EDIK.MEDIK

Но он не смог даже привстать, несмотря на попытки помочь, взяв его под руки с обеих сторон. Я дал сигнал водителю — выкатывать из машины носилки-каталку. Подогнали их поближе к пациенту, вплотную. Опустили вниз, чтобы ему было удобнее перекладываться со скамейки. И потихоньку, потихоньку возложили его на оранжевое «ложе».

Следующим шагом должно было — поднять каталку на «прямые ножки», дотолкать до машины и «внедрить» её вместе с пациентом внутрь. Но на первом же этапе случился сбой. У водителя у самого (тоже 60 с чем-то летнего юноши) «переклинило» спину, когда он сделал рывок наверх, пытаясь героически поднять носилки. Вес был не взят. Дядя Коля, громко скрипнув зубами, еле сдерживая сдавленный крик, едва не рухнул на колени. Носилки он не уронил, поскольку почти и не приподнял их. На какое‑то время возникла немая сцена.

— Во‑во! И у меня так же было. Давай, чё — ложись рядом теперь... — «разрядил обстановку» лежащий больной, но тут же осёкся, так как опять резко кольнула боль.
— Всё нормально? Иди в машину, если можешь, — попросил я его.

Водитель, на «полусогнутых», побрёл к кабине.

Больного же, с помощью нескольких мужчин, доставили до машины, закатили в салон.
Там я его осмотрел более подробно. Да, проблема действительно была в поясничном отделе. Видимо, смещение позвонков в результате резкого наклона и защемление нерва. А может ещё что-то. Подобного, с его слов, никогда не было. Побаливать — периодически, как и у всех — побаливало.

— Укол сделаем? — спросил я его.
— Да не надо.
— Точно? Смотрите — по дороге боль усилиться может.
— Да не люблю я ваших уколов...
— Ну, что там? — окликнул меня страдальческим голосом из кабины дядя Коля. — Едем?
— Да, можно ехать. А ты сам‑то как? Может, тебе «обезболку» какую поставить?
— Выживу, — мрачно пошутил он.

Потихоньку тронулись в путь. Дорога наша проходила не по воздуху, как всегда хотелось бы, а по самому обычному нашему асфальту, со всеми его прелестями в виде «чёрных дыр», кочек и прочих неровностей. Поэтому сдавленных криков — как со стороны пациента, так и со стороны водителя — избежать не удалось.

«Битый битого везёт» — просквозила у меня в голове очередная умная мысль.

Подъехали к приёмному отделению. Я попросил пациента подождать, пока я схожу за местной больничной каталкой, чтобы больной смог лечь сразу на неё и заехать в смотровую палату. Выйдя с каталкой вновь на улицу, толкая её перед собой, я увидел, что пациент, который только что кряхтел и стонал от боли, пока мы ехали сюда... преспокойно вышагивает в мою сторону походкой бравого кавалериста на своих двоих, полностью выпрямившись во весь рост и улыбаясь.

— Вы... — куда? — опешил я.
— За вами, — пожав плечами, ответствовал тот. — Сам могу ж идти. Не надо меня на носилках.

Зашли в помещение втроём: я, больной и пустая, жалобно скрипящая из‑за своей невостребованности каталка. От дежурного врача приёмного отделения пришлось выслушать несколько нелестных фраз на темы «почему везёте пациентов с “болями в спине” к нам?» и «где там “боль в спине”, собственно говоря?».

— Вызов уличный. Все уличные вызова везутся в больницу по району, — попытался оправдаться я. — И у него правда — боль сильная была. Скажите — была же?

Пациент поспешно закивал головой:
— Была, была. Ох, такая боль, такая боль... А потом, по дороге, видимо, потрясло хорошенько, и на место всё встало. Как будто и не было ничего...

Пациента в итоге отпустили "нах хаус".
Молодая доктор, вздохнув, подписала мне карту пациента и пошла в своё отделение промывать вместе со своими медсёстрами кости нашей бригаде и всея скорой помощи в принципе.

Я тоже вышел из больницы на улицу. Сел в машину. С дядей Колей тот же номер, что и с пациентом, не прошёл. Легче не становилось, а только наоборот.

— Звони диспетчеру. Пусть замену мне ищут, — сообщил он, докуривая сигарету.
— Что? Тоже — «такая боль, такая боль»?
— Ага. «Аргентина–Ямайка». Проиграл я. С крупным счётом...

Дядя Коля, довез меня и машину до подстанции и сдав-таки себя «на милость победителю» для обезболивающих уколов и поковылял «бюллетенить». Я же остаток смены дорабатывал с другим водителем.

В общем, шутка о том, что «наши скоровские машины любую хворь вылечат (камни из почек вытрясут, родить помогут)», оказалась правдой. И даже появилось продолжение шутки: «…а здорового человека больным могут сделать».

Так что, коллеги, берегите себя, когда в наших машинах по ухабам лЁтаете, и носилки тягайте осторожнее.

ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ! 💖

══════◇══════

(Ещё больше авторских медицинских историй и видео в моём телеграм-канале Истории Чумового доктора, а также в Дзене Истории Чумового доктора)

Мы измерили АД своим аппаратом. Так и есть, стрелка показывала за 200. Я пока снял ЭКГ. Плёнка, к счастью, не показывала явных признаков острой сердечной катастрофы.
Дали нитроминт под язык, сделали все нужные инъекции. Подождали, пока АД будет снижаться. Женщина, несмотря на свой возраст и состояние, оказалась, что называется, «в трезвом уме и твёрдой памяти». Рассказала, что подобное с ней бывает крайне редко, но в последнее время участилось.

— Наверное, всё! Прошла молодость, начинаются старческие проблемы! — пошутила она.

Женщиной она вообще оказалась улыбчивой и жизнерадостной. Мало таких людей, особенно в её возрасте. А ещё успела рассказать про сына, какой он у неё заботливый и отзывчивый, и часто приезжает и проведывает её со всей своей семьёй. И дети-то у него хорошие, и внуки (её правнуки) и жена. Показывала на стены комнаты, где среди множества фотографий были и портреты её маленького сына в смешной матроской форме. Где он вместе с мамой и с папой с серьёзными лицами (раньше было не принято улыбаться на фотокарточку).

Между тем у неё боль в груди, даже после нитроминта, полностью не отпустила. Имел смысл везти в больницу с «нестабилкой».

— Анна Петровна, нужно съездить в больницу, под наблюдение! — объявил ей Игорь.
Женщина лишь молча кивнула, смотря на сына. Тот сразу засуетился.

Кирилл помог матери одеться, собрал в старенькую сумку необходимые документы, паспорт, полис, положил бутылку с водой.
Процесс спуска со второго этажа давался непросто — Анна Петровна шла медленно, опираясь на нас, осторожно переставляя ноги с ступеньки на ступеньку.

— Я на своей машине за вами! — крикнул Кирилл, и побежал вниз, чтобы успеть завести автомобиль.

Мы с Игорем, поддерживая пациентку под руки, наконец-то выбрались из подъезда на свежий вечерний воздух. И тут началось самое интересное...
Сын уже ждал нас у подъезда, но вид у него был странный, немного растерянный. Увидев нас, он совершил резкое движение — будто бы швырнул что-то небольшое себе за спину, в сторону кустов.

И в этот момент его мама, которая, казалось бы, должна была думать только о своём здоровье, пронзительно и чётко произнесла:
— Кирюша! Ты куришь что ли?!

На лице мужчины мгновенно отразилась паника школьника, пойманного с сигаретой за углом школы. Он вытянулся в струнку:
— Нет, мама, с чего ты взяла?

— А я видела, ты что-то бросил за спину! — не сдавалась Анна Петровна, её взгляд стал пристальным и подозрительным.

— Да это так… бумажка из кармана, чеки всякие, — залепетал Кирилл, избегая смотреть ей в глаза.

— А почему тогда над тобой дым табачный стоит? — продолжила допрос мать, и в её голосе зазвучали стальные нотки.

— Мама, это, наверное, из окна кто-то курил! Я просто неудачно встал тут рядом, — отчаянно выкручивался сын.

— Ну смотри у меня! — пригрозила ему Анна Петровна, снова превращаясь в хрупкую больную старушку.

— Что ты, мама, как можно… — пробормотал он.

Заметив наш с напарником понимающий взгляд, Кирилл лишь развёл руками. Мол, вот так вот, бывает. Взрослый мужчина, пенсионер, а перед своей мамой — всё тот же провинившийся мальчишка. 72 года «мальчику» на минуточку.

Наверняка этот же разговор был и ранее много много лет назад на том же месте, когда этот же старый дом был новым, только что построенным. 92-летняя пациентка была молодой и цветущей женщиной, а её 72-летний сын — безмятежным подростком, гонявшем на велосипеде. Её Кирюша, пусть и седой, всё так же нуждается в её взгляде. Всё так же её маленький мальчик. Много воды утекло с тех пор, и многое изменилось. А что-то, как видно, осталось вечным.

Мы помогли Анне Петровне погрузиться в машину и отвезли в районный стационар. В приёмном отделении её осмотрели, сделали дополнительные анализы, прокапали. Уже к вечеру того же дня её отпустили домой, к своему бдительному сыну.

Эта история не о болезнях и не о работе скорой. Она о гораздо более важных вещах.
Неважно, сколько лет вашим детям — семь, сорок два или семьдесят два. Неважно, сколько у них седин на висках, внуков или жизненных достижений. Для матери они остаются теми самыми детьми, за которыми нужен глаз да глаз.

ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ! 💗 БЕРЕГИТЕ СЕБЯ И СВОИХ БЛИЗКИХ! 🙏

С наступающим Днём матери, дорогие мамы! 😘

══════◇══════

(Ещё больше авторских медицинских историй и видео в моём телеграм-канале Истории Чумового доктора, а также в Дзене Истории Чумового доктора)

Мы подъехали к указанному адресу, припарковались перед яркой вывеской аптеки и, взяв свой жёлтый чемоданчик, поспешили внутрь данной «обители фармацевтики».

Среди немногочисленных посетителей, тут же обративших свои взоры в нашу сторону, выделялась девушка, сидевшая на неудобном пластиковом стуле возле журнального столика, заваленного рекламными проспектами. Она была бледна, пальцы судорожно впивались в края сиденья. Тело согнулось практически пополам от боли.

— Что у вас случилось? — спросил я, становясь рядом и открывая укладку.

— Месячные у меня пошли сегодня. Всегда очень болезненные, — выдохнула она, не поднимая головы. Голос её дрожал.

Да уж, альгодисменорея, конечно, вещь неприятная, но хирургию исключать всё равно было надо.

— Аппендицит не удаляли? — уточнил я.

— Да нету у меня никакого аппендицита, мне его еще в детстве удалили, — проворчала она в ответ, явно недовольная необходимостью тратить силы на объяснения.

— Температуры нет? Почками или по гинекологической части хронических заболеваний не имеете? — продолжил я свой стандартный опросник, стараясь говорить спокойно и участливо.

— Да нет у меня ничего хронического, просто такие вот боли всё время, когда «эти дни», — начала раздражаться девушка. — Сделайте уже какой-нибудь обезболивающий, я больше не могу терпеть эту адскую боль, просто невозможно.

Что ж, ситуация была предельно ясная.

— Тогда пошли в нашу машину, там условия получше будут, — констатировали мы.

Взяли пациентку «под белы рученьки» и медленно заковыляли к выходу из аптеки под сочувствующими и любопытными взглядами клиентов.

В салоне «Газели», пригнувшись под потолком, я провел еще один, более тщательный осмотр ее живота. Живот был явно не «острый», признаков перитонита или иной хирургической катастрофы обнаружено не было. Похоже, что это и вправду была та самая пресловутая альгодисменорея. Очень поэтичное и красивое название для такого мучительного женского недуга, когда ежемесячные «праздники» превращаются в самые настоящие суровые будни вплоть до больничного листа (некоторые дамы-читательницы наверняка поймут).

Я набрал в шприц спазмолитик. Девушка с дрожью и вожделением наблюдала за этим процессом, словно наркоман, предчувствующий скорый «прИход». Лекарство медленно пошло в вену. Мы стали ждать результата нашего нехитрого лечения.

В этот самый момент с легким скрипом распахнулась боковая дверь нашего авто. В проёме возникла фигура пожилой худенькой женщины в белом халате и интеллигентных очках с металлической оправой.

— Здравствуйте, это я вызывала скорую по телефону городской линии, — отчиталась она громким и чётким голосом. — Я фармацевт, у меня там клиенты, была сильно занята, поэтому не смогла выйти к вам раньше по времени.

Она окинула нас с Иваном оценивающим взглядом, а потом перевела его на нашу пациентку, которая уже могла сидеть практически ровно. Боль у неё начала отступать.

— Так что же у вас в итоге? Каков предварительный диагноз?

— Мне уже сделали хорошее обезболивающее, спасибо вам огромное за помощь, — проворчала девушка, явно испытывая некоторую неприязнь к даме.

— А вы не злитесь на меня, пожалуйста, не стоит проявлять подобные эмоции, — ответила ей тем же тоном пожилая фармацевт, скрестив руки на груди. — Мне тоже не очень было приятно наблюдать ваши мучения, девушка, но правила есть правила, их необходимо соблюдать.

Мы с напарником решили выяснить детали данного происшествия.

Оказалось, что наша юная пациентка пришла в эту самую аптеку за банальным спазмолитиком, чтобы принять пару таблеток и спокойно пережить свои не самые лучшие моменты жизни. Однако при расчёте банковской картой выяснилась досадная недостача энной суммы. Пыталась кому-то дозвониться, чтобы скинули денег, никто не отвечал. Из посетителей никто не выразил желания оказывать финансовую помощь. Девушка, доведённая до отчаяния, попросила фармацевта отпустить ей лекарство в долг или просто дать пару таблеток. Но получила отказ по регламенту работы учреждения. Фармацевт предложила ей вызвать скорую. Та на всё уже была согласна.

— Могли бы просто отковырнуть для неё пару таблеток из большой пластины, ведь это не такое уж и большое дело, — вновь проворчал мой напарник Иван, известный нелюбитель вызовов в аптеки. — Гоняете нас к чёрту на кулички, а целый район без целой бригады остался.

— А для чего же вы вообще тогда нужны, скажите мне, пожалуйста, на милость, — парировала фармацевт. — Вы свою работу делаете, я свою. И потом, я что, должна буду из своего собственного кармана платить за всю недостачу в аптеке? Много их таких приходят. У нас ведь не бюро добрых услуг, а коммерческая организация. А вы, между прочим, клятву Гиппократа давали!

Сказав эту пламенную речь, она развернулась с чувством собственного достоинства и гордо удалилась.

Девушка, которой стало много легче, также покинула наш салон, предварительно подписав все необходимые документы об отказе от дальнейшего общения с нами.

Мы с Иваном закрыли двери, отзвонились и поехали на следующий вызов.

Пока ехали, всё обдумывали произошедшую ситуацию с разных сторон и точек зрения. А могла ли в действительности фармацевт как-то «выцыганить» для клиентки пару этих чёртовых таблеток? Но, с другой стороны, как и на каком основании? У неё наверняка в аптеке многие посетители постоянно просят бесплатно что-то подобное: «Дайте мне таблетку от головы, от давления, от изжоги». На всех нуждающихся не напасёшься из собственного кармана.

Во всяком случае, формально и по своим должностным инструкциям наша пожилая фармацевт ничего предосудительного не совершила, она лишь строго следовала правилам своей организации. Ну а мы, работники скорой помощи, прекрасно понимаем, что именно такая работа у нас — по всем вызовам ездить, куда бы нас не направил диспетчер, будь то банальные боли из-за месячных или настоящая автомобильная авария. Все вызовы важны в той или иной степени. Но вопрос, где проходит грань между бюрократией и милосердием, всё равно остаётся открытым.

ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ! 💗

(Ещё больше авторских медицинских историй и видео в моём телеграм-канале Истории Чумового доктора, а также в Дзене Истории Чумового доктора)

Как-то утром, во время пересменки, принимая у неё смену, я обнаружил оную в невыспавшемся и крайне тревожном состоянии.

— Что случилось? — полюбопытствовал я. — Поделишься впечатлениями от первого самостоятельного дежурства?

— Ох… Сейчас расскажу. — вздохнула Анжела.

В общем, смена её протекала относительно спокойно. Давления, температуры, к которым она уже привыкла в бытность стажировки. Но под утро пришёл вызов «29 лет, боли в животе» и произвёл «взлом системы».

Приехала она по указанному адресу, в обычную съёмную квартиру на окраине города. Её встретила молодая пара — парень и девушка, явно неместной, южной внешности. Скорее всего, гастарбайтеры из ближнего зарубежья. Девушка лежала на кровати, охая и держась за живот. Её спутник беспокойно шагал по комнате, не в силах усидеть на месте.

— По-русски оба ни бум-бум. Ну, я, как могу, начинаю сбор анамнеза, — повествует дальше Анжела. — Спрашиваю: «Где болит?». Девушка показывает на правый бок, прямо на классическое место для аппендицита. Я мысленно обрадовалась — о, думаю, первый самостоятельный серьёзный диагноз — аппендицит. Сейчас всё красиво подтвердим и в больницу!

Анжела вручила пациентке градусник и с профессиональным видом приготовилась к пальпации живота. Попросила приподнять розовую кофту, чтобы осмотреть болезненную область, и… расстроилась. Взгляду ее предстал аккуратный, но совершенно однозначный шрам после аппендэктомии.

— У вас аппендицит уже удален? — с нескрываемым разочарованием в голосе констатировала Анжела.

— Да, да, апиндисит, апиндисит! — закивали оба, видимо, поняв знакомое слово.

— Жаль... То есть хорошо, конечно. Но всё равно жаль.

Градусник тем временем показывал также «по нулям». То бишь идеальные 36,6 градусов.

Не сдаваясь, Анжела, как заправский диагност в первом поколении, выдвинула следующую версию.

— Может быть, у вас аднексит? — с надеждой поинтересовалась она, имея в виду воспаление придатков яичников. — Воспаление?

— Эта што? — в один голос переспросили оба, глядя на фельдшера абсолютно непонимающими глазами.

Было это еще в те времена, когда смартфонов с мгновенными переводчиками в кармане у каждого не водилось, и приходилось полагаться на собственную смекалку и язык жестов.

— Выделений ОТТУДА нет? - громко пояснила она, напрасно полагая, что чем громче, тем понятнее.

— Девушка пожала плечами и отрицательно головой, то ли отрицая, то ли не понимая вопрос.

— Ну, ладно, — не сдавалась Анжела. — Всё равно в больницу повезу, там разберутся. А... вы не беременны ли, часом?

И тут оба молодых человека вдруг разразились таким дружным хохотом, что Анжела на секунду опешила.

— Что смеётесь? — немного обиделась Анжела. — Нет так нет, чё ржать-то?

Решив проверить еще одну версию, задала следующий вопрос, стараясь говорить как можно чётче:

— А вообще БЛИЗОСТЬ у вас была?

— Облизать? — переспросил парень, склонив голову набок.

Анжела мысленно выругалась и уточнила:

— Да не надо никого облизывать!! Близость!.. Ну, «секс-мекс» был у вас?

Оба вдруг моментально покраснели, будто две конфорки электроплиты, поняв сие одинаково звучащее на всех языках слово, и начали испуганно мотать головами, бормоча что-то несвязное на своем языке.

— Нет? — с нескрываемым недоверием переспросила Анжела, а потом не выдержала и сама рассмеялась. — Понятно. Видимо, вам нельзя об этом чужим людям говорить. А так — охотно верю!

Но диагноз всё равно нужно было какой-то из пациентки вытряхивать. В больницу человека ж не привезёшь с известной аббревиатурой «ХЕЗ» (хрен его знает) в сопроводительном листе.

— Может, съела ты что-то не то? Стул был?

— Был, был! — вдруг оживился парень и куда-то стремительно исчез. Через мгновение он вернулся… с деревянной табуреткой в руках, которую он, раскланявшись, поставил перед фельдшером. — Вот стул! Извинитесь, садитесь!

Анжела, которая до этого момента всё стояла, с трудом сдержала новый приступ хохотка, присела, наконец, на преподнесённый табурет.

— Спасибо, но я не про этот стул, — попыталась она объяснить, уже почти отчаявшись. — Я про то, ходили ли вы в туалет по-БОЛЬШОМУ?

— Туалет? Нет, не большой, маленький! — радостно и с готовностью ответила девушка, явно гордясь тем, что наконец-то поняла вопрос.

— Пойдём покажу! — вызвался парень, собравшись проводить Анжелу на экскурсию по квартире.

— Так, стоп! — взмолилась фельдшер, закрывая лицо руками. — Мы с вами так каши не сварим!

— Каша не варил, плов варил! — робко уточнила пациентка.

На этом терпение Анжелы лопнуло. Ситуация зашла в тупик. Она решительно поднялась с табуретки, едва не уронив её, и объявила свой вердикт.:

— Поехали в больницу! Там врачей умных много, а я тут одна с вами! И то объяснить ничего толком не можете! Фиг с ним, с диагнозом!

Документов при пациентке не оказалось, и Анжела на слух, как поняла так и записала данные пациентки в сопроводительный лист.

Через некоторое время они уже были в приёмном отделении многопрофильного стационара.

— С чем? — дежурно вопросила сонная медсестра приёмника, не отрываясь от заполнения своих документов.

— Девушку с болями в животе непонятной этиологии привезла, — отрапортовала Анжела. — Аппендицит удалён, но боли справа есть. Со стулом... вроде нормально. Да и с табуреткой тоже... В общем, ставлю «беременность малого срока, угрозу прерывания». Пусть гинеколог посмотрит.

Сдав пациентку, Анжела, перекрестившись, наконец отбыла на подстанцию, уверенная, что сделала всё правильно. Конец смены уже был не за горами, и после такого вызова хотелось, чтобы он был последним на сегодня.

На пороге подстанции её встретила диспетчер с побагровевшим лицом.

— Анжела! Горе ты наше луковое! — воскликнула та, едва завидев коллегу. — Ты кого это в больницу только что привезла, а?!

— Девушку… — неуверенно пролепетала Анжела. — С подозрением на...

— Какую девушку?! — не выдержав, расхохоталась диспетчер. — Мне гинеколог только что звонила, орёт в трубку благим матом! Говорит, заходит это твоё чудо в розовой кофте в кабинет. Ну, она ей стандартное: «Раздевайся, забирайся на кресло». Чудо это разделось и уже ногу занесло, чтобы на кресло взгромоздиться… И тут наша врач присмотрелась — а там, понимаешь, кое-что подозрительное болтается, чисто мужское! Она как закричит: «Мужчина, вы что тут делаете?!». Ну, тот перестал забираться на кресло, слез, оделся и давай бог ноги из кабинета!... Анжела! Ты чего это мужиков к гинекологам-то возишь?!

Услышав это, Анжела впала в ступор. Как мужик??... Она снова и снова перебирала в памяти детали того вызова — хрупкая фигура, длинные волосы, розовая кофта... Какой же это мужик?

— Ну ты даёшь! — не сдержал я удивлённого смешка. — Как же ты его с девушкой-то спутала?

— Да я откуда знала, что это был ОН, а не ОНА! — оправдывалась Анжела, разводя руками. — Парень-то её... его... как парень был, настоящий. А эта… этот… женщина натуральная, манерный такой ещё...

Посмеялись.

Как выяснилось позже, ни о какой «беременности», ясное дело, речи не шло. Пациенту поставили диагноз «кишечная колика», дали таблетку «Но-шпы» и быстро отпустили, едва сдерживая всеобщий гогот в отделении.

С тех самых пор фельдшер Анжела стала подходить к сборам анамнеза тщательнЕй, ширше и глыбже, памятуя тот самый случай. Ведь никогда не знаешь, куда заведут тебя очередные «боли в животе» и какого сюрприза стоит ожидать под безобидной розовой кофточкой. Главное — вовремя его разглядеть, чтобы потом не пришлось краснеть перед орущим гинекологом.

ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ! 💗

(Ещё больше авторских медицинских историй и интересных видео в моём ТГ Истории Чумового доктора)

— Ваш? — обращаюсь я к женщинам, показывая на «тело».

— Нет, нет, — смеются те в ответ. — Сидели они тут с компанией, водку пили. Они его потом оставили спящим на скамейке — не смогли поднять. Сами ушли. А так — знать его не знаем. Не местный.

«Тело» при ближайшем рассмотрении оказалось почти в сознании. Да и лежал он вполне себе «осознанно»: не раскинув беспорядочно руки-ноги и прочие части тела, а аккуратненько, на боку, положив сложенные ладони под голову, аки в своей собственной опочивальне.

— Лежишь? — воззвала к нему Оксана, держась на почтительном расстоянии.

Осенняя земля была уже довольно прохладная, несмотря на день, солнце и +15 ° за бортом. Долго так лежать было нежелательно.

Тот приподнял голову и, недовольно сощурившись, огляделся вокруг. Остановив на нас взгляд, вновь уронил лицо на свои руки.

— С нами поедешь? — не отставала доктор.

— Ммм… — промычал тот.

— До машины дойдёшь?

— Ммм…

Но дальше слов дело не зашло — продолжал лежать в той же позе, не собираясь никуда идти.

Пара понюшек нашатырного спирта совершили волшебство, и примерно через полминуты мужчина поменял свою позицию из горизонтальной в вертикальную.

К машине шёл уже практически сам, с моей небольшой подстраховкой.

В салоне нашей «газели» после того, как усадили «потерпевшего», моментально распространился запах ядрёного — а где-то даже ядерного — «свежачка». Пришлось приоткрыть окно, иначе мы с доктором рисковали сами опьянеть.

Я начал собирать с него анамнез:

— Как зовут?

— Дима, — ответил тот уже более уверенным голосом.

— Сколько лет?

— Эээ… Т-тридцать… с чем-то…

— Документы с собой есть?

— Нету.

— В наркологию поедешь? (Вытрезвители на тот момент были уже упразднены, и оных приходилось возить всех в «наркошу».)

— В наркологию? А чё я вам — н-наркоман, что ли?.. Можно, я лучше домой пойду?.. — сменил он на последней фразе возмущённый тон на жалостливый.

— А где живёшь?

— Да тут, недалеко, в с-соседнем доме.

— А не упадёшь по пути?

— Да нормально я. Вот вам к-крест! — коряво перекрестился левой рукой.

— Ладно, — согласилась Оксана. — Подпись только дай об отказе.

Я собрал краткие данные с пациента, подписи. На том мы с ним и попрощались, взяв с него слово, что пить алкоголь он будет теперь только и исключительно у себя дома.

— Отзваниваться? — уточнил я у Оксаны, имея в виду — ставить отметку в нашем рабочем электронном планшете о том, что «бригада вызов закончила».

— Погоди пять минут, сейчас карту допишу, — ответила она, торопливо водя ручкой по бумаге.

Что касается этих самых наших новомодных планшетов, то это — веяние прогресса. Не обошло стороной это самое «веяние» и службу скорой помощи. В то время только начали вводить у нас эти гаджеты и обязали делать там отметки, нажимая на соответствующие окошки, как то: «приезд на вызов», «работа на месте», «везём в больницу», «освободились» и так далее. Электронная фиксация каждого своего шага. То бишь — плюс к нашей бесконечной писанине-бюрократии ещё и вот это вот всё добавилось. Под роспись и материальную ответственность. Повредишь или потеряешь технику — возмещай из своего кармана.

— Отмечай! — скомандовала доктор, закончив дописывать карту пациента.

Я потянулся за папкой, лежащей на полочке, под которой лежал тот самый планшет. Но планшета там не оказалось.

Машинально похлопал себя по карманам — тоже ничего.

— Оксана, а планшет не у тебя? — с надеждой спросил я у неё.

— Не-е-ет, — удивлённо протянула та. — А ты уверен, что он в машине был? На предыдущем адресе точно не оставил?

— Помню точно. Я же отметку поставил, когда мы к этому Диме приехали. Потом планшет на полку положил, возле выхода.

— А Дима через какую дверь выходил? Через эту, где планшет лежал? — вздохнула Оксана.

— Эту. (обреченный фейспалм).

Вопрос, куда делась наша «техника», был наконец решён. Жаль только, что не в нашу пользу.

Адрес своего места жительства, который нам оставил Дима, оказался неверным. Такого дома и квартиры вообще не существовало в природе. Да и «Дима» ли звали этого человека — науке это было неизвестно. Уличных камер в то время в помине не было. След беглеца простыл.

Кроме планшета, больше вроде ничего не пропало. Но и возмещение стоимости оного грозило нашей бригаде энной суммой.

Что было делать? Звонить в полицию? Звонить начальству?

Пока решили отзвониться только диспетчеру, что данный вызов «обслужен».

— А чего не по планшету отмечаетесь? — поинтересовалась диспетчер.

— По старой привычке, извините, — пробормотала Оксана.

— Понятно. Возвращайтесь, вызовов пока нет.

Попросили водителя пока не заводить машину. Стали размышлять над дальнейшим планом наших действий.

В этот момент раздался какой-то непонятный нарастающий мелодичный звук в салоне машины. Ориентируясь на слух, я подошёл к источнику этого самого звука. Из глубокой щели между мягкой частью длинного сиденья и пластиковой стенкой я выудил… модный тоненький серебристый телефон, от которого исходила музыка и вибрация входящего вызова. На экране светился чей-то номер.

Я нажал на кнопку «Ответить».

— Алло?! — осторожно произнёс абонент.

— Слушаю. Вы кто?

— Я т-телефон потерял… — растерянно продолжил знакомый голос. — В-вы его, с-случайно, н-не находили?..

— Похоже, Дима! — известил я доктора.

— Дай-ка мне трубку! — решительно потребовала она.

Было сделано.

— Слышь, ты… Дима!!! Или как там тебя?!! — кипела доктор. — Планшет верни на родину, падла!!! Иначе свой айфон в жизни больше никогда не увидишь!! Ещё и заяву на тебя накатаю во все органы, внутренние и не внутренние!! (Далее следовала непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений).

Не вдаваясь в подробности, скажу, что наш «агрегат» в целости и сохранности был самолично доставлен нам неудачливым ворюгой в течение десяти минут.

С его слов — он его схватил планшет, так как перепутал его со своим смартфоном. Охотно верим. Наш большой гаджет-лопата чёрного цвета — или его маленький серебристый «яблочник», но раз в десять, если не больше, дороже нашего. Нашёл, однако, на чём поживиться.

— Иди уже домой спать, — устало вздохнула Оксана, возвращая смущённому и извиняющемуся Диме его айфон. — Как проспишься, ждём тебя с огромной коробкой конфет на подстанции №4!

— Кузнецова, 16! — добавил я вслед ему.

Вряд ли, конечно, стоило ждать от данного гражданина такого поступка, но что-то сказать ему ведь надо было.

Мы не стали сообщать полицию — не из великодушия, а элементарной нецелесообразности сего мероприятия. Заявление, протоколы, допросы — это на полгода нашей писанины и ходьбы по кабинетам. А главное — какой в этом прок? Скажет - перепутал аппараты по пьяне. Простите грешного за невнимательность.

А конфеты, как ни странно, он нам таки принёс, причём в тот же вечер. Не самые дорогие, но всё же. Видимо, искренне раскаивался в содеянном. Такие дела 😄.

ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ! 💗

(Ещё больше авторских медицинских историй и интересных видео в моём телеграм-канале Истории Чумового доктора, а также в Дзене Истории Чумового доктора)

Не всегда, правда, Михал Михалычу удавалось успевать сполна «излить душу» своим слушателям, так как после «обслуживания» очередного вызова и сигнала диспетчеру, что мы свободны, часто ведь сразу дают следующий вызов. А это значит, что нужно срочно откланиваться и ехать на другой адрес.

Но на одном из ночных вызовов нашему доктору несказанно повезло.

После лечения 80-летней пациентки с гипертоническим кризом с помощью «внутреннего прогревания всей бабушки» посредством «животворящей» магнезии, давление её благополучно спало.

— Звони, что свободны. — кивнул мне доктор, снимая манжету тонометра с плеча женщины. — Всё вроде.

— А? — откликнулась пациентка, посчитав, что он обращается к ней.

— Хорошее, говорю, у вас давление! — чуть погромче ответил доктор. — Было 200 на 100. Сейчас 140 на 80.

— Ага, ага... — закивала она. — Чувствую, чувствую...

Я в это время отзвонился диспетчеру. Ответили, что вызовов нет, и мы пока можем быть свободны.

В таких случаях, в основном, бригада сразу торопится на «базу». Ведь там хоть и жёсткая, но любимая кушетка есть, на которой можно растянуться во весь рост и даже ненадолго прикорнуть. А ещё горячий чай. Телевизор на кронштейне под потолком, и кем-то в своё время раз и навсегда настроенный на круглосуточный канал со старыми фильмами.

Но то был не наш случай.

— Вот вы говорите — лекарства пьёте, а вам ничего не помогает. — не спеша начал доктор, направив свой взор к пациентке, заканчивая укладывать бумаги в папку.

— Ох, доктор, не помогает... — вздохнула она.

— А вы знаете, почему не помогает? — прокряхтел он, усаживаясь глубоко в кресло, выдохнув и откашлявшись.

(«Вечер обещает быть томным», — подумалось мне в тот момент. Это явно надолго.)

— Не знаю... Не те таблетки дают, наверное...

Доктор показал бабушке кулак.

Та недоумённо посмотрела на него.

— Вот это — ваше сердце, — пояснил доктор. — Оно примерно такого размера. Сжимается-разжимается, сжимается-разжимается... Качает кровь по сосудам. Через все органы — лёгкие, печень, селезёнку, почки и так далее. Кстати, в надпочечниках вырабатываются гормоны, которые регулируют наше с вами давление. Моё давление. Ваше давление. Вон, его (показывает на меня). У всех нас. Вот вы, Вера Николаевна, почки свои проверяли когда-нибудь?

— Н-нет... Не знаю... — встревоженным голосом ответила та.

Но Михалыч уже не слышал её. Он говорил о факторах, которые способствуют повышенному выделению адреналина и альдостерона. О строении сосудистой стенки. О злых атеросклеротических бляшках, которые могут образовываться в повреждённых сосудах. Затронул щитовидную и поджелудочную железы...

Я, как школьник младшего класса, стараясь резко не вклиниваться в столь полезную лекцию от опытного врача СМП, робко поднял руку и попросился на выход.
Время, уходящее на прослушивание сего вебинара, я лучше потрачу, приняв горизонтальное положение на носилках нашей газельки. Глядишь, даже и кимарнуть получится.

Забрав жёлтый чемоданчик и кардиограф, я спустился вниз. Сел в машину. Водитель, дядя Коля, почти одногодок доктора, читал газету, как обычно спустив на нос очки.

— Ну что там, Миша опять людям «на ухо присел»? — на мгновение оторвав глаза от прессы и оценив обстановку, вопросил он.

— Да. И у нас пока «отбой». — ответил я, располагаясь на носилках.

Дядя Коля пожал плечами:
— Нашим легче.

Я лежал, уперев глаза в тёмный потолок. Сон не шёл. Мешало, наверное, ожидание того, что в любую секунду может раздаться звонок диспетчера, горящего желанием дать нам новый вызов. А может, периодическое шелестение бумаги газеты, которую листал наш «рулевой», отвлекало от погружения во временное забытьё.

— Что-то «старшой» твой до сих пор не идёт. Жить там, с бабушкой, небось, остаться решил. — вдруг резко и громко вопросил водитель, дочитав и отложив газету.

Я вздрогнул от неожиданности. Посмотрел на часы. Оказалось, что прошло в целом полчаса, в течение которых я таки задремал. Рация, на удивление, всё это время молчала. Очень редкое явление.
Было необычным и то, что доктор до сих пор так долго читает свои «лекции на дому».
«Артериальная гипертония» — тема, конечно, хорошая. Но и бабушка наша ведь — не студентка медицинского университета, и зачёт о прослушанной лекции явно сдавать не будет...

Поднимаясь на четвёртый этаж, я уже на третьем почувствовал какую-то необъяснимую тревогу.
Прибавив шагу, я почти забежал внутрь (дверь оказалась незапертой), даже не представляя, что меня там может ожидать.

Оказавшись в комнате, я увидел, что доктор неподвижно сидит на том же диване, откинувшись назад. Голова его была запрокинута, рот открыт, а глаза закрыты...

Случилось непредвиденное. Наш Михаил Михайлович, шестидесятисемилетний врач с более чем сорокалетним стажем работы в медицине и обладающий множеством благодарных грамот и грамотных благодарностей, к сожалению, скоропостижно... уснул.
При этом неприлично храпя для данного времени, места и своего статуса.

Бедная бабуля-пациентка тоже так и продолжала сидеть на том же краешке кресла, возле дивана. смущённо улыбаясь, смотрела на меня растерянными глазами.

— Заснул. — заговорщицки прошептала она.

— Вижу, что заснул. — тоже почему-то говоря шёпотом, согласился я с ней. — В неположенном месте.

Честно говоря, будить мне его не хотелось. Но также не хотелось доставлять беспокойство одинокой старушке. Ведь на часах, как-никак, был уже второй час ночи.В этот момент (как же вовремя) раздался, наконец, «долгожданный» звонок диспетчера на мой телефон. Михаил Михайлович, подкоркой почувствовав рефлекторный раздражитель знакомого сигнала, тут же проснулся и стал тревожно оглядываться вокруг.

— Вызов, да? — откашлявшись и потирая глаза, хрипло вопросил он, поднимаясь с дивана.

Я кивнул, параллельно записывая новый адрес, который мне надиктовывали по телефону.

На улице моросил мелкий дождь. Мы уже ехали по новому вызову.

Водитель всю дорогу подкалывал доктора на тему «Миша решил заночевать у одинокой пожилой женщины, а помощник всё обломал». Миша упрекал меня, что оставил его не вовремя без присмотра. Я же всю дорогу удивлялся пациентке-«студентке», которая не то что будить, даже шевельнуться боялась, дабы не потревожить сон приехавшего врача в её собственной квартире.

С тех пор я понял: наши бабушки — самые терпеливые слушатели в мире. Главное — не шуметь и дать человеку выспаться. Видимо, они следуют логике: «Если доктору хорошо, то и больному легче».
А Михал Михалыч с тех пор строго-настрого запретил своим помощникам далеко отходить от него на вызовах, дабы вовремя «локтём в бок», если что 😄.

ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ! 💖

(Ещё больше авторских медицинских историй и интересных видео в моём телеграм-канале Истории Чумового доктора, а также в Дзене Истории Чумового доктора)