель ЛВЧ-2 Дмитрий Корнишев, начальник резерва проводников Алина Лебедева и осмотрщик-ремонтник пассажирских вагонов Бакытжан Оспанкулов, сотрудники транспортной полиции — в общей сложности было задействовано 15 человек.
Операция предстояла серьёзная. Кот залез в труднодоступное пространство и сидел всё время там.
— Когда пассажиры вышли, мы осмотрели все бытовые отсеки. Пытались привлечь кота кормом, хозяйка прислала голосовое сообщение, чтобы он среагировал, — ничего не помогало. Почти два часа ушло на поиски, — делится Анастасия. — У нас появилась мысль, что он не выжил. А когда мы его увидели живым, начальник резерва проводников прослезилась.
Федос был бережно извлечён из укрытия. Анастасия Филина забрала путешественника домой.
Тем временем муж Эльвиры вылетел в Нерюнгри. Доставить кота из Тынды в Нерюнгри вызвались машинист-инструктор локомотивного депо Тында Артём Шнайдер и его жена, ведущий инженер в ВЧДЭ-1 Екатерина. В свой выходной день волонтёры проехали около 500 км по зимней дороге, при температуре –30 °C , чтобы завершить доброе дело.
— В аэропорту кот в переноске начал метаться. Но как только увидел Рустама, сразу успокоился и перестал мяукать. Это была очень трогательная встреча, — рассказал Артём.
1 декабря кот Федос и его хозяин благополучно вылетели из Нерюнгри в Москву. Эльвира не могла сдержать счастливых слёз, встречая мужа и своего питомца.
— Я поражаюсь, какие у нас люди, они подают пример добра и человечности. Они бросали свои дела, чтобы помочь тем, кого не знают! Такими людьми сильна Россия! — сказала Эльвира Гараева.
История москвички Эльвиры Гараевой и её кота Федоса могла бы стать сюжетом для новогоднего фильма. Она не только подтвердила знаменитую теорию "шести рукопожатий», но и стала настоящим чудом, которое подарили друг другу десятки незнакомых людей.
Семья Гараевых благодарит железнодорожников, волонтёров и всех неравнодушных людей, которые подарили им настоящее новогоднее чудо .
Шесть суток пушистый путешественник провёл, спрятавшись за потолочной обшивкой вагона. Всё это время десятки людей по всей стране выстраивали цепь доброты, чтобы вернуть беглеца домой.
В 2019 году в Архангельской области браконьеры спилили 300-летнюю берёзу ради капового нароста размером с арбуз. Дерево пережило Петра I, Наполеона, две мировые войны — и погибло из-за 30-килограммового уродливого бугра на стволе. На чёрном рынке этот кап стоил 500 тысяч рублей. Заготовка из здоровой древесины той же берёзы — 3 тысячи.
Кап — это патология, которая стоит дороже нормы в 150 раз. Болезненный нарост, механизм образования которого наука не может объяснить уже 200 лет, стал объектом браконьерской охоты по всему миру. Ежегодно ради капа уничтожаются тысячи вековых деревьев. И самое циничное: 90% добытого капа идёт на безделушки для богатых — пепельницы, рукояти ножей, приборные панели Rolls-Royce.
История капа — это зеркало человеческого отношения к природе: мы превратили болезнь в драгоценность, уродство в красоту, а потом начали убивать ради этой извращённой красоты то, что создавало её столетиями.
Это самый настоящий кап на березе.
Анатомия загадки: что наука не может объяснить.
Первое научное описание капа сделал Карл Линней в 1755 году. Он назвал явление "lignum tuberum" — бугорчатая древесина. За 270 лет исследований выдвинуто 15 теорий образования капа. Ни одна не доказана.
Теория механической травмы: повреждение камбия запускает хаотичное деление клеток. Но почему тогда кап появляется на нетронутых деревьях? Вирусная теория: ретровирусы встраивают свою ДНК и нарушают программу роста. Но вирус не найден. Генетическая теория: спонтанные мутации в меристемных клетках. Но кап не передаётся по наследству.
Последнее исследование 2021 года (Университет Хельсинки) выявило аномальную концентрацию фитогормонов в каповой ткани: ауксина в 300 раз больше нормы, цитокинина в 150 раз. Но это следствие или причина? Ответа нет. Мы используем кап 5000 лет (находки в египетских гробницах), но не понимаем, как он образуется.
Экономика безумия: когда уродство дороже красоты.
Мировой рынок капа оценивается в 2 миллиарда долларов ежегодно. Цена зависит от породы, размера, рисунка. Карельская берёза — 5000 долларов за кубометр. Американский орех — 10 000. Австралийский малли — 15 000. Для сравнения: обычная берёза — 50 долларов за кубометр.
Rolls-Royce использует кап для отделки салонов с 1907 года. Приборная панель Phantom из капа американского ореха — надбавка 50 000 фунтов к цене. Каждое дерево даёт уникальный рисунок, поэтому каждый автомобиль уникален. За год Rolls-Royce потребляет 50 тонн капа — это 500 убитых столетних деревьев.
Рекорд цены: в 2018 году китайский коллекционер заплатил 1,2 миллиона долларов за стол из капа бубинги (африканское розовое дерево). Дереву было 400 лет, диаметр капа — 2,5 метра. Вес стола — 800 кг. На эти деньги можно было посадить миллион деревьев.
Обычная разделочная доска из обычного капа. Красивая и прочная.
Браконьерская война: охота за наростами.
В России "каповые браконьеры" — отдельная криминальная специализация. Оперативники называют их "дятлами" — за характерный звук простукивания стволов. Находят деревья с капом с помощью дронов с тепловизорами — каповая древесина плотнее, остывает медленнее.
Схема отработана: находят дерево, спиливают ночью, вывозят на лесовозах с поддельными документами. Легализуют через "санитарные рубки". Один качественный кап — это годовая зарплата лесника. Взятка — 10% от стоимости. Все довольны, кроме леса.
Карелия потеряла 70% деревьев с капом за последние 30 лет. В Архангельской области создан спецотряд по борьбе с каповыми браконьерами — 12 человек на 30 миллионов гектаров леса. В 2020 году поймали 3 группировки, изъяли капа на 20 миллионов рублей. Капля в море.
Сувель: младший брат с комплексом неполноценности.
Сувель образуется в 10 раз чаще капа, но стоит в 10 раз дешевле. Это свилеватость древесины без спящих почек — просто хаотично переплетённые волокна. Красиво, но не уникально. Механизм понятен: нарушение транспорта ауксина вызывает спиральный рост.
Мошенничество процветает: сувель выдают за кап, используя термины "дикий кап", "гладкий кап", "жемчужный кап". Отличить просто: на срезе капа видны тысячи точек (спящие почки), сувель даёт волнистый рисунок без точек. Но покупатель видит уже готовое изделие.
Технология подделки совершенствуется. В Китае научились имитировать каповый рисунок на сувели лазерной гравировкой. Под лаком не отличить. Себестоимость — 50 долларов, продажа — 5000 как "настоящий кап". Экспертиза стоит дороже изделия.
А это уже сувель, но тоже на березе.
Этическая дилемма: красота, требующая смерти.
Кап невозможно срезать, не убив дерево. Попытки оставить дерево живым, вырезав только нарост, приводят к заражению грибками и гибели в течение года. Дерево и его патология — единое целое. Парадокс: уродство продлевает жизнь дереву (пока не придёт человек).
Каповые деревья живут дольше здоровых. Берёза с капом может достигать 200 лет при норме 80-100. Дуб — 800 лет вместо 400. Причина: спящие почки в капе — резерв на случай гибели кроны. Дерево может возродиться из капа даже после пожара. Мы убиваем самых стойких.
Движение "Кап без убийства" предлагает альтернативу: использовать только капы с естественно погибших деревьев. Но таких 1% от рынка. Остальные 99% — результат целенаправленного уничтожения. Покупая каповое изделие, человек оплачивает убийство векового дерева.
Научный тупик: почему мы не можем вырастить кап.
Попытки искусственного выращивания капа провалились. В СССР с 1950-х пытались индуцировать кап введением фитогормонов, облучением, заражением Agrobacterium. Максимум — бесформенные наросты без характерного рисунка "птичьего глаза".
Финский эксперимент 1990-2010: высадили 10 000 берёз от "каповых" родителей. Ни одного капа. Генетическая предрасположенность не подтвердилась. 20 лет и 5 миллионов евро потрачены впустую.
Японцы пошли другим путём: создают "псевдокап" прививкой 50-100 черенков на один ствол. Место прививок разрастается, даёт сложный рисунок. Но это не настоящий кап — нет спящих почек, нет уникальности. Максимум — имитация для массового рынка.
Это разрез капа ильма японского. Ишь, вылупился!
Культурный код: от фараонов до олигархов.
Древние египтяне использовали кап для саркофагов фараонов. В гробнице Тутанхамона найдены каповые шкатулки из ливанского кедра. Возраст — 3300 лет, сохранность идеальная. Плотность капа защитила от времени.
В России каповые изделия — символ статуса с XVII века. Пётр I запретил вывоз капа под страхом смерти. Екатерина II дарила каповые табакерки послам. Сталин работал за столом из карельского капа (сейчас в музее Кремля).
Современные олигархи соревнуются в каповых интерьерах. Яхта Алишера Усманова: каюта владельца отделана капом макассарского эбена — 50 квадратных метров, 5 миллионов долларов. Для этого срубили 12 деревьев возрастом 300-500 лет на Сулавеси.
Капо-апокалипсис: что мы теряем.
По оценкам WWF, ежегодно ради капа уничтожается 50 000 деревьев старше 100 лет. Это не просто деревья — это экосистемы. На одном дереве с капом живёт до 300 видов насекомых, 50 видов грибов, 20 видов лишайников. Многие — эндемики.
Генетическое разнообразие катастрофически сокращается. Деревья, способные образовывать кап — носители уникальных генов устойчивости. Мы уничтожаем самых приспособленных. В Карелии осталось менее 1000 берёз с капом. В начале XX века было 30 000.
Климатический эффект недооценён. Старые деревья поглощают CO2 эффективнее молодых в 10 раз. Дерево с капом из-за дополнительной биомассы — в 15 раз. Уничтожая их ради безделушек, мы ускоряем изменение климата. Ирония: элита покупает капы и строит бункеры от климатической катастрофы, которую сама приближает.
Альтернативное будущее: синтетический кап.
Стартап из MIT разрабатывает "выращиваемый кап" — культуру растительных клеток в биореакторе. Контролируемый хаос деления создаёт каповидную структуру. Первые образцы неотличимы от природных под микроскопом.
3D-печать каповых текстур из целлюлозы и лигнина освоили в Швеции. Сканируют природный кап, печатают копии. Прочность 80% от оригинала, рисунок идентичен. Себестоимость — 100 долларов за кубометр. Но рынок не принимает "подделки".
Вертикальные фермы быстрорастущих деревьев с индуцированными наростами — проект Сингапура. Используют ГМО-тополя с встроенными генами опухолеобразования от Agrobacterium. Первый "урожай" через 5 лет. Экологи в ужасе от перспективы "раковых лесов".
Спил сувеля. Никаких глаз, сплошные переливы.
История капа — это квинтэссенция человеческого абсурда. Мы не понимаем, как образуется это явление, но убиваем ради него вековые деревья. Мы превратили болезнь в драгоценность, а потом начали уничтожать здоровое ради больного.
Каждое каповое изделие — это надгробный памятник дереву, которое могло бы жить ещё столетия. Приборная панель в Bentley — это 500 лет эволюции, превращённые в демонстрацию статуса. Каповая шкатулка — это разрушенная экосистема в миниатюре.
В мире, где мы говорим об устойчивом развитии, кап остаётся символом неустойчивого потребления. Мы убиваем уникальное ради уникальных вещей. И пока наука не разгадает загадку капа, а человечество не научится ценить живое дерево выше мёртвой древесины, эта война против собственного будущего продолжится. Ведь что может быть важнее каповой пепельницы за миллион? Разве что планета, на которой растут деревья.
Прогуливаясь по подмосковному лесу или городскому парку, вы наверняка замечали странные шаровидные образования в кронах берёз — плотные клубки из множества тонких веточек, похожие на гигантские птичьи гнёзда. Это ведьмины мётлы, одна из самых распространённых патологий деревьев в умеренном климате. На территории России они встречаются повсеместно: от карельских берёз до дальневосточных пихт, от городских тополей до садовых яблонь.
Народное название отражает средневековые представления о природе явления — считалось, что ведьмы используют эти наросты как места отдыха во время ночных полётов. В немецком фольклоре их называли "Hexenbesen", во французском — "balai de sorcière", в английском — "witch's broom". Славянские поверья утверждали, что дерево с метлой приносит несчастье, и такие деревья старались обходить стороной или срубать подальше от жилья.
Биология захвата: три пути к одному результату.
Современная наука выявила несколько механизмов образования ведьминых мётел, но все они приводят к одному результату — нарушению апикального доминирования и патологическому ветвлению. Первый и самый распространённый путь — заражение ржавчинными грибами рода Melampsorella и Chrysomyxa. На пихтах Сибири гриб Melampsorella caryophyllacearum вызывает образование метёл, достигающих значительных размеров, которые могут жить десятилетиями, постепенно истощая дерево.
Второй механизм связан с фитоплазмами — микроскопическими паразитами без клеточной стенки. Они производят эффекторный белок SAP54, который действует как молекулярный диверсант: связывается с транскрипционными факторами MADS-box, отвечающими за развитие цветов, и направляет их в протеасому для уничтожения. Растение теряет способность цвести, все меристемы переключаются на вегетативный рост. Заражённые яблони производят множество бесплодных побегов вместо плодоносящих ветвей.
Третий путь — соматические мутации в меристемах. В зоне отчуждения Чернобыльской АЭС повышенный радиационный фон привёл к увеличению частоты мутаций у деревьев, что проявляется, в том числе, в образовании мутантных метёл — результат повреждения генов, контролирующих рост. Эти метлы генетически стабильны и могут передаваться через семена, создавая карликовые формы деревьев.
Российская специфика: от Карелии до Камчатки.
На территории России зарегистрировано множество видов патогенов, вызывающих ведьмины мётлы. Карельская берёза — особая генетическая форма Betula pendula с характерной узорчатой древесиной — имеет повышенную склонность к образованию метёл, что связано с её генетическими особенностями. В садах средней полосы вишнёвые деревья поражаются грибом Taphrina, образуя характерные патологические разрастания.
Особенно заметны эти образования в городских посадках. В Москве на старых берёзах можно увидеть деревья с несколькими крупными метлами. Каждая метла — это паразитический суперорганизм, потребляющий ресурсы дерева-хозяина. Во время сильных снегопадов такие ветви первыми обламываются, создавая опасность для прохожих. Службы озеленения ежегодно тратят значительные средства на санитарную обрезку заражённых деревьев.
Бразильский апокалипсис: когда ведьмина метла стала оружием.
Самый драматичный пример разрушительной силы ведьминых мётел — крах шоколадной индустрии Бразилии в 1989 году. Грибок Moniliophthora perniciosa, эндемик Амазонии, внезапно появился на плантациях какао в штате Баия. За несколько лет производство какао обрушилось со 350-400 тысяч до примерно 100 тысяч тонн, более 200 тысяч человек потеряли работу, целые города пришли в упадок.
Грибок поражает все активно растущие ткани какао: побеги превращаются в зелёные метлы, плоды деформируются. Заражённые деревья могут нести множество метёл, каждая из которых производит огромное количество спор. В 2006 году в журнале Veja было опубликовано признание Луиса Тимотео, утверждавшего, что участвовал в операции "Крузейру-ду-Сул" — преднамеренной транспортировке заражённых ветвей из Амазонии для подрыва власти "какао-баронов".
Однако эта версия остаётся недоказанной: все обвиняемые категорически отрицают причастность, независимых свидетелей нет, судебного расследования не проводилось. Альтернативная гипотеза предполагает естественное распространение или случайный занос. Так или иначе, Бразилия до сих пор не восстановила прежние объёмы производства, импортируя какао из Африки.
Moniliophthora perniciosa на дереве какао.
Борьба и сосуществование.
Методы борьбы с ведьмиными мётлами зависят от причины их образования. При грибковых поражениях эффективна только радикальная обрезка с последующим сжиганием заражённых ветвей. Срезать рекомендуется на 30-40 см ниже видимой границы метлы, так как мицелий распространяется по древесине. Обработка фунгицидами малоэффективна — споры защищены толстой оболочкой, а системные препараты не достигают нужной концентрации в метлах.
Фитоплазменные инфекции практически неизлечимы. Антибиотики тетрациклинового ряда дают временный эффект, но после прекращения обработки симптомы возвращаются. Единственный надёжный метод — выкорчёвывание и сжигание заражённых растений. В промышленных садах проводят регулярный мониторинг с помощью ПЦР-диагностики, удаляя заражённые деревья до появления симптомов.
Парадоксально, но некоторые ведьмины мётлы приносят пользу. Мутантные метлы хвойных используют в селекции карликовых форм для ландшафтного дизайна. Семена из шишек на метлах дают до 50% карликовых сеянцев — готовый материал для бонсай. Такие саженцы высоко ценятся в питомниках, хотя требуют многолетнего выращивания и специального ухода.
Философия паразитического искусства.
Ведьмины мётлы представляют собой удивительный пример того, как паразит может превратить хозяина в скульптуру собственного выживания. Грибок или фитоплазма не просто питаются соками дерева — они перепрограммируют его развитие, создавая идеальную среду для собственного размножения. Метла — это не болезнь в классическом понимании, а новый орган, выращенный паразитом из тканей хозяина.
Белок SAP54, производимый фитоплазмами, демонстрирует вершину эволюционной инженерии. Одна молекула способна переключить всю программу развития растения, превратив цветущую яблоню в вечнозелёного вегетативного монстра. Заражённые растения привлекают больше насекомых-переносчиков, которые распространяют паразита дальше. Учёные называют такие растения "зомби" — они живы, но их поведение полностью контролируется паразитом.
Человек, пытающийся бороться с ведьмиными мётлами, вступает в эволюционную гонку вооружений, длящуюся миллионы лет. Мы можем срезать метлу, но не можем изменить фундаментальную уязвимость растений к генетическому взлому. Каждая ведьмина метла в парке или лесу — это напоминание о том, что природа полна невидимых войн, где оружием служат молекулы, а полем битвы — геном.
В эпоху CRISPR и генной инженерии ведьмины мётлы приобретают новое значение. То, что паразиты делают случайно, человек пытается воспроизвести целенаправленно — перепрограммировать развитие организмов для своих нужд. Возможно, глядя на метлу на старой берёзе, мы смотрим в зеркало собственного биотехнологического будущего — будущего, где граница между естественным и искусственным, между болезнью и дизайном окончательно размоется.
Го́гланд — пограничный остров в Финском заливе, в 180 км к западу от Санкт-Петербурга, в 120 км к юго-западу от Выборга, в 55 км к северу от эстонского побережья и в 40 км к югу от финской Котки. Площадь около 21 км², высота до 176 м. Административно входит в состав Кингисеппского района Ленинградской области, как деревня Суур-Саари.
