Сообщество - Катехизис Катарсиса

Катехизис Катарсиса

139 постов 1 492 подписчика

Популярные теги в сообществе:

38

Битва при Пуатье и Банальность

А сегодня снова будет про банальное — про историю.

Как известно по поводу первой битвы при Пуатье — это когда Карл Мартелл побил Абд-ар-Рахмана, 732 год от Рождества Христова — есть две трактовки последующих событий. Первая заключается в том, что это было судьбоносное сражение, полностью перевернувшее ход мировой истории. Мажордом франкского королевства буквально встал грудью чуть ли не единолично защитил христианскую цивилизацию от мусульманского натиска на Европу. И это была наивышая точка исламской экспансии, после которой начался неминуемый закат исламского мира в целом и Халифата в частности.

Вторая же поскромнее — это было всего-лишь отражение грабительского набега на гребне уже угасающей волны арабского завоевания. Да, если бы франки проиграли, скорее всего часть их земель присоединилась бы к Халифату, но скорее всего, так бы быстро и отвалилась от него, так как центр его силы находился в тот момент в Дамаске и смотрел он больше на богатый Константинополь, чем на нищую (по меркам востока) Франкию, с которой и взять-то особо нечего было, да и престижа там особо не виднелось. Да и где Дамаск, а где Пуатье, вы на карту вообще смотрели? А так — арабы проиграли и дальше особо лезть не захотели в силу вполне себе объективных внутренних причин.

И первая версия сейчас преобладает в силу естественных европоцентрических причин исторической науки. Ну, и в целом победители сложили её в основание собственного государственного мифа. Так и повелось.

Но как вы понимаете, вторая версия лично мне несколько ближе.

Во-первых, говорить о судьбоносности этого сражения для христианского мира того времени — это некоторое лукавство. Потому что если это так, то две провалившиеся арабские осады Константинополя тогда что? А Византия, на минуточку, тогда, в отличие от Франкии, была реальным центром христианского мира, и если бы пала она, тогда бы с большей вероятностью христианская цивилизация Европы пришла бы в упадок. Арабы проникли бы на Балканы, а там, чёрт его знает, как бы всё повернулось дальше. Точно не случилось бы крещения Руси, например. Омейяды бы, учитывая их западный и в какой-то мере даже проримский вектор экспансии, добрались бы до Апенинн. И была бы у нас новая Римская Империя на территории Средиземноморья, только с белым флагом ислама и полемесяцем над куполом Собора Святого Петра, который бы никто, конечно же, тогда не построил. О чём я вообще.

Во-вторых, в истории случилась и другая, куда более судьбоносная битва, христиан с мусульманами, которая реально поставила точку в их продвижении в Европу — куда более глубоком, чем у арабов времён Омейядов. Я про осаду Вены османскими войсками 1683 года. Да, это когда крылатые гусары Яна Собеского оказались быстрее сапёров Мустафы-Паши, копавших под стены города. Вот когда натурально почти пол-Европы было под исламским владычеством — вы только на карту взгляните.

И понятно, что победители при Пуатье возвеличили свои достижения — для них это было просто необходимо в силу контструирования мифа вокруг собственной династии и мощи своего королевства. И тут их даже нельзя особо упрекнуть за это — нормальная же практика. Но одна мысль мне не даёт покоя.

Первое упоминание о судьбоносности сражения датируется двумя десятками лет после неё — 754 годом. Да-да, тем самым, когда Карл Великий взошёл на престол. Ну, а потом Эддуард Гиббон уже в XVIII веке сформировал мейнстримное видение этой битвы. А вот самим участникам вряд ли она виднелась, как нечто судьбоносное и решающее — тем более, что буквально через несколько лет арабы снова попробуют вторгнуться во Франкию в качестве мести за проигрыш. Заметьте — не чтобы крест на берегах Сены и Луары заменить на полумесяц, а просто чтобы сыграть матч-реванш.

И это, в целом, нормальный феномен отношения к историческим процессам у людей, которые находятся внутри этого процесса. Пожалуй, на вскидку, разве что русские солдаты в Берлине 45го могли ощущать себя участниками финала исторического события, но это уже была совсем другая эпоха и совсем другое понимание людьми мира вокруг. Чаще всего, как мне видится, участники исторических событий руководствуются чем-то куда более приземлённым и сиюминутным. Это уже потом историки понапишут про 150 тысяч татар на Куликовом поле, побитых князем Дмитрием, или про 200 тысяч в войске Тимура при Анкаре.

Я честно пытался к этому посту подобрать сражения, которые по факту были незначительными, но в корне меняли исторический ландшафт, но память меня подвела, потому оставлю это на ваш откуп. Но я более, чем уверен, что такие события мало того, что существуют, но ещё и составляют довольно значимую часть.

Ну, а вспомнил я битву при Пуатье, естественно, по причине прохождения Crusade Kings II за Омейядскую Испанию — как иначе-то вообще.

Показать полностью 3
354
Катехизис Катарсиса

Непривычный 4 век. Введение

Пост написан живым человеком

Привет Pikabu. Это @Woolfen, и сегодня я начну публиковать большой цикл по Римской империи 4 века н.э. с крайне непривычным для обывателя взглядом на вопрос. Все со ссылками на источники, как вы любите.

Что первое приходит вам в голову при словах “поздняя античность” или “поздняя Римская империя”? Упадок и деградация всех областей жизни, рост мракобесия и абсолютизма, которые в конце концов приведут империю к краху. Конечно же, Западную Римскую, а не столь же упадочную византийскую стратократию, которая каким-то образом протянет еще добрую тысячу лет. Обычно именно в таких мрачных красках и рисуют эту эпоху не только обыватели, но и серьезные исторические монографии даже не столь далекого прошлого. Однако сейчас многое в восприятии той эпохи начинает меняться.

Вообще возникновение такого отношения к поздней античности было неизбежно, ведь среди интеллектуалов эпохи просвещения Средние века считались чуть ли не адом на Земле, а период Римской республики или ранней империи — утерянным раем. Поэтому поздняя античность воспринималась лишь как мрачный пролог к точке падения человечества во тьму — крушению Империи Запада. Именно такой подход к рассмотрению вопроса и был воспринят исторической наукой еще в 18 веке, во многом благодаря влиятельнейшей работе «История упадка и разрушения Римской империи» Эдуарда Гиббона, где автор ставил себе цель найти причины падения этого великого государства.

Эта парадигма исследования поздней античности станет основной для историографии на долгие годы, не только из-за предубеждений историков, но и ограниченности источников. Многие из письменных свидетельств, рассказывавшие о той эпохе, несли немало критики к разным аспектам тогдашнего бытия, что и не удивительно с учетом масштабов происходивших перемен. Да и зачаточная на тот момент археология демонстрировала изменение художественных форм в позднюю античность от натуралистичности в сторону, как тогда казалось, "примитивизации”. Что, конечно же, трактовалось как доказательство упадка.

Слева знаменитая скульптура тетрархов первой половины 4 века, которую всегда приводят в пример упадка искусства. Справа Скульптура императора Феодосия конца 4 века

Слева знаменитая скульптура тетрархов первой половины 4 века, которую всегда приводят в пример упадка искусства. Справа Скульптура императора Феодосия конца 4 века

Однако таким подходом историки загоняли себя в логическую ловушку. Так как упадок считался аксиомой, то задачей историков было найти его первопричины и выстроить имеющиеся факты в непротиворечивую картину того, как в прекрасном античном обществе вызревали ростки мерзкого феодализма. Это искажало их взгляд, заставляя везде искать следы декаданса и средневековщины, подстраивая обнаруженные ими тенденции под общую концепцию деградации. Историки стали заложниками собственной же теории: она стала настолько удобным методологическим шаблоном, что её даже не пытались оспорить, а новые факты интерпретировались исключительно в рамках неё.

Робкие попытки оспорить такой подход натыкались на серьезное сопротивление. Искусствовед Алоиз Ригль в конце 19 века пытался доказать, что изменения в искусстве поздней античности (в его понимании с 3 века н.э. и до каролингской эпохи) вовсе не были признаком упадка и деградации. Наоборот, это были новые формы со своими тенденциями развития, причинами появления и популярности.

Искусство Нового времени продемонстрировало целый калейдоскоп сменяющихся стилей, на основании которых почему-то никто не спешил делать далекоидущие выводы об упадке или развитии общества. Поэтому Ригль настаивал на необходимости выделения поздней античности в отдельный период, отказавшись от предвзятого отношения к ней.

Алоиз Ригль, чьи идеи оказались не поняты историками его эпохи

Алоиз Ригль, чьи идеи оказались не поняты историками его эпохи

Идеи Ригля в тот момент не нашли поддержки среди академических историков, однако вскоре схожие тезисы стали все чаще звучать в спорах об античности. Ведь фактически, при постановке в центр дискурса вопроса “падения Западной Римской империи”, из рассмотрения выпадали не только территории за пределами римского мира, но даже его восточная половина, уцелевшая в 5 веке. Что Византию (Восточную римскую империю), что варварские королевства запада выселили в медиевистику, тем самым не только изолировав их от эпохи, в которой они возникли, но и изъяв саму Империю Запада из глобального контекста. А при попытках этот контекст вернуть и расширить за счет новых археологических сведений уже никаких однозначных свидетельств упадка не выходило, что нарушало общепринятую парадигму.

В 1971 году Питер Браун в монографии «The World of Late Antiquity» подверг обширной культурологической критике все господствовавшие ранее представления о поздней Римской империи. Уйдя от модели “упадка”, он увидел многообразные преобразования культурной среды, сочетающие в себе разные тенденции, как новые, характерные только для этой эпохи, так и старые. Обозначенный Брауном подход оказался применим и к другим сферам жизни поздней античности, дав схожий результат: вместо одномерной схемы упадка, получалась многообразная картина трансформации под действием различных факторов.

Питер Браун и его эпохальная работа. Рекомендую найти оригинальное издание в интернете и просто полистать. Сделано очень классно

Питер Браун и его эпохальная работа. Рекомендую найти оригинальное издание в интернете и просто полистать. Сделано очень классно

Революция в подходах к осмыслению поздней античности, была подкреплена и все новыми данными археологии, показавшими, что в разных регионах тенденции развития протекали совершенно по-разному. Где-то наблюдались свидетельства экономического спада, а где-то наоборот — бума строительства, производства и торговли. Столь разнонаправленные тенденции сложно было уложить в старую парадигму “упадка”, поэтому термин “трансформация” тут пришелся к месту. Сегодня едва ли хоть одна зарубежная работа по поздней античности обойдется без упоминания положительного (а то и основополагающего) влияния концепций Брауна.

А вот историку Мозесу Финли повезло меньше. Если Браун стал героем современных историков, то Финли скорее антагонистом. Его тоже часто упоминают, но в критическом ключе, хотя этим он тоже сделал царский подгон исторической науке. Пока другие историки и экономисты активно искали в античности признаки капитализма, Финли создал теорию, согласно которой для древних римлян прибыль имела малое значение, а гораздо более важным был размер земли во владении, так как он определял статус и авторитет. Соответственно и вся экономика по Финли строилась вокруг принципов далеких от капитализма, хотя и не отрицала полностью рыночные отношения.

Мозес Финли, чьи теории до сих пор вызывают бурные споры

Мозес Финли, чьи теории до сих пор вызывают бурные споры

Эта теория наделала немало шуму, заставив опять-таки по-новому взглянуть и на образ мысли людей прошлого, и на трансформацию институтов античности. И хотя идеи Финли в массе своей историки не приняли, но поставленные им вопросы все еще активно обсуждаются.

Поздняя Римская империя в современных исследованиях предстает отнюдь не упадочным государством, которое только и знает, что катится к краху. В 4 веке империя оправилась от потрясений кризиса предыдущего столетия, а её правители активно модернизировали и пытались укрепить государство. Упадок и процветание, жесткий государственный контроль и полный отказ от него, эгоизм и бескорыстие, консерватизм и динамизм органично соседствовали в империи, переплетаясь в чертовски сложную и интересную картину. И вот об этом и будет данный цикл: непривычный для обывателя взгляд на Римскую империю 4 века по данным исторических работ последних десятилетий.

Но прежде, чем мы погрузимся в ту эпоху, я считаю крайне важным в следующих частях поговорить об источниках и методологии исторического процесса на примерах из эпохи, которой посвящен данный цикл. Это позволит Вам лучше понять суть проблем, с которыми сталкиваются историки, и причины, по которым регулярно случаются пересмотры, казалось бы, незыблемых концепций о нашем прошлом.

Продолжение следует...


Список источников цикла, так как их очень много и Пикабу не переварит полный список, вынесены в отдельную статью: https://teletype.in/@catlegat/A5X_XkBcTH7


Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Также читайте мои тексты первым на других ресурсах:

ВК
Телеграм

Показать полностью 5
386
Катехизис Катарсиса

Книга о падении Римской республики. БЕСПЛАТНО!

Пост написан живым человеком

Доброе утро, Пикабу! Я @Woolfen, и плашка сверху нужна из-за появления на пикабу нейрослопа под видом текстов от людей. Вероятно вы видели мои тексты на тему римской истории, публикуемые как мной лично, так и от аккаунта нашего коллективного блога @Cat.Cat, где изначально и публиковались мои тексты. На днях там как раз вышел последний пост моего затянувшегося цикла про падение Римской республики. Когда я начинал писать небольшой цикл постов про Союзническую войну несколько лет назад, то и в мыслях не было, что он продолжится серией циклов, охватывающих всю историю заката Римской республики: от Второй пунической войны до гражданских войн и воцарения Октавиана Августа.

И раз уж складывалась стройная история длинною больше сотни лет, то почему бы её не оформить в электронную книгу? Поэтому тексты циклов были собраны, причесаны. К ним были дописаны некоторые дополнения, уточнения и связки и несколько бонусных материалов, один из которых написан человеком, который много мне помогал в процессе. Тексты в книге написаны простым языком и не требовательны к уровню знаний читателя, поэтому подойдут для ознакомления с периодом.

Ссылки для скачивания (ведут на мой яндекс-диск):

EPUB (формат открывается любой читалкой)

PDF (собран под десктопы)

Книга о падении Римской республики. БЕСПЛАТНО!

На следующей неделе я планирую начать выпуск большого цикла по Римской империи 4 века и тому, насколько непривычную картину этого периода показывает современная наука. Если хотите, чтобы вас на него тегнули, то ставьте плюс под мои комментарием под этим постом.


Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Также читайте мои тексты первым на других ресурсах:

ВК
Телеграм

Показать полностью 1
227
Катехизис Катарсиса

Итак, Римская республика пала. Но все же, почему так вышло?

Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen)

Итак, Римская республика пала. Но все же, почему так вышло?

Римское общество, как и многие другие, было иерархичным. Для римлян было нормальным считать, что одни люди более достойны, нежели другие и поэтому имеют право на большее количество благ. Даже в современном обществе, где сильно наследие идей Великой французской революции с её “свобода, равенство, братство”, такая концепция не чужда. А в Риме эта идея будет одной из основ общественного сознания.


Читайте также:


Римская общественная иерархия, как и сегодня, была формальной и неформальной. Формальная - это иерархия должностей в общественных и государственных институтах. В Риме таковой можно считать статус магистрата, принадлежность к сенаторскому сословию или участие в различных комиссиях. Особенность этой иерархии при Республике была в том, что она не имела командного начала - т.е. ни один магистрат не мог приказать другому, даже нижестоящему.

Тогда как неформальная иерархия - это зависимость положения в обществе от факторов не связанных с занимаемой должностью. Особенность Римской республики была в том, что именно неформальная иерархия в обществе была главенствующей и фактически являлась фундаментом государства.

Положение в неформальной иерархии зависело в первую очередь от знатности (репутации семьи), личного авторитета, числа клиентов и богатства. При этом репутация, связи значили куда больше, чем деньги - так как купить их было крайне сложно. Поколениями римские политики копили влияние и расширяли связи - это был их главный ресурс.

Каждый достаточно влиятельный человек осуществлял патронаж над менее влиятельными, помогая услугами и ожидая за это для себя ответных услуг. Естественно, что чем влиятельнее был человек - тем более обширные и сильные сети клиентов он имел. А это в свою очередь также усиливало влияние, так как позволяло получить больше поддержки от клиентов.

Каждый элемент этой неформальной иерархии был тесно связан друг с другом и все вместе они заставляли крутиться шестеренки республиканских механизмов.

Начиная с основания республики и до периода её кризиса именно неформальное влияние определяло положение в формальной иерархии. Занятие должности магистрата было в первую очередь признаком уважения и почетной заслугой, и лишь во вторую - способом увеличения влияния. При этом сама по себе успешность деятельности магистрата во многом зависела от отношения к нему в обществе. Чем больше было личного влияния у магистрата, тем больше возможностей он имел на должности. Советы низкородного выскочки магистрата могли просто игнорировать, тогда как у знатного и влиятельного - они приобретали силу приказа.

Звучит несправедливо? Возможно, но пока эту иерархию признавали все уровни общества, выстроенные на её основе республиканские институты, требовавшие согласия большинства, работали эффективно. Однако в ходе Второй пунической войны огромные потери среди правящего класса заставили включить в ряды сенаторов тех, кто раньше был на более низких этажах иерархии. Эти люди имели гораздо меньше влияния, нежели представители старого нобилитета, и во многом зависели от их воли. Для них магистратуры были не признаком их знатности и влиятельности, а как раз таки средством закрепиться в высшей лиге. А потому “новые люди” начнут бороться за “демократизацию” системы, за уменьшение влияния клиентелы на выборы и рост значения личного авторитета. Потому что именно эти качества и дали им путь в сенат.

Однако этот процесс совпал по времени с значительным притоком богатств в Рим. Его демонстрация через показную роскошь - стала самым простым способом самоутверждения. Если раньше деньги в политике имели куда меньшее значение, нежели неформальное влияние, то теперь они стали действенным инструментом - ведь они стали всем нужны. Сначала на них покупали поддержку отдельных патронов и сетей их клиентов. А после введения тайного голосования на выборах в последней трети 2 века до н.э. скупать можно стало и отдельные голоса граждан: деньгами или демагогией и популизмом. Это привело к серьезной деформации неформальной общественной иерархии, где на самый верх стали выбираться уже не только самые достойные и авторитетные. Однако, с другой стороны - это была эпоха “римской мечты”, когда с каждым годом влететь в политику и вознестись на самые вершины становилось все проще. Вылететь тоже.

Политика стала куда более конкурентной и непредсказуемой. Политические карьеры стали строиться с нуля и сливаться в ноль буквально за жизнь одного поколения. Патрон-клиентские связи возникали и распадались под влиянием переменчивого политического климата. Прежде равномерная сеть клиентских связей, через которую до верхних этажей доходили чаяния нижних, теперь зияла дырами. Из-за чего далеко не все могли добиться, чтобы об их проблемах услышали.

Рост стоимости ведения политической карьеры привел и к росту рисков от неудачи. Если раньше неуспех на выборах в основном отражался на собственном ЧСВ, то теперь можно было разорить семью и лишить ее тем самым влияния. А это привело к еще большему росту конкуренции на выборы в те магистратуры, что открывали доступ к денежным потокам.

Неформальная иерархия теперь стала гораздо более зависима от формальной, а это приводило к росту фракционности из-за конкуренции. Фундамент республики пошел множеством трещин, а достижение согласия большинства стало чрезвычайно сложным. Республика не имела инструментов для разрешения таких кризисов - раньше они были попросту не нужны. И поэтому, столкнувшись с первым серьёзным и достаточно глубоким кризисом, вызванным действиями Тиберия Гракха, многие сенаторы ухватятся за самое простое решение - физическое насилие.

Это была важная психологическая граница, пересекая которую, общество согласилось с тем, что убийство - иногда может быть выходом. При этом политическое насилие - это всегда очень опасный метод. Он редко может решить первопричину кризиса, но зато гарантированно создаст множество новых.

В условиях, когда к насилию стали прибегать все чаще, ставки в борьбе за власть выросли до небес. Так как теперь ценой поражения нередко была смерть. Что, согласитесь, исход куда более неприятный, нежели разорение. А следовательно и ожесточенность борьбы за магистратуры росла еще сильнее. Коррупция и демагогия росли вслед за ними, формируя новые неформальные общественные связи. Новые методы приобретения связей не обошли и армию, где все чаще между военачальниками и солдатами возникали фактически клиентские отношения: так как благодаря поддержки своего лидера они после службы могли получить бонусы.

Римляне не могли не замечать всю порочность сложившейся ситуации. И первые попытки решения проблемы были предприняты ещё во время первой гражданской войны между Суллой и Марием, Цинной и Карбоном. Обе стороны при имевшейся разности взглядов проблему увидели в недостатках текущего государственного устройства и слишком “либеральной” избирательной системе. Поэтому и ответ был схож по духу, но различался методами.

Цинна ограничил политическую конкуренцию на выборах процессом согласования кандидатур с ним. Допущены были только наиболее договороспособные, а выборы контролировались армией и угрозой её применения против недовольных. При этом авторитарный характер власти был оформлен через ежегодное занятие консулата Цинной. Во многом этот политический строй предвосхитил принципат. Однако мы не знаем устоял бы он, так как в гражданской войне выиграл Сулла.

Сулла решил проблему иначе - он оставил республиканские выборные механизмы в покое, но за счет чисток и репрессивного законодательства зачистил политическое поле от конкурентов и добился монополизации власти в руках его соратников. А в дополнение он ограничил влияние на политику народных трибунов. Все это привело к еще более сильной деформации в общественной иерархии. Не только потому что были уничтожены многие видные политики, но и так как высокое положение сулланцев обеспечивалось исключительно их монополией на магистратуры. Как только она нарушится - вся конструкция пойдет под откос.

А она не могла не нарушиться, так как созданная Суллой система пыталась подстроить общество под существующие политические институты, что всегда обречено на провал. Слишком многие были оставлены за бортом политической жизни без возможности повлиять на нее, не представленные во власти ни через политические институты, ни через патрон-клиентские связи. Потому внутри самой же этой системы и возник бунт против неё, снесший сулланские ограничения и вернувший старые порядки. А вместе с ним вернулись и прежние проблемы, усугубленные тем, что теперь источником авторитета и влияния был в большинстве случаев факт занятия магистратуры.

Т.е. парадигма существования общества перевернулась с ног на голову. И тут на свет вылезет ещё одна проблема - система магистратур обеспечивала достаточное число человек для повседневного управления республикой. Претендентов на них всегда было больше, чем самих должностей. И в этом не было проблемы - ровно до того момента, пока продвижение по магистратурам не стало главным способом повышения статуса в общественной иерархии.

Все это приведет к еще большему росту популизма и политической коррупции, которые примут совсем гротескные формы. Политическая теория и практика республики разойдутся столь далеко, что внешняя форма из республиканских институтов, совершенно заслонит собой внутреннее их содержание. Идеологи республиканизма, сокрушаясь по изменениям в обществе, его упадку, тем не менее будут стремиться законсервировать политическую систему. Чем лишь усугубляли проблемы. В конце концов и образование Первого триумвирата, и последовавшая череда кризисов и гражданская война, все они были вызваны тем, что изменившейся общественной иерархии было уже тесно в рамках застывших политических форм. И так как само по себе общество уже не могло измениться - значит подстроиться должны были политические институты.

Период, начиная с убийства Цезаря и заканчивая победой Октавиана над Антонием можно считать уже даже не кризисом республики, а циничным изнасилованием её трупа. Уже правление Цезаря было агонией старого республиканского порядка. И если бы в гражданской войне после победили Брут и Кассий, то они всего лишь продлили бы эту агонию. Потому что коренные причины кризиса никуда не делись и среди победителей обязательно нашлись бы те, кто оказался бы недоволен и решил бы силой оружия изменить ситуацию. Слишком много крови было уже пролито, чтобы римские политики отказались от самого эффективного своего инструмента - насилия.

Цицерон еще в 51 году до н.э. в труде “О государстве”, как раз на пике кризиса вокруг проконсульства Цезаря, нащупал коренную причину проблемы - деформацию общественной иерархии, которую нужно было иногда выправлять какому-то внешнему игроку - “ректору”. Цицерон, вполне в духе республики, предполагал, что таким “ректором” должен быть самый влиятельный человек в обществе, чей авторитет признавался бы всеми. Однако в римском обществе таких бесспорных лидеров уже давно не было: им попросту неоткуда было взяться. А потому, “ректору” нужно было бы хотя бы опираться в своей власти на существование у него инструментов насилия.

Парадоксально, но наиболее близкое воплощение идей Цицерона о “ректоре” для республики было в диктатуре Цезаря, который пытался достичь всеобщего согласия без насилия. Благодаря установлению им контроля за избранием на должности прежняя борьба всех против всех притихла, а общественная иерархия приобрела стабильность и предсказуемость. Хотя источником власти была его военная победа в гражданке и верная армия, этот факт не выпячивался, а на первое место ставились атрибуты гражданской власти. Однако для Цицерона хватало самого факта военной сущности власти Цезаря, чтобы считать его тираном.

Другой крайностью стал триумвират, где военный характер власти наоборот выставлялся напоказ. От старой республиканской модели он взял элемент коллегиальности, так как триумвиры были равны и формально правили совместно. Но и эта идея не взлетела, так как слишком уж разные были взгляды у всех трех правителей. Так что установление единоличной власти было на тот момент безальтернативным - без “ректора” республика и вправду никогда бы уже не выбралась из кризиса. Однако слишком многие были не готовы признать, что государству, чтобы оно работало, нужен фактически тиран. А потому кто бы не победил в борьбе за власть, им все равно пришлось бы маскировать новую авторитарную сущность власти за старым республиканским фасадом.

При этом контуры этого авторитарного правления могли сложиться самыми своеобразными. Победа Октавиана была не предопределена. Большую часть времени Антоний был более влиятелен и могущественен. Однако череда обидных неудач сделала его уязвимым. Какой был бы итог в случае победы Антония предсказать крайне сложно, так как уж больно своеобразно было его положение в конце жизни. И все же одно можно сказать точно - возврата к республике уже не было бы.

Сама идея республики не умрет, но вслед за обществом при принципате претерпит серьезные деформации. Формально, политическая жизнь с борьбой за магистратуры будет активно протекать даже при позднем принципате. Но смысл её будет в борьбе за благосклонность принцепса. Народ уже при Тиберии будет отстранен от большей части функций и лишь иногда его будут привлекать для формального одобрения императорских решений. Принцепсы, ставшие по факту главным народным трибуном, низведут эту должность до её оригинального смысла: помогать плебсу взаимодействовать с властями по бытовым вопросам.

Сенат, лишенный функций осуществления внешней политики, управления войсками и значительной части фискальных вопросов, сохранит дух старого сената. Оппозиция принцепсам будет существовать всегда, проекты законов будут вызывать жаркие споры, однако духу бросить вызов императорам этот орган будет иметь все меньше. Да и люди, заседавшие в нем уже были не те. Кровавый молох последних 50 лет существования Республики так хорошо прокатился по составу римского нобилитета, что от него толком ничего и не осталось. Многие обладатели звучных старинных фамилий были выходцами из побочных ветвей некогда влиятельных родов. А те, чьи предки заседали в сенате с самого основания Республики, стали исчезающим видом.

Сам принцепс станет тем самым цицероновским “ректором”, находящемся над политической системой и интересами её игроков. Благодаря концентрации в его руках контроля за назначением на магистратуры, законодательной системой и армией, он получал и полный контроль, как над формальной, так и неформальной общественной иерархией. Принцепсы будут тем связующим звеном между двумя типами иерархий, которого так не хватало. Старые республиканские институты будут продолжать существовать, но рядом с ними начнут зарождаться новые, основанные на жесткой вертикали власти и воспитывающие новые элиты, с новым набором ценностей.

При этом ключом к власти принцепсов будет оставаться инструмент, бездумное применение которого завело Республику в тупик - политическое насилие. Однако теперь оно было лишь одним из инструментов для влияния на общество, а не спасательной соломинкой, когда все пошло под откос. Да, это жестоко и цинично. Но без этого было уже никак.


Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Пост с навигацией по Cat.Cat

Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.
Канал автора в Телеграме ↩ – о Риме и не только.

Показать полностью
258
Катехизис Катарсиса

Что такое «умение воевать»

Автор: Виталий Илинич

Мы часто слышим про какое-то «умение воевать» или «грамотные действия». А что это такое? Что конкретно делать-то? Вроде как всем всё понятно, хорошо делать надо, а плохо – не надо. Надо в цель попадать, а мимо стрелять не надо. А в чем это конкретно выражается, я думаю, на самом деле мало кто представляет. Я попробую объяснить, хотя, разумеется, вообще всё у меня перечислить не получится.

Сразу стоит понимать, что я буду перечислять некоторые общие вещи, многие из которых актуальны и на уровне роты, и на уровне полка, и на уровне корпуса/армии/фронта, просто со своими нюансами. Описывая их для каждого уровня отдельно, я рискую написать не статью, а книгу, причем полную банальностей и повторов. Поэтому будем говорить в общем.

Перво-наперво надо вообще понять, а чего могут твои войска. На что они способны, чем обеспечены, какую скорость и темп могут развивать, какой связью пользоваться, сколько есть боеприпасов и так далее. Исходя из этого ставить задачи. Постановка неадекватных задач – это довольно частое явление.

Обеспечить внезапность. Это один из краеугольных камней успеха. Если противник не знает о наступлении буквально до последнего момента, то он не только не успеет заранее перебросить на этот участок части усиления (например, батальоны штурмовых орудий или дивизионы СПТО Мардер, не говоря уж о Тиграх) и резервы, но и вообще его можно застать в момент маневра частей, что еще сильнее ослабит оборону. Ох, сколько ж наступлений проваливалось на этом этапе. Некоторые (особенно в ПМВ) превращались в адские бойни без особого продвижения просто потому, что противник узнавал о них заранее, до начала непосредственно самой атаки.

С точки зрения высшего командования очень полезно будет обеспечить совмещение ударов разных объединений (корпусов, армий, фронтов) в более-менее одно время. Если уж собираются атаковать соседние армии или соседние фронты, лучше, чтоб они делали это согласованно, чтобы противнику было сложнее маневрировать резервами и частями усиления. Иначе легко попасть в ситуацию, когда противник сначала кидает танковые дивизии, Тигры, Мардеры, Насхорны, штурмовые орудия и артиллерию на один участок, справляется там, а потом, когда наступление второго фронта начинается через пару недель в другом месте – перекидывает уже освободившиеся части туда. И такое тоже случалось.

Обеспечить логистику на подготовительном этапе – и своевременное прибытие частей и соединений, и доставку грузов (в том числе боекомплекта артиллерии). Ох, сколько ж было ситуаций, когда к запланированной дате наступления и части не все собрались, и всё перемешалось, и нет времени на разведку, и вообще ни на что, а начальство торопит. Зачастую это бывает в контрударах, когда реально каждый день и час на счету, но всё же далеко не всегда спешка оправдана. А для обеспечения успешности марша частей и накопления боеприпасов требуется не просто отдать указание. Требуется неустанная работа по организации снабжения и передвижения, которая ложится и на высшие штабы, и на штабы подразделений. Само по себе ничего не происходит. И здесь тоже нередко дело «пускалось на самотек», как было сказано в одном немецком отчете о причинах дефицита боеприпасов.

Обеспечить создание внятного плана действий и своевременное доведение его до сведения подчиненных. Причем задачи должны быть поставлены максимально информативно, чтобы люди понимали и что в целом надо, и какие конкретные задачи перед ними ставятся, и что делают соседи, и кто эти соседи, и какая цель ближайшая, а какая следующая, что известно о противнике, кто за что отвечает и так далее, грамотный приказ содержит в себе очень много всего. И как же часто в реальности задачи ставились в формате «атаковать – туда, есть ли там противник поймете в ходе боя», это я немного утрирую, но жалобы на очень близкие варианты «приказов» встречаются в отчетах, в том числе у немцев (а то многие считают, что все проблемы только у наших, а немцы какие-то автоматы и делают строго по уставу).

Разведка, как в целом, так и артиллерийская. Должна вестись постоянно – и это прям была большая проблема в РККА, к сожалению. И обычная разведка порой могла просто не вестись или вестись спустя рукава, а с артиллерийской (выявление целей и батарей противника) местами был полный швах. И даже перед началом наступления порой проводилась так плохо, что артиллерия просто не знала, куда бить – порой может быть не выявлен даже передний край. А уж типичная проблема в некоторые периоды, что «в день начала наступления пошел снег/спустился туман, и не было ничего видно, поэтому артиллерия отстрелялась куда попало» вообще приводила к печальным последствиям. При этом не то, чтобы в таком случае ничего было бы не сделать. Вот немцы в ПМВ каким-то образом умудрялись начинать артподготовку … ночью. Чтоб было больше времени днем для атаки. Заранее очень точно рассчитывали данные для стрельбы. Да, им было проще, у них было химическое оружие (которое лучше действует по площади), но стреляли не только им. И вот эта тщательная подготовка данных для стрельбы и разведка целей – это тоже умение воевать. И этому тоже надо уделить внимание, сами по себе цели не найдутся и не поразятся.

Разведка местности и её инженерная подготовка, например, чтоб танки не подорвались на своих же минах, чтоб для танков и грузовиков снабжения были подготовлены дороги. Да, тоже частая проблема, причем с ней РККА сталкивалась и на рубеже 43-44. Да, на сложной местности, но черт побери, мины-то! Вы же их сами ставите! Ну и местность, ведь она ж не внезапно болотистая. Это ж известно, к тому же война там идет не первый месяц. Ну можно хотя бы на своей территории подготовить пути для танков и провести эти самые танки, чтоб они хоть до поля боя дошли. Но это всё требует внимания, нужно озаботиться заранее, понять, что само собой оно работать не будет.

Избегать однообразных действий. Не нужно каждый раз выдумывать что-то неимоверное, но если всякий раз строго по одному плану действовать – это очень облегчает задачу противнику. Например, немцы в весеннем наступлении ПМВ, имея принципиально более-менее одну структуру действий, обязательно что-то меняли, например, длительность и ход артподготовки, методику применения стойких отравляющих веществ (иногда неудачно), и так далее. Банально, если постоянно бить в то же место, оно будет уже усилено. «Ну это же очевидно!» – скажете вы? А поди ж ты, шаблонность действий была реальной проблемой в ВОВ. И в некоторых случаях она даже была обусловлена технически. Например, малая дальность полета штурмовиков Ил-2 не позволяла в некоторых случаях делать сложные маршруты подлета к цели, и приходилось буквально чуть ли не раз за разом летать напрямую. А предсказуемость дает противнику шанс эффективнее ответить. К сожалению, шаблонность была не только из-за технических причин.

Подготовить план артиллерийской подготовки и сопровождения, и ознакомить с ним пехоту. Это придаст ей уверенности (так как она поймет, что конкретно ждать от артиллерии) и будет меньше требовать немедленной реакции и устойчивой связи. А если уж потребуется что-то менять, то это будет по отработанным и известным и пехоте, и артиллерии сигналам (в том числе вообще без применения радио или проводной связи, так тоже можно – комбинациями цветных ракет, например, в ПМВ это практиковалось). Чем сильнее подавлена оборона, тем уверенней себя чувствует пехота, меньше несет потерь и может решительнее двигаться вперед. Обстрел должен четко начаться и четко по времени закончиться (переносом в глубину и на фланги), чтобы пехота могла к этому времени выйти на рубеж и начать атаку с последним упавшим снарядом, будучи готова к рывку. Опоздание в минуту уже сулит проблемы, а уж в пять минут – катастрофу. Противник успеет очухаться и встать к орудиям и пулеметам. И такое бывало нередко.

Подготовка бойцов к наступательным действиям. Отработка с ними того, что конкретно они должны делать, разделение на группы, объяснение плана, отработка навыков обращения с оружием и снаряжением, тренировка действий на местности и на макетах. Уверенная в своих действиях пехота лучше движется вперед и меньше ждет указаний командира. Банально, до людей не доходит, что им надо вести огонь на подавление противника, я лично с этим сталкивался. «Зачем я буду стрелять, если не вижу целей?» - спрашивали меня. Вот и стреляй, чтоб они голову боялись поднять и чтоб их не видно было. Надо людям это объяснить и отработать это на практике. Это тоже нередко упускалось.

Проработать действия с танками и САУ, как с бойцами, так и с командирами. Понять, что может и не может танк, какую работу он сделает, а какую должна сделать пехота. Чем САУ отличается от танка и какое у нее место на поле боя. Почему она должна быть именно там, где она есть (позади пехоты, а не впереди нее, даже если САУ хорошо забронирована, как ИСУ, это же относится к танкам ИС). Это придает бойцам и младшим командиром уверенность и понимание, что их не бросили на мясо, а наоборот, стараются сделать всё для их же пользы. А старшие командиры меньше будут ждать, что всю работу сделают за них, что порой бывает от простого непонимания.

Отработать связь. План – это хорошо и правильно, потому что связь так или иначе будет потеряна, хотя бы временно. Его надо знать, чтобы при потере связи не сидеть дубом. Но чтоб момент, когда она будет потеряна, случился бы попозже и не везде сразу, надо подготовить и радио, и проводную связь, и условные сигналы, запасти ракеты и те самые три зеленых свистка вверх. И донести четко до всех что и как надо делать. Выделить наблюдателей, которые будут смотреть за условными сигналами. Отработать смену частот, кодовых книг (или как там меняют шифры), кодовые таблицы, условные обозначения. Чтоб не прямым текстом всякий раз шпарить. Как минимум, потому что так дольше, а связь может прерываться и быть некачественной. А как максимум, потому что противник может и слушать, и будет стараться это делать. Проводов и радиостанций должно быть достаточно, и иметься резерв. Да, бывает, когда просто ничего нет и неоткуда взять. И это тоже повод к отработке условных сигналов (ракетами, да хоть сигнальными кострами) или более жесткого плана действий, который учитывает больше факторов. Беда в том, что нередко средства есть или есть возможность их достать, а вот подготовить или заготовить их не потрудились.

Точно так же должны быть отработаны и согласованы с авиачастями маркеры для обозначения переднего края для авиации. Штурмовикам и бомбардировщикам намного проще работать, когда они четко понимают, где свои, а где чужие. С воздуха это видно не очень-то хорошо, особенно когда части замаскированы. Плюс сигнальными полотнищами путем выкладывания заранее оговоренных условных комбинаций можно даже передавать простые сообщения (например: «противник северо-запад 500 метров» – буквально так делали немцы, они сами пишут о таком успешном опыте). Должны быть выделены специальные офицеры связи, которые будут сообщать авиачастям, где собираются действовать наземные части и какие у них планы, а также где они фактически находятся по мнению командования. Чтоб не было так, что истребители прикрывают не то, докуда танки реально доехали, а то, где они по мнению летчиков должны быть (а так было). Направляются офицеры управления в части, чтобы хотя бы с КП, близких к фронту, видеть ситуацию и управлять нанесением ударов.

Командиры, которые будут взаимодействовать на земле, должны быть знакомы лично и заранее, это практически необходимость. Они должны буквально встретиться и обсудить как они будут взаимодействовать. Например, если какому-то полку придают батарею САУ, то командир полка с командирами батальонов и командир батареи должны обсудить порядок действий, причем не в порядке исключительно «командир полка сказал, ты выполняешь, твое дело молчать, взять под козырек и гореть в танке». Нет, мнение командира самоходчиков и общий порядок их применения должны обязательно браться во внимание. Как минимум, потому что самоходчик лучше знает, что может и не может его батарея.

Командиры частей и подразделений, особенно действующих на бронированной технике, обязательно должны лично провести рекогносцировку. То есть своими глазами посмотреть на местность, по которой будут наступать. А те места, которые не видно, изучить по карте. В хорошо подготовленных наступлениях рекогносцировка проводилась вплоть до командира отдельного танка и механика-водителя! В плохо подготовленных наступлениях рекогносцировка порой не проводилась вообще, а танки блуждали, тонули в болоте, застревали, выходили не туда, задерживались.

Для эффективного маневра после начала наступления должны быть выделены специальные регулировщики движения с широкими полномочиями и инженерно-саперные команды для обеспечения такого движения. Это необходимо для четкого регулирования потоков транспорта, так как в наступлении ни в коем случае нельзя допустить задержки маневра артиллерии или потери её на минах или болотах, рвах, канавах, оврагах. Не менее важно будет «протолкнуть» в нужный момент подвижную группу, чтобы она решительно ворвалась в открывающийся путь на тылы противника, а не завязла в бесконечных пробках. Ну и снабжение, куда без него. Поэтому регулировщики с четкими планами, саперные команды, разметка путей и дорожные команды с лопатами, деревянными щитами, гатями, гравием, мостками чтоб быстро восстанавливать движение на проблемных участках или при оттепелях/дождях. Банально? А это далеко не сразу научились делать.

Ну и, конечно, надо копать. Пришли на новое место? Готовим сразу позиции. Удалось захватить какой-то рубеж? Сразу укрепляем, подтягиваем ПТ средства. Даже если завтра будем продолжать. Черт его знает, что будет ночью или хотя бы через два часа – может немецкая контратака со Штурмгешюцами. И да, так тоже бывало, что вырвавшуюся вперед «штурмовую пехоту» немцы оттеснили контратакой с несколькими ШтуГами, потому что у тех, кажется, даже ПТР не было. При том, что штурмовики не побежали, а дали бой гранатами, но ими много не навоюешь. Позиции должны быть всегда подготовлены, охранение выставлено, а разведка – вестись беспрерывно.

Конечно, помимо таких базовых вещей, контроля работы подчиненных и следования уставным нормам, от командования всех уровней требуется и ряд более высокоуровневых интеллектуальных усилий. Банально, понимать глобально суть и задачу операции, какую роль твой уровень (батальон, полк, дивизия, корпус, армия) играет в общем плане действия, ну, хотя бы на один уровень выше. Понимать важность глубокого продвижения и влияние его на результат операции (серьезно, не все понимают). Понимать важность обходов и охватов (тоже были проблемы). Это позволяет, грубо говоря, давить там, где надо давить, а где надо обходить, там не давить. Если у вас стена местами толстая бетонная, а местами тонкая деревянная, то логичнее давить там, где деревянная, если удалось такое место выявить (а это постоянная разведка, да). Если же при первом столкновении с бетонной стеной тупо в нее долбиться лбом, а не пытаться пощупать вокруг, то только лоб и расшибешь себе. А бывает наоборот – что ищи-не ищи, а долбиться надо. И важно этот момент вовремя понять.

Здесь уже нужна не инструкция, а чувство. Но даже если человек этим чувством не наделен, но зато внимателен, не теряется, знает теорию и хорошо умеет управлять личным составом, подразделениями и подчиненными частями, если готов усердно работать над планом, организовывать и контролировать работу штаба (многое из перечисленного – это задача не самого военачальника, а его штаба и выше/нижестоящих штабов), то у него едва ли получится плохо. Может не блестяще, но достаточно хорошо. А это уже важнейшая часть дела.

В общем, как вы видите, с одной стороны, это всё – банальщина. Но это та банальщина, которая легко дается только когда кто-то тебе это разжевал. А когда надо самому, да на войне, многое почему-то забывается. А кое-что понимается только с большим и кровавым опытом. Если вообще удается до этого дожить – потери были и среди полковников, и среди генералов. А если совсем плох будешь, могут и под суд отдать. К сожалению, обучение было сложным и шло через кровь. Но у РККА есть примеры хорошо подготовленных и проведенных операций, где многое из того, что я описываю, было сделано минимум на удовлетворительно, а кое-что и на отлично! Военное дело не так уж и просто, но освоить его можно. Научиться воевать – сложнее, но наши справились и с этим.


Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Пост с навигацией по Cat.Cat

Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.

На построение Римско

Показать полностью 3
180
Катехизис Катарсиса

"Римская экономическая революция"

Привет, Пикабу! Это @Woolfen, я люблю историю Древнего Рима и поэтому немало пишу про неё. А для этого приходится много читать. На днях у меня наконец дошли руки вдумчиво прочитать книгу Филиппа Кея «Rome's Economic Revolution» (Римская экономическая революция) 2014 года. На русском она не издавалась, но если вы интересуетесь римской экономикой 2-1 веков до н.э., то она однозначно стоит прочтения. А если вы из ЛЛ, то ниже мой краткий пересказ того, в чем же заключалась экономическая революция во времена поздней Республики.

Книга посвящена анализу изменений в римской экономике после Второй пунической войны и использует в своей аргументации все возможные на момент её написания данные нарративных источников, археологические свидетельства, а также значительный объем современных исследований. Автор ставил своей цель показать основные преобразования в экономической жизни Рима в период 2-1 веков до н.э. и выдвинутые им идеи крайне интересны.

По мнению Кея, как и многих историков до него, поворотным моментом для Рима стала Вторая пуническая война, после которой Республика получила небывалые доселе доходы от контрибуций, а также доступ к богатейшим серебряным рудникам в Испании. Эти доходы позволили государственным финансам оправиться достаточно быстро, чтобы уже через несколько лет ввязаться в войну в Греции против Селевкидов. А первые успехи на востоке принесут Риму в качестве контрибуций столько серебра и золота, что в последующие годы война станет едва ли не ключевым источником доходов для государства.

За первую половину 2 века только от контрибуций Рим получил 27280 талантов (талант = примерно 26 кг) серебра без учета доходов от продажи в рабство пленных, тогда как за весь 3 век до н.э. - всего 4675 талантов, из которых 94% (4400 талантов) занимала контрибуция с Карфагена. К середине 2 века до н.э. в римский бюджет ежегодно поступало порядка 700 миллионов денариев (монета весом около 4 грамм серебра) в год: 280 от военной добычи, 104 от серебряных шахт, 70 от сдачи в аренду ager publicus (общественной земли), 180 от налогов в провинциях и пошлин. К началу 1 века до н.э. доходы бюджета вырастут вдвое за счет значительного роста добычи серебра и доходов от провинций, в основном восточных.

Поступление этих денег в бюджет позволило не только отменить военный налог (трибутум) в 167 году до н.э., но и начать масштабную программу инвестиций в строительство объектов городской инфраструктуры за счет государства. Будут построены новые акведуки, дороги, храмы, проведен ремонт старых построек. Благодаря этому огромные средства вливались в экономику, так как шли на оплату строительных материалов и работы подрядчиков.

При этом кроме государства на сложившейся ситуации наживались и большое число римских граждан. Публиканы из всадничества покупали концессии на добычу серебра в Испании или на сборы пошлин и налогов в провинциях. Военные командующие из сенаторов забирали себе часть военной добычи, а часть - распределяли среди воинов. Политики любого происхождения начали активно брать и давать взятки деньгами: именно в этот период начнется рост политической коррупции. Объем роста частного богатства был таков, что если один из богатейших людей начала 2 века до н.э. победитель Карфагена Публий Сципион Африканский имел порядка 500 фунтов (фунт = 329 граммам) серебра, то у жившего век спустя не самого богатого сенатора Марка Ливия Друза было накоплено 10000 фунтов серебра.

Естественно, что такие масштабные вливания денег не могли не вызвать оживление в римской экономике. Начался бурный рост спроса на товары роскоши, которые первоначально закупались в основном на востоке, но постепенно производство части из них локализовалось в Италии. Также значительно вырос спрос на еду, так как городские проекты активно привлекали рабочих из сельской местности, а также росло потребление вина и масла с ростом благосостояния. Что сделало крайне выгодным товарное производство сельхозкультур на виллах, ориентированных на рынок. Этому способстовал и рост доступности рабов, поэтому уже к середине века возникнут массивы вилл (вблизи крупных транспортных маршрутов и логистических узлов), пока небольших размеров.

Весь этот экономический бум был обеспечен принудительным перераспределением финансов между востоком и западом, в который вовлекались в том числе и средства, до этого не использовавшиеся: различные накопления правителей, храмов или целых общин, служившие им раньше подушкой безопасности. При этом доступ к открывшимся потокам денег был, очевидно, неравномерен. Поэтому возник спрос, с одной стороны, на консервативное инвестирование средств с минимумом рисков, а с другой - на доступ к заемным средствам для более рискованных операций.

По мнению Кея революционным стало то, что в Риме эту функцию на себя взяли частные банки - сообщества аргентариев. Они делали плюс минус то же, что и современные банки: брали деньги на депозиты под процент, а из этих денег тоже под процент выдавали ссуды коммерсантам. Данная сфера деятельности почти никак не регулировалась, налоги с банковской деятельности не взимались, а потому заниматься ею было довольно выгодно.

В результате аргентарии осуществляли важнейшую функцию в экономике - они фактически удваивали сумму денег в обращении. Положенные на депозит у банкиров деньги раздваивались - формально они продолжали находиться в банке в виде записи, однако фактически вкладывались кредитором в дело, которое принесет прибыль и ему самому, и аргентарию, и вкладчику депозита. Т.е. одна и та же сумма создала целую цепочку прибылей.

На что шли ссуды? Да на все, что угодно: покупку земли или рабов, оборудования для производства, корабля для перевозки товаров, покупку товаров в провинциях, выкуп концессий на сборы налогов или добычу серебра, в конце концов на выдачу ссуд провинциалам. По мнению Кея кредит стал важнейшей частью римской экономики, обеспечившей ей взлет во 2 веке до н.э. По его оценкам объем кредитования в Риме к началу 1 века до н.э. составлял порядка 12% от всего оборота денег в Италии.

Однако банковское дело было штукой рискованной. Не каждая операция на которую выдавали ссуду заканчивалась успехом. Да, чтобы защитить себя от потерь, обычно кредиты выдавались под залог и поручительство. Это не гарантировало полного возврата средств, но было некоей страховкой. Если у банкира внезапно невозвратными станут несколько ссуд, то тут уже дела нехороши, так как возникает кассовый разрыв - не будет хватать имеющихся денег для покрытия всех обязательств. В этом случае главное, чтобы вкладчики не потребовали возврата средств, тогда можно пустить в оборот оставшееся в надежде, получить достаточно прибыли.

А теперь представьте себе, что такая ситуация с валом невозвратов ссуд возникнет не у одного аргентария, а у всех! А ведь именно это случилось в 80е годы до н.э. во время Союзнической войны. С началом этого конфликта треть территории Италии оказалась во власти мятежников, соответственно прекратились все доходы оттуда и имущество с тех земель более не могло выступать залогом. При этом, как и в другие кризисы, начался отток средств из банков: часть людей хотели компенсировать полученные убытки, другим нужны были средства для выполнения обязательств перед государством, третьи же просто считали, что деньгам лучше в такие времена быть под подушкой.

И вот на этом фоне на востоке случился коллапс всей римской системы из-за понтийского царя Митридата, который захватил сначала римскую провинцию Азия, а потом и Грецию. От такого мува поплохело римскому бюджету, который значимую часть доходов получал именно с востока. Но еще хуже стало аргентариям, так как раз никаких доходов с востока больше не было, то все завязанные на финансовых операциях там ссуды становились невозвратными. А так как этот кризис задел огромное число людей, то чтобы компенсировать потери начали еще сильнее выводить средства с депозитов. Аргентарии кинулись лихорадочно пытаться продавать залоговое имущество, но этим они лишь обрушили цены на рынке, получив еще меньше денег, чем хотели.

В итоге по всей цепочке депозит - кредит возникли убытки и задолженности, вместо доходов. Что усугубилось кризисом ликвидности - так как значительные суммы денег были попросту изъяты из экономики и схоронены до лучших времен. Для многих таких кладов они не наступили и и некоторые из таких схронов сегодня с радостью находят археологи - что говорит о том, что в оборот эти деньги уже не вернулись. Таким образом добыть твердую валюту стало сложнее.

Римские политики, судя по всему, не очень хорошо понимали как функционирует их экономика - до эпохи политэкономических теорий еще очень далеко. Поэтому действия правительства по разрешению долгового кризиса были непоследовательными, подчас мешавшими её разрешению. Например, попытки списания долгов приводили к ослаблению недовольства кредиторов, но при этом делали и куда менее доступным кредит - так как в таких условиях возросшие риски закладывались в его стоимость. При этом продлению кризиса способствовал старт гражданской войны между Суллой и сборной Мария, Цинны и прочих уважаемых господ. А когда в ней победил Сулла, то он еще добавил проскрипциями, в ходе которых под каток репрессий попали часть финансистов. А продажей конфискованного имущества по бросовым ценам был опять обрушен рынок земли, а следовательно и залогового имущества.

Результатом этого кризиса стало, по мнению Кея, серьезнейшее переформатирование характера частных финансов. Упоминание аргентариев почти на век исчезнет из источников, банковские сообщества судя по всему от понесенных убытков измельчают и сосредоточатся на малом кредитовании. Тогда как главным источником крупных сумм станут аристократы-финансисты, в основном из сенаторского класса. Однако они будут крайне осторожны в выдаче средств в кредит, предпочитая делать это с учетом репутации заемщика и рекомендаций от знакомых.

Последнее на мой взгляд, может служить одной из причин роста конфликтности политики с 70х годов до н.э. Т.к. доступ к заемным средствам стал более сложным, то выросло значение коррупционных способов добычи денег, а также роль крупных банкиров-аристократов, спонсирующих ради достижения неких личных целей или осуществляющих покровительство бизнесменам. Эти же факторы, вероятно, вызвали заметное снижение влияния всадничества на политику, ставшее крайне заметным в предыдущие десятилетия.


Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Также читайте мои тексты первым на других ресурсах:

ВК
Телеграм

Показать полностью 5
309
Катехизис Катарсиса
Серия Второй триумвират

Второй триумвират. Часть 7. Конец, смерть и новое начало

Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen)

Основная кампания должна была развернуться в 31 году до н.э. Антоний растянул свои силы вдоль побережья Греции, чтобы можно было оперативно обнаружить высадку противника и блокировать его. Однако расчет на господство в море оказался преждевременным. В самом начале года Агриппа серией молниеносных ударов флота разбил несколько эскадр Антония и занял удобные гавани. Благодаря чему Октавиан смог беспрепятственно высадить войска и занять выгодные позиции недалеко от мыса Акций.


Читайте также:

Антоний собрал свои разрозненные войска и встал лагерем напротив, ожидая наземного сражения. Однако Октавиан от сражения уклонился. Оба военачальника имели огромные армии, которые было сложно снабжать. Поэтому образ действий мало отличался от кампании против Республиканцев 12 лет назад — обе стороны пытались перерезать снабжение друг друга. Антоний предпринял ряд неудачных попыток на суше. Но из-за этого он упустил вновь ситуацию на море. А там Агриппа сумел захватить несколько ключевых портов, фактически отрезав Антония от снабжения, после чего блокировал бОльшую часть его флота.

Череда неудач и начавшиеся проблемы с питанием серьёзно уронили моральный дух солдат Антония. Началось дезертирство, в том числе и ближайших союзников. Было очевидно, что кампания в Греции если не проиграна, то близка к тому. Изменить ситуацию могла бы битва на море, позволившая бы если не вернуть снабжение, то хотя бы эвакуировать часть войск. Однако к концу августа уже и в морском сражении шансы были невелики — Октавиан добился превосходства в числе кораблей.

Существует два подхода к битве при Акции. Один, наиболее популярный, предполагает, что изначальным планом было бросить армию и хотя бы вместе с флотом прорваться и уйти в Египет. Второй, менее популярный, что основной задачей было всё же снять блокаду, а прорыв блокады и уход рассматривался лишь как запасной план. Своих легионеров Антоний убеждал, что морское сражение нужно именно для того, чтобы снять блокаду. Но если бы он честно признался, что бросает их, то скорее всего лишился бы армии. Так что это не аргумент против первой версии. Если же он изначально предполагал всё же победить в морской битве, то, видимо, отмеренная Антонию удача в тот день окончательно иссякла.

В начале сражения, состоявшегося 2 сентября 31 года до н.э., оба флота сошлись в битве, где сражались на равных.

Однако внезапно флотилия Клеопатры вышла из боя и начала на всех парусах уходить в открытое море. Для Антония это оказалось неожиданным. То ли в суматохе боя кто-то неверно понял сигналы с других кораблей. То ли до флота Клеопатры не довели весь план, но столь поспешно бежать она не должна была.

Антоний бросился на быстроходном корабле к своей возлюбленной, как могло показаться, чтобы вернуть в бой. Но египетский флот не повернул обратно и сам Антоний отплыл вместе с ним. Этот поступок был столь же малодушный для римлянина, как и бегство Помпея после Фарсала.

Итогом кампании был полный разгром. Флот и легионы Антония, оставшиеся в Греции, после новости о бегстве их командующего сдались Октавиану. Антоний пытался собрать оставшиеся в провинциях войска для защиты Египта, но после Акция от него отвернулись почти все, кто был доселе верен. После осознания этого, Антоний крепко запил и некоторое время вообще не появлялся на людях. Клеопатра, всегда думавшая наперёд, не стала впадать в отчаяние и начала переговоры с Октавианом. Тот готов был пойти на сохранение её царицей, но только при условии выдачи Антония. Клеопатра на такой шаг не решилась.

Летом 30 года до н.э. началось наступление сил Октавиана на Египет с двух сторон. Антоний взял в свои руки оборону и смог отразить удар из Киренаики. Но в это время из Сирии нанесла удар основная армия и, почти не встречая сопротивления, достигла Александрии. Долгой осады не вышло, так как сил для обороны столицы уже не было: многие египетские командиры предпочли сдаться. Поэтому меньше чем за сутки город пал.

Антоний и Клеопатра договорились уйти из жизни вместе. По версии Плутарха ему ложно сообщили, что Клеопатра уже покончила с собой и Антоний вспорол себе живот мечом.

Антонию с артами на тему его самоубийства не повезло. Все в духе классических картин

Антонию с артами на тему его самоубийства не повезло. Все в духе классических картин

Клеопатра действительно могла так поступить — Антоний всё равно был не жилец, а вот она ещё могла надеяться договориться с Октавианом. Но если такие надежды и были, то они оказались тщетными. Октавиан решил, что после военной победы над Египтом царица уже ему не нужна, а потому собрался провести её в триумфе. После этих новостей последняя из династии Лагидов покончила с собой.

Октавиан был вполне удовлетворен исходом. По горячим следам также был казнен “сын” Цезаря — Цезарион. Хотя сейчас он никак не мог угрожать, но в будущем вокруг него могли сплотиться враги Октавиана. И зачем-то был казнен ещё и старший сын Антония, моливший победителя о пощаде. Прочих детей погибшего триумвира отправили на воспитание к Октавии и позже они сделают неплохие карьеры. После окончания боевых действий Октавиан проследил за наведением порядка на востоке и медленно отправился в Рим.

Положение самого Октавиана после победы над Антонием было совершенно неясным. С одной стороны, он все ещё имел полномочия триумвира, но заявлял, что уже давно не использует их. В 30 году, чтобы хоть как-то обосновать свою власть, он будет ежегодно избираться консулом. Но то была чистая формальность. Республиканские институты уже давно стали ширмой, которая скрывала неприглядную истину — власть у того, кто сейчас контролирует армию. Римским элитам это могло не нравиться, но за прошедшие годы к этому начали привыкать. Как и к тому, что обладатель такой власти может не захотеть её лишиться.

И поэтому встал остро вопрос, а что будет дальше. Выполнит ли Октавиан свой лозунг о “Res publica restituta” (восстановление республики) и вернет нормальный порядок? Или попытается сохранить власть любой ценой? Октавиан, хитрец, сел на оба этих стула.

В 27 году до н.э. он официально отказался от полномочий триумвира и остался ординарным консулом, передав всю власть в руки сената и народа. Так как Октавиан контролировал списки кандидатов в магистраты, то с выдвижением на консулат у него проблем не было. Но полномочий консула не хватило бы для того, чтобы держать государство в узде. Октавиану очень недоставало экстраординарных полномочий. Но нужно было обойтись без экстраординарности, означавшей временность полномочий. Решение было элегантным, но половинчатым.

Октавиан добился, чтобы ему сенат в качестве милости выдал некоторые из полномочий должностных лиц, но без занятия самой должности. Поэтому на том же заседании сената, где он отказался от триумвирства, ему были пожалованы сенатом пожизненная трибунская власть и собственная проконсульская провинция из Испании, Галлии, Сирии и Египта. Последнее нужно было для того, чтобы иметь официальные обоснования командовать армиями.

Да, половинчатость этого решения была в том, что каждая такая милость выдавалась сенатом. Это было и данью республиканизму, и формальным, но разделением ответственности с сенаторами. Но это было не республикой в том смысле, который мы вкладываем в это слово. Власть Октавиана оказывалась куда шире, нежели выданные ему сенатом полномочия. Просто потому что он полностью контролировал армию, преданную и верную ему, как человеку, кто платил деньги. Сенат же готов был предоставлять ему пожизненно любые необходимые законные права для действий, которые требовалось.

Таким образом, Октавиан соберёт в своих руках комбо из верховного армейского командования, контроля за составом сената и назначением магистратов, за денежными потоками и всей внешней политикой. Чтобы несколько компенсировать потерю престижа и увеличить управляемость, сенату будут постепенно переданы функции народного собрания.

Все республиканские ужимки и даже наличие вполне реальной оппозиции после 27 года до н.э. не должны заслонять собой тот факт, что с этого момента управление римским государством окончательно перейдет от сената к принцепсам. Если у кого и были надежды на возвращение старых-добрых порядков, то в тот день они рухнут.

Источники по второму триумвирату:

Кембриджская история древнего мира. Том 9. Последний век Римской Республики. 146-43 гг. до н.э.;

Кембриджская история древнего мира. Том 10. Империя Августа 43 г. до н.э. - 69 г. н.э.;

Циркин Ю. Б. «Гражданские войны в Риме. Побежденные»;

Чеканова Н.В. «Римская диктатура последнего века Республики»;

Alston R. «Rome’s revolution»

Голдсуорти А. «Октавиан Август»

Межерицкий Я.Ю. ««Восстановленная республика» императора Августа»

Токарев А. Н. «К вопросу о трансформации политики Октавиана в сфере идеологии в 36 г. до н. э.»

Ахиев С. Н. «Октавиан и Луций Антоний: борьба за Италию в 41-40 годы до н.э.»

Ахиев С. Н. «Борьба за западное Средиземноморье: политика и пропаганда в Риме (41-36 гг. До Н. Э. )»

Брагова А. М. «Цицерон о падении нравов и необходимости нравственной реформы в римской республике I в. до н. э.»

Ахиев С. Н. «Формирование римского общественного мнения октавианом (от иллирийской кампании до битвы при Акции)»

https://www.keytoumbria.com/ROMAN_REPUBLIC/First_Triumvirate_(43_-_38_BC).html

Криволапов Г.Л. «Перузинская война 41–40 гг. до н.э.: социально-политические и военные аспекты»

Федина Ю.А. «Восточные Amici Марка Антония в гражданских войнах 40-30-х. гг. до н.э.»

Смыков Е.В. «Парфянская политика Марка Антония: оборона – наступление – безопасность границы»

Смыков Е.В. «Марк Антоний и политика clementia Caesaris»


Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Пост с навигацией по Cat.Cat

Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.
Канал автора в Телеграме ↩ – о Риме и не только.

Показать полностью 7
41
Катехизис Катарсиса

Корни римского авторитаризма

Привет, Пикабу. Это @Woolfen, я люблю историю и пишу про Древний Рим и не только. На днях прочитал статью Пенской В.В., Пенская Т.М. “Deus ex machina? Исторические корни авторитарной традиции в России“. В ней авторы предлагают концепцию, что в России основной причиной роста централизации и авторитаризма власти была необходимость мобилизации скудных ресурсов для противостояния внешней угрозе в условиях крайне слабой экономической базы. Поворотным моментом авторы считают монгольское завоевание, после которого возникла с одной стороны сама необходимость роста податей, шедших на дань и попытки достаточно усилиться, чтобы ослабить внешнее влияние. С другой же, общество оказалось готово отказаться от части прежних прав и свобод ради этого. В дальнейшем эти тенденции сохранятся, так как Россия длительное время будет находиться в окружении сильных врагов, на защиту от которых будут необходимы значительные ресурсы.

Мне стало любопытно под таким углом взглянуть на историю Рима, так как на первый взгляд тенденции развития очень похожи. Но вот их подоплека на деле очень разная.

В начальный период своей истории Рим был окружен не очень дружелюбными соседями из-за чего тот долгое время существовал с мироощущением осажденной крепости, которое поддерживалось периодическими тяжелыми военными поражениями. Поэтому там сложилась специфичная система, в которой все общество разделяло риски и ответственность за государство в зависимости от их вклада в общую безопасность. Элиты, неся больше обязанностей, получали и больше возможностей. Еще довольно патриархальное общество было пронизано сверху донизу патрон-клиентскими связями, обеспечивающими не только неформальный контроль, но и обратную связь. Поэтому внутренние кризисы всегда разрешались компромиссом, что вкупе с довольно гомогенной элитой, делало государство политически крайне устойчивым.

При этом, хотя Рим и был окружен врагами, они не были сильнее его. Поэтому в большинстве случаев достаточный уровень мобилизации ресурсов общества позволял осуществлять строй при котором власть принадлежала сенату из наиболее уважаемых аристократов, выборные представители которого осуществляли коллегиальное управление государством. Только серьезные военные кризисы заставляли Рим временно вводить более авторитарные и централизованные методы управления - в виде диктаторов или позже - экстраординарных назначений магистратов и промагистратов. При этом, если острая фаза кризиса миновала, от таких методов тут же отказывались в пользу привычных республиканских.

Любопытный факт. Диктатора могли назначать не только в случае военного кризиса, но и когда требовался "аналог царя" для некоего сакрального действия - например забивания гвоздя в стену храма Юпитера...

Любопытный факт. Диктатора могли назначать не только в случае военного кризиса, но и когда требовался "аналог царя" для некоего сакрального действия - например забивания гвоздя в стену храма Юпитера...

Однако, хотя внешние угрозы в этот период не требовали роста централизации и авторитаризма власти, но во 2 веке они привели к серьезным внутренним проблемам. После Второй пунической войны Республике из-за огромных потерь в сенаторском классе пришлось опереться на те слои, которые ранее были на более низких ступенях иерархии - муниципалов. Включенные в состав сената, эти “новые люди” начнут бороться за удержание в правящем классе и расширение своих политических возможностей, что приведет к подрыву основ всех прежних общественных институтов: деформации патрон-клиентских связей, росту коррупции и роли демагогии. Правящая элита потеряет гомогенность и погрязнет во внутренних конфликтах. В результате, находясь на пике военных возможностей и не имея серьезных внешних противников (Митридат все же таковым был очень условно), Республика погрузилась в жесточайший внутренний кризис. Выходом из которого стало установление новой более авторитарной и централизованной формы правления.

Такой исход не был предопределен, но в конце концов деградация общественно-политических институтов оказалась столь сильной, что без усиления авторитарного элемента стабилизировать ситуацию не выходило. Установленный новый “имперский” режим развивался в сторону усиления централизации и авторитаризма все по тем же внутриполитическим причинам, хотя побочным эффектом этого и являлся рост эффективности извлечения ресурсов на функционирование армии, за счет чего стал возможен и рост её численности.

Во внешней политике возможность поддержания крупнейшей армии за всю предыдущую историю Рима привела к тому, что государство не отказалось от своей сверхзадачи - расширения и завоевания новых земель. И если с зарейнской Германией эту цель посчитали невыгодной, то вот Парфию неоднократно пытались завоевать. Но все попытки оказывались неудачными, так как требовали больше ресурсов, чем империя могла мобилизовать на это.

Это именно крупные войны римлян с парфянами, а мелкие конфликты происходили вообще постоянно. Во всех конфликтах, начиная с Траяна, Рим захватывал значительную часть парфянской державы

Это именно крупные войны римлян с парфянами, а мелкие конфликты происходили вообще постоянно. Во всех конфликтах, начиная с Траяна, Рим захватывал значительную часть парфянской державы

Хотя в то же самое время наблюдался постоянный рост расходов на армию - он не приводил к видимому росту внешнеполитической активности Рима. Потому что был вызван в первую очередь необходимостью поддержания лояльности самой армии. Септимий Север не просто так напутствовал сыновьям «Будьте гармоничны, обогащайте солдат, презирайте всех остальных»: ведь только от армии зависело то, кто будет править государством. Рост боеспособности войск осуществлялся лишь в тех пределах, что позволяла действующая политическая модель без её существенного изменения.

Фактически главной задачей государства в 1-3 веках н.э. было изъятие как можно большего объема ресурсов для покупки лояльности легионеров. Что не могло не привести к кризису всей политической системы в тот момент, когда армейские подразделения осознали, что могут поставить своего человека на пост императора. События кризиса 3 века поэтому нередко называют “военной анархией”, так как именно армия и её постоянные мятежи чуть не уничтожили изнутри Римскую империю.

Поэтому стабилизация государства могла осуществляться только через подчинение армии правителю, что потребовало, опять же, роста централизации и авторитарного характера власти. Государство должно было снабжать ресурсами госаппарат, который в свою очередь содержал армию, делая ту зависимой от четкости функционирования гражданской системы управления. И все эти процессы были завязаны на императора. Только после стабилизации ситуации Диоклетианом возникли предпосылки для роста армии и её довольствия.

Очень упрощенно все выглядело так. Подробно про империю 4 века будет расписано в отдельном цикле, но позже

Очень упрощенно все выглядело так. Подробно про империю 4 века будет расписано в отдельном цикле, но позже

На мой взгляд если в мерах Диоклетиана первичны были именно внутренние причины, то уже Константин, опираясь на достигнутое, начал постепенно смещать баланс в сторону внешних факторов. Потому что за 3 век положение Рима значительно осложнилось. На востоке вместо довольно слабой Парфии, которую империя неоднократно била, возникло мощное персидское сасанидское государство. На западе вокруг границ Рима постепенно складывались устойчивые варварские протогосударства, а Рим уже не имел подавляющего превосходства в силе над ними. Поэтому расширение армии при Константине и реорганизация системы налогообложения и имперского управления были вызваны именно внешнеполитическими факторами. Империя в новых реалиях может и хотела бы иметь еще больше солдат, но вынуждена была соотносить хотелки с имеющейся ресурсной базой и заботиться о том, чтобы не переэксплуатировать её.

Поэтому, с одной стороны в 4 веке Рим имел наибольшую по численности армию в истории, с другой - для её поддержания потребовалось достигнуть максимально возможного в эпоху до промышленной революции предела централизации государства. Ключевая проблема этого процесса заключалась в том, что такая гиперцентрализация власти предъявляла огромные требования к личности правителя, его способностям и талантам. Потому что бюрократическая машина не могла нормально функционировать без этого.

Так что, если следовать принятой в статье логике, Россия и Рим в своем пути по централизации и росту авторитарности характера власти шли хоть и схожими путями, но по разным причинам. В России этот процесс был вызван наличием сильных внешних противников и только после их ослабления или уничтожения, внутренние факторы заняли в нем главенствующую роль. В Риме же наоборот, долгое время именно внутренние факторы определяли направление на авторитаризм и только с 4 века н.э. изменение геополитической ситуации сместило фокус этого процесса на отражение внешних угроз.


Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Также читайте мои тексты первым на других ресурсах:

ВК
Телеграм

Показать полностью 4
Отличная работа, все прочитано!